— Проводи меня до спальни, Саша, — попросила тетя, тяжело опираясь на мою руку. — Я что-то очень устала за последние дни. Столько треволнений…
Мне стало жалко тетю и стыдно, что за маской высокомерной аристократки я не разглядела человека. Одинокую, в сущности, женщину, старающуюся выжить и не дать возможности отправить себя в забвение.
Я отвела Лоретту в ее спальню. Вместе с кудахчущей над хозяйкой Вандой помогла ей лечь в постель. Поблагодарила за помощь и пошла проведать Дарвиля.
Гвардеец, прикованный ранением к кровати, мне страшно обрадовался и попытался изобразить из себя учтивого кавалера и присесть в приветствии.
— Ой! — Весьма витиеватое «здравствуйте!» у него получилось. Просто Цицерон!
— Лежи спокойно, воздыхатель, — присела я на краешек кровати и взяла крупную мужскую ладонь в свои. — Как ты себя чувствуешь?
— Намного лучше, мадемуазель, — поведал Дарвиль, глядя влюбленными глазами. И что он во мне нашел? От остальных только и слышно: «посредственная внешность», «десяток на медяк». Может, Дарвиль отрастил третий глаз и углядел во мне за имиджем Спящей пресловутую женскую изюминку? Хотя мне сейчас не до сухофруктов…
— Прекрасно, — обрадовалась я. — Видишь ли, я вскоре переезжаю в другой дом, и мне бы хотелось, чтобы ты поехал со мной и занялся охраной меня… или дома… или нас обоих.
— Почту за честь! — склонил голову Дарвиль. — За вами, мадемуазель, я пойду в любое место.
— В любое не надо, — засмущалась я. — Иногда человеку нужно уединение. Мне поговорить о тебе с тетей? Или ты сам?
— Я не подчиняюсь госпоже графине, — удивил меня гвардеец. — Поэтому не о чем говорить. Куда вы, туда и я.
— И кому ты подчиняешься? — проявила я закономерную подозрительность.
— Его величеству королю Эгвару Пятнадцатому! — отрапортовал Дарвиль, вытянувшись на кровати во фрунт и чуть ли не отдавая честь.
Проблема в том, что, кроме меня, тут не было никого, кому можно было бы отдать эту честь, а мне брать не хотелось. Зачем скромной девушке такой неподъемный багаж? В последнее время у меня и так постоянно стремились отобрать мою честь. Вдруг перепутают и возьмут не ту? Меня же совесть съест без масла!
— Какая прелесть! — восхитилась я. — Слава его мудрому величеству Эгвару Пятнадцатому!
И мы немножко поорали, выражая свое уважение к власти и выплескивая эмоции. Наконец, угомонившись и откашлявшись от пламенных лозунгов вроде «Мир! Царь! Дай!» и «Пусть живет живее всех живых», я тепло распрощалась с Дарвилем и пошла устраивать «веселую» жизнь новой жертве.
Альма я оторвала от интереснейшего занятия по перетаскиванию каната у окна. По веревке лезли оборотни, а телохранитель создавал им интригу и раскачивал канат в разные стороны, иногда поддергивая вверх и заслушиваясь колокольным звоном черепов айров. Теперь тетушке придется обновлять и лепнину снаружи. Не думаю, что она будет в восторге…
— Перестань баловаться! — строго сказала я, выглядывая в окно, приветственно размахивая рукой и уворачиваясь от букетов. Фыркнула, скрывая хохот: — Как маленький, ей-богу!
Телохранитель пожал широкими плечами и скорчил физиономию, мол, ему скучно.
— Сейчас будет весело! — грозно пообещала я. Перегнулась через подоконник и попросила настырных оборотней: — Ребята, у меня тут серьезный разговор намечается. Можно потише?
Айры согласно кивнули и полезли вверх молча.
— А ведь я нынче сама доброта, — заметила я, запалив на пальце зеленый огонек и пережигая веревку. Высунулась из окна. — Поскольку у меня есть несколько кандидатов для опытов, у вас сегодня выходной.
Оборотни свалились на землю и принялись шепотом обсуждать дальнейшие действия. Кто-то предложил сходить за лестницей.
Нет, ну что за настойчивая раса! Но против их упорства у меня есть в запасе сюрприз!
— Мадам бин Гоблих! — заорала я во всю мощь легких. — Тут мужчины перепутали окна! Вообще-то они к вам!
Оборотни слиняли со скоростью звука. Видимо, моя училка произвела на них неизгладимое впечатление.
— Теперь нам никто не помешает. — Я уселась на кровать. — Итак: я сегодня выяснила, что ты демон.
Альм снова пожал плечами, как бы сообщая, что это не секрет.
— И у меня возникает целый ряд вопросов, — изучала я его в упор. — И первый из них: какого рожна тебе от меня надо?
Выражение физиономии Альма стало не просто ангельским, оно было фантастически безмятежным, как у даосийского монаха, полностью познавшего путь дао. Я не поверила. Я в последнее время вообще никому не верю! Даже себе.
— Не скажешь? — поинтересовалась я.
Мужчина жестами напомнил о невозможности говорить.
— Да не вопрос! — фыркнула и притащила ему стопку бумаги и перо. — Тогда напиши.
Демон как-то слишком довольно оскалился и покорно уселся писать исповедь.
Я проболталась по комнате минут пятнадцать, радуясь своему уму и находчивости. Спустя четверть часа Альм вручил мне два исписанных листка.
— Это что? Ронго-ронго[19] с острова Пасхи? — удивленно рассматривала я изображенных крокозябр, расползающихся в разные стороны. — А по-нормальному нельзя?
Альм схватил перо и размашисто черканул: «А по-нормальному я писать не умею!» — и уставился на меня невинными глазами агнца.
У меня возникла жгучая потребность прибить на месте этого поганца.
— Александра! — заорала снизу тетя. — Пора одеваться!
— Мы еще поговорим! — зловеще посулила я демону. И поскакала выполнять свои обязательства.
ГЛАВА 34
— Значит, это вы и есть?
— Нет, это не мы!
— Лучше отпустите меня поспать еще лет пятьсот! — орала я, пока меня запихивали в песочно- бежевое платье, выбранное для торжества. — В этом даже умереть нельзя!
— Почему? — меланхолично удивилась тетя, перебирая драгоценности.
— Потому что мертвые должны лежать! — бесновалась я. — А я так и застыну стоя! Хочу в пещеру!
— Уже поздно, — с сожалением ответила Лоретта, остановив выбор на фамильных украшениях гер Триммов. — Раньше надо было думать. Теперь туда такую дорогу протопчут — никакого уединения!
— А я на входе мадам Кастрацию посажу, — не сдавалась я. — И доступ к телу ограничу! Кто экзамен не сдал, тот достается бин Гоблих!
— Графини так себя не ведут, — укоризненно сделала мне замечание тетя, пока пара горничных расправляла кружева на этом танковом чехле.
— С меня начнется новая эра! — пообещала замученная невеста.
