жизни, чтобы сделать себе пушистые ресницы. Рот большой, губы сочные, зубы идеально прямые и белые. Отличный подбородок, красивая линия щек. Парень был настолько красив, что я ощутила ревность. Он был выше меня, выше на целую голову. Спичка догорела у него в руке, и он бросил ее. Тогда я поняла, что он тоже меня рассматривал. Потом он зажег другую спичку, и я в конце концов вдохнула табачный дым. Довольно много прошло времени.
— Спасибо.
— Не стоит.
— Какого черта ты тут делаешь? А? Куришь с ней? Она же член сумасшедшей семейки, ты не забыл?
Из-за угла появилась еще одна девица, и тогда первая, нетвердо стоя на ногах, направилась к нам, наполняя воздух ароматом подарочной корзинки «Боди Шоп»[56].
— Успокойся, Кейт, — сказал Уэсли.
— Ну нет, с чего бы мне, черт тебя подери, успокаиваться?
Выдав пьяную тираду, она стала бить Уэсли сумочкой и занималась этим довольно долго, пока подружка не оттащила ее.
— Отлично, — проговорила она, оттолкнув подружку, потом схватилась за нее и едва не повалилась вместе с ней на землю. — Все равно я иду домой.
— Ого, — выдохнула я, глядя на Уэсли.
— Мне не больно.
— Подделкой под «Луис Виттон»? Шутишь? Мне было больно от одного ее вида.
— Снобка, — засмеялся Уэсли.
— А ты плохой дружок.
— Она мне не подружка.
— Все равно.
— Хочешь выпить?
Я кивнула, пожалуй, слишком радостно, отчего Уэсли рассмеялся и исчез в окне. Я последовала за ним.
— Эй, Уэсли, ты же не собираешься поить Ханну Монтану нашим пивом?
Уэсли проигнорировал Гарри и вручил мне банку.
— Что это?
— «Алмазное белое».
— Никогда не слышала о таком.
— Как же мне объяснить, чтобы ты поняла? — Он задумался. — Считай, что это шампанское, но сделанное из яблок.
У меня округлились глаза:
— Если ты думаешь, что я пью шампанское, то ты меня совсем не знаешь.
— Ну не знаю, и что? Это сидр. Американцы зовут его крепким сидром.
— Я не американка.
— Но выговор у тебя не ирландский.
— И ты не похож на ирландца. Хотя, может быть, ты и ирландец, ведь ирландцы тоже меняются. — Я тяжело вздохнула, изображая сарказм. — Один Бог знает, кто мы есть!
— У моей мамы рыжие волосы и веснушки.
— Не исключено, что она шведка.
Уэсли рассмеялся, после чего показал мне на камень за моей спиной, и я села на него. Он сел напротив меня.
— А твой папа откуда?
— С Мадагаскара.
— Здорово! Как в кино?
— Да уж, в точности как у Диснея, — печально проговорил он.
— Ты был там?
— Нет.
— А почему он оказался тут?
— Потому.
— А… — Я с пониманием кивнула. — Отличная причина на все случаи жизни.
Мы засмеялись.
В соседней комнате кто-то вновь сказал, что я расистка.
— У меня в мыслях ничего не было, кроме твоей одежды, — тихонько произнесла я. — Ты одет лучше, чем здешний Джон Бой и Мэри Эллен, которая вышла во двор в поддельных угги и пыхтя, как Дьюбери.
Уэсли засмеялся и одновременно вздохнул, не сводя с меня пристального взгляда.
— Она не моя девушка.
— Ты уже говорил. Однако мой супер-шпионский бинокль говорит другое.
— Ну, это было всего лишь… — Он вынул изо рта сигарету и положил окурок в банку. Мне стало это приятно. Я почувствовала себя почти что мамой, которая вернулась домой и обнаружила тарарам, устроенный детьми. — Знаешь, есть такие автобусы, — произнес он, — настоящие автобусы с рулем, которые возят людей туда, где поднимается дым.
— Где они стоят? — переспросила я, словно вдруг узнала о лекарстве от рака. — Отсюда…
— В Даншоглине. Полчаса, если на машине.
— Как ты добираешься туда?
— Папа меня отвозит.
А мой папа умер.
— Кстати, это твоя? — Он порылся в сумке и вытащил ручку. Одну из тех, что я стащила из стола Артура и обронила накануне.
Было же у меня такое чувство, как будто кто-то следил за мной. За мной кто-то следил.
— Где ты был вчера?
— Я…
Он задумался.
— Чего тут думать? — набросилась я на него.
— Не знаю. Нет. Да. Нет, не знаю. Ручку я нашел вчера, если ты об этом.
— Вчера тебя не было, когда я потеряла ручку.
— Обычно я тут вместе с Артуром.
Он не ответил на вопрос.
— Обычно?
— Да, обычно.
— Ты обычно тут?
— Я работаю вместе с Артуром.
— Ах, так.
— Мне показалось, ты сказала, что Артур говорил обо мне?
— Ну… да. А Розалин знает, что ты работаешь с Артуром? Уэсли кивнул.
— Понятия не имею, насколько ей нравится мое присутствие, но, когда у Артура болит спина, ему нужен помощник.
— Давно ты с ним работаешь?
Уэсли напряженно думал, глядя в пространство.
— Ну, дай сообразить. Мы с Артуром… примерно… уже три недели. Я рассмеялась.
— Мы переехали сюда лишь в прошлом месяце, — пояснил Уэсли.
— Правда? — У меня подпрыгнуло сердце. У нас с ним обнаружилось кое-что общее. — Ты откуда?
— Из Дублина.
— И я тоже! — Я была на верху блаженства, словно попала в «Великолепную пятерку»[57]. — Извини. — У меня запылало лицо. — Кажется, я немножко
