потенциальная эффективность комплексного воздействия государства на денежный рынок и общественное мнение. Н. Барбон советует правительству смело вмешиваться в денежное обращение, где даже блеф способен принести выгоду. В подобных рекомендациях тем не менее есть рациональное зерно. Правильным в мыслях Николаса Барбона можно считать то, к чему читатель уже должен бы привыкнуть: уважение к золоту и серебру не связано со свойствами этих металлов. А остальное? Пусть государь велик и воля его — тоже, но история неопровержимо свидетельствовала, что деньги произошли из товаров. Настоящие исследователи никогда не закрывали на это глаза.
Еще в средние века была сделана попытка согласовать номинализм с товарным происхождением денег. Французский монах Николай Орезм в 1366 году учил, что деньги — товар, а государственный знак на монете — поручительство за качество этого товара, говоря современным языком — знак качества.
Аналогичную позицию занимал 160 лет спустя выдающийся ученый Николай Коперник. Оба ученых протестовали против порчи монеты, поскольку свидетельство о высоком качестве нельзя выдавать на плохой товар.
Иная концепция происхождения денег выдвинута Джоном Локком. Он считал, что деньги представляли собой вначале средство учета и сохранения собственности. Джон Локк иногда относится историками экономической мысли к основателям количественной теории денег. Современные монетаристы называют его своим предшественником. Это неверно. Английский философ и экономист Джон Локк (1632– 1704) — по определению К. Маркса и Ф. Энгельса 'отец английского свободомыслия' — один из создателей философских основ
Теория стоимости, выдвинутая Джоном Локком, и базирующаяся на ней концепция денег полностью определяются его философско-юридическим обоснованием естественного характера частной собственности. Труд, согласно Локку, не просто источник стоимости, он есть средство отрыва вещи от земли, от природы, в результате труда вещь, бывшая природной, сливается с трудом и становится собственностью в той же мере, как и сам труд.
Ошибка, общая для всей домарксовой политической экономии, состоит в утверждении, что продается труд, а не рабочая сила. За этим исключением указание на связь денег и отношений собственности весьма глубоко и продуктивно. Если есть собственность, существует обмен, появляется потребность в функциях денег и какой-либо товар начинает выполнять эти функции в полной мере или частично — в этом убеждает история.
'…Деньги — сами товар, внешняя вещь, которая может стать частной собственностью всякого человека. Общественная сила становится таким образом частной силой частного лица' (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 143). Деньги отражают распределение экономической власти, передачу части ее отдельному человеку. Эта доля власти передается временно, образуя взаимно необходимую связь между обществом и отдельным членом общества. Называя деньги общественным отношением, К. Маркс писал: 'Это общественное отношение существует вместе с тем как чувственный, внешний предмет, которым можно завладеть механически и который может быть равным образом и утрачен' (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. I, с. 166). Для поддержания данного общественного отношения, для обеспечения его непрерывного воспроизводства с необходимостью появляется государство.
К. Маркс считал, что труд государственного чиновника не только непроизводителен, но он и не оказывает никакой услуги производству. Не случайно при анализе природы денег в первом томе 'Капитала' государство не рассматривается как активный субъект экономической деятельности, да практически и упоминается только в конце тома, при описании первоначального накопления капитала. Уже это говорит о том, насколько К. Маркс считал государство причастным к 'творению' денег.
Русский экономист И. Т. Посошков (1652–1726 гг.) писал: 'Мы не иноземцы, не меди цену исчисляем, но имя царя своего величаем, того ради нам не медь дорога, но дорого ее царское имянование, того ради не вес в них числим, но исчисляем начертание на ней'. И далее: '…У нас толь сильно его пресветлого величества слово, аще б повелел на медной золотниковой цате положить рублевое начертание, то бы она за рубль и ходить в торгах стала во веках веков неизменно'. Трудно найти более красочное изложение представлений номиналистов.
Самый известный экономист, почитаемый за основателя 'государственной' теории денег, — немецкий ученый XIX века Г. Кнапп. XIX век — не времена Ивана Посошкова и Николаса Барбона. Тем не менее у Кнаппа нашлось много сторонников. Правда, радикалов, утверждающих прямо, что государь создает стоимость, было не очень много во все времена. Существенно больше оказалось примкнувших, т. е. утверждавших, что государство создает не всю, а часть стоимости.
Известно, что 'кредит' переводится как 'доверие'. 'Штамп, кроме придания ценности монете, создает для нее доверие… Если до обращения полноценных монет требовалось доверие, тем более оно было необходимо бумажным деньгам' — это высказывание советского экономиста Г. Г. Матюхина взято из его книги, вышедшей в 1977 году. С данным тезисом можно согласиться, хотя выдвижение на передний план психологической категории 'доверие' удаляет от действительного изучения проблемы. Почему? Можно заметить, что в описании происхождения и истории денег мы до сих пор старались не пользоваться психологической терминологией. Как и терминология юридическая, она свидетельствовала бы о том, что в рамках одной экономической науки проблема не решается. Не решает ее и простое введение новой категории внутри собственно политэкономического исследования. Роль государства состоит только во введении так называемого принудительного курса, при котором бумажные деньги обязательны к приему всеми под угрозой судебного наказания. Но государство ведет себя как 'кредитное учреждение', банк, у которого появились возможности обмануть вкладчиков. Про эту сторону государственного кредита в совершенно ином тоне писала Екатерина II: 'Во многих государствах учреждены с хорошим успехом банки, которые доброю своей славой изобретши новые знаки ценам, сих обращение умножили, но чтобы в единоличном правлении таковым учреждениям безопасно верили, должно сии банки присовокупить к установлениям святости, не зависящим от правительств… чтобы все люди были уверены и надежны, что государь их денег не тронет и кредита сих мест не повредит'.
В сомнениях императрицы больше правды о роли Российской империи в создании русских бумажных денег, чем в сочинениях экономистов, верноподданных как самой Екатерине, так и ее преемникам. Государственный штамп в дореволюционной России вызывал не меньше сомнений, чем аналогичный штамп, поставленный крупной частной компанией, поскольку было известно, что государственный аппарат переполнен казнокрадами различных мастей. Да и сам батюшка царь или матушка императрица были не без греха. Не отсюда ли стремление предельно упростить государственную теорию денег?
'Деньги — это счетный знак, своего рода бухгалтерская запись. Количество денег, находящихся в вашем расположении, служит выражением вашего актива по счету с обществом', — писал в начале нашего века Ю. Г. Жуковский, управляющий Госбанком, царский сенатор, которого В. И. Ленин называл 'пошло- буржуазным экономистом'. Вроде бы совсем немного переиначены слова Гегеля: 'Некая сумма денег… есть долг или имущество в зависимости от внешнего им отношения'. Но после переиначивания, сделанного Жуковским, смысл этих слов сближается с идеями государственной теории денег. Далее Ю. Г. Жуковский ставит знак тождества между обществом и государством, пытается доказать теоретически, что феодально- капиталистическое государство — это хорошо, оставляя отдельные недостатки его деятельности за бортом теории.
Бумажные деньги с принудительным курсом нельзя отрывать от прочих денежных средств. Считается, например, что в России бумажные деньги были введены в 1769 году волей императрицы. Однако речь шла, на самом деле, о создании двух банков, Московского и Санкт-Петербургского. Вот как выглядела основная часть Манифеста императрицы Екатерины II от 29 декабря 1768 года: 'И так с 1 генваря будущего 1769 года устанавливаются здесь в Санкт-Петербурге и в Москве под покровительством Нашим два Банка для вымена Государственных ассигнаций, которых выдаваемо будет из разных Правительств и казенных мест, от Нас к тому означенных, столько, а не более как в вышеозначенных Банках капитала наличного будет состоять'. И далее 'Сверх того повелеваем, чтобы все частные люди, которые будут впредь чинить денежные платежи и казенные сборы, как в Санкт-Петербурге, так и в Москве взносили бы неотменно в число каждых 500 рублей государственную ассигнацию на 25 рублей'. Были в манифесте и благие намерения: 'Каждый из частных людей может всегда, когда похощет, обратить те свои ассигнации в
