выбравшись, Аким долго не мог прийти в себя. Говорить было трудно. Так что говорил Кот:
– Красиво тебя Щербатый подставил. Что же ты с этой стороны в Зону полез? Все знают, что здесь «зыбучий камень» кругом. В одиночку вляпаешься – не вылезешь.
Аким откашлялся и сипло произнес:
– А ты откуда здесь взялся? Ты ж идти не хотел…
Кот усмехнулся:
– Не хотел. Да понял, что ты упертый и впрямь на рожон полезешь. Тут же не только Зона, тут люди еще похлеще будут. Про бандитов местных слышал?
– Не-а…
– Дела. – Кот присел на камень, покачал головой. – Ну куда же ты полез, отрок, а?
Аким молчал.
– Ладно, – Кот закурил, сплюнул. – И почему я такой добрый? Не могу просто грех на душу брать, младенца на верную смерть отправлять.
– Я не младенец, – откашлявшись, возразил Аким.
– Ну да, ты сталкер бывалый, – сказал Кот, осматриваясь. – В первую же ловушку вляпался. Вот скажи, почему по тропе этой идти нельзя?
– Почему?
– Потому что люди в Зоне по тропам не ходят. Стало быть, какая это тропа?
– Какая?
Кот оглядел парня, вздохнул. Послал же Бог попутчика, простых вещей не понимает.
– Не человеческая это тропа, вот какая, – сказал он.
– Не человеческая… – повторил Аким, уставившись на сталкера. Глаза его расширились. – А чья?
– А кто его знает, – туманно сказал Кот.
Про шатуна вслух не говорят. Тем более после того, как стал его кровным врагом. Остается надеяться, что пронесет.
Он подергал лямки рюкзака, на всякий случай попрыгал, проверяя, не бряцает ли что. Подосадовал на спешку – не успел захватить дробовик. Это было неприятно. Говорят, теперь в Зоне без оружия никак. Ну это добыть при желании можно. Главное, чтобы Зона на него не окрысилась. Кот сунул руку в карман, достал тусклый металлический диск. Давний свой талисман – олимпийский рубль восьмидесятого года. Подкинул, поймал на ладонь, прихлопнул другой, спросил:
– Орел или решка?
Аким пожал плечами:
– Орел.
Кот ухмыльнулся, убрал ладонь. Глянул.
– Смотри-ка, угадал! Тогда наше счастье, – сказал он, прикидывая путь. – Идем, укрытие искать надо. Не ровен час, стемнеет не по графику.
– А что, может стемнеть раньше времени? – двигаясь вслед за спутником, спросил Аким.
– Это Зона, парень. Здесь что угодно быть может.
Это была напускная бравада. На душе было тревожно. Ведь он соврал.
Выпала решка.
Глава вторая
– Ты видел?! Нет, ты видел?
Черная тень бесшумно пронеслась над головой, на миг закрыв собой небо. Кот инстинктивно шарахнулся в сторону, успев рассмотреть жуткое нечто. Было оно похоже на ската, вроде чудовищной манты. Только совершенно черное, как ночное небо. Даже померещилось, будто в этой черноте действительно сверкнули звезды. И похоже, ему не было дела до двух людей, раскорячившихся внизу, на влажном мху.
– Ты видел это? – уже спокойнее повторил Аким.
Кот молча кивнул. Сейчас он должен был похлопать спутника по плечу, объяснить ему, что это было, успокоить. Но тело сковало непривычное чувство. Кот не сразу понял, что это – обыкновенный страх.
– Фу-ух… – Он заставил себя выдохнуть. – Так и начинают во сне под себя ходить…
Он подмигнул спутнику. Аким улыбнулся в ответ. Что ж, роль лидера можно считать восстановленной. Однако он здорово отвык от сюрпризов Зоны. Нужно привыкать заново.
– Зоне – почтение, сталкеру – прощение… – оглядываясь, процедил он. Любимая Шаманова присказка, простейший заговор, который должен звенеть в ушах у каждого, кто хочет выжить в Зоне. И смысл у нее понятный: помни, человек, свое место в Зоне. Не забывайся.
Осторожно, «на мягких лапах», Кот продвигался вперед. Аким послушно брел следом. Надо побыстрее выбираться из этой чащи. Елки здесь неправильные, кривые, изломанные, колючки жесткие, как гвозди. Чавкающий мох какой-то, гуляет вроде как волнами. И эти странные шишки. Одну, не удержался, сунул в рюкзак, чтобы потом рассмотреть как следует.
Нехорошее место, Кот прямо нутром чуял.
Да и вообще, странное было состояние. Он словно впервые оказался в Зоне. Хоть и прошел какой- то год с последней ходки, но Зона изменилась. Трудно понять, что именно поменялось, но сталкерская «чуйка» никогда не подводила. Бывает такое в Зоне, когда накатывает. Обостряются привычные чувства, появляются новые, неизвестные в нормальной жизни. Мир вокруг становится объемным, осязаемым, и в какой-то момент даже кажется: вот-вот сейчас откроется главная истина, и в один миг ты получишь ответы на все вопросы. Познаешь, так сказать, суть вещей.
Так она дразнит. Привязывает к себе, манит, как наркомана за новой дозой. Некоторые действительно верят, что однажды получат здесь ответы на все вопросы. Только вранье все это. Не дает Зона ответов. Только ставит все новые и новые вопросительные знаки. В этом ее, Зоны, суть. Понимать надо.
А Зона и впрямь менялась. Тайга. Не было здесь раньше никакой тайги, редкие заросли, да и только. Как за какой-то год вымахали эти мрачные ели – одной Зоне известно. Жутковатые места, хотелось побыстрее отсюда выбраться.
Зона изменилась, и не в лучшую сторону. Но куда больше изменился он сам. Не было больше азарта, с каким он выискивал лазейки в охране периметра, нырял в эти опасные пространства и бродил, пытаясь найти загадочные штуковины из чужого мира. Ничего этого не осталось.
Тревога. Вот что теперь занимало все его существо. То ли дурной глаз убитого шатуна, то ли собственные страхи сделали Зону еще более чуждой. Кто бы из заглядывавших в рот «крутому сталкеру» по кличке Кот мог догадаться о том, что творится у него на душе? Зря он полез сюда, ей-богу зря. Нужно провести этого беспокойного малого, куда тому надо, да побыстрей возвращаться. Видать, был такой сталкер по имени Кот, да весь вышел.
В какой-то момент ему почудился чей-то взгляд. Словно за ними внимательно следил кто-то или что-то. Кот уже и озирался, и резко оборачивался, пугая спутника, но заметить никого не мог. Лес был пуст и мертв, несмотря на всю эту бурную растительность.
И вдруг он понял. На них смотрят деревья. Эти здоровенные корявые ели, которые, будто склонившись, разглядывают козявок у себя под ногами. Показалось даже, что верхушки чуть поворачиваются в их сторону, провожая холодными взглядами. Ощущение было настолько неприятное, что Кота бросило в пот и едва не стошнило.
– Что за черт… – пробормотал он. Хлопнул себя по лицу ладонью, стремясь прогнать наваждение.
