За шесть-восемь лет до ЭТОГО
В жизни Говорова наметились три главных направления: 1) работа на Радио окончательно заслонила собой все остальное, и он понял: книг ему больше не писать — разве что после выхода на пенсию, 2) Говоров решил, что он обязан выцарапать Алену и Лизку из Москвы, 3) завершилось размежевание в парижской эмиграции, и Говоров вместе с Виктором Платонычем как бы возглавили левых либералов.
Но об этом подробнее. Вроде бы размежевание было четким, но, как всегда в эмиграции, запутанным. С одной стороны, правые, ярые антисоветчики, которые твердили, что въедут в Москву на белых танках, сгруппировались вокруг журнала «Вселенная» (Самсонов, Краснопевцева и К° — парижский райком партии, как называл их Говоров). К ним примыкала «Русская газета». С другой стороны — парижский филиал Радио и журнал «Запятая», которые придерживались примерно одних взглядов, но никогда не смыкались. Смыкаться с «Запятой» было опасно, ибо никто не мог предвидеть, какой фортель выкинет завтра ее редактор Марья Васильевна, более того, Марья Васильевна сама этого не знала. Однако ясная расстановка сил нарушалась тем, что вся редакция «Вселенной» делала передачи на Радио и из «Русской газеты» бегали к Говорову на приработки. В то же время Виктор Платоныч официально числился заместителем Самсонова, хотя давно там не появлялся. Многие русские литераторы и журналисты высовывались то у Говорова, то во «Вселенной», окончательно смазывая картину. Тем не менее два противоположных лагеря различались тем, что у либералов, как обычно, наблюдались интеллигентский разброд и шатание, а у правых, как и положено, партийная дисциплина и вождизм. Причем вождей там стало больше, после того как Лева Самсонов выбил у американцев крупные деньги (а выбивать деньги он всегда умел) на организацию Союза спасения от коммунизма. В Союз спасения от коммунизма (ССотК) вошло трое Известных Диссидентов, и сразу распределили посты: президент ССотК, председатель ССотК, генеральный секретарь ССотК, директор ССотК (Самсонов). Словом, все как у людей, как в какой-нибудь «Дженерал моторс», и даже более впечатляющий руководящий состав, чем в КПСС. Высокое начальство командовало… двумя секретаршами, которые от нечего делать наговорили по телефону со своими подружками и знакомыми из-за океана на такую астрономическую сумму, что Лева Самсонов схватился за голову и принял первое (а может, и единственное) разумное решение: отключить от международной и межгородской связи все аппараты, кроме одного, который хранил в запертом ящике стола, а ключ носил при себе. Правда, сперва к ССотК присоединились десятка два влиятельных общественных деятелей из Франции, Америки и Германии, но как только ССотК начал публиковать «Обращение» в прессе (набранное в газете за огромные деньги в виде рекламы — печатать воззвание ССотК как статьи редакции решительно отказывались), посыпались опровержения. Общественные деятели дружно заявили, что ничего подобного они не подписывали, публикуемые тексты им никто не показывал и вообще они предпочитают выйти из ССотК. Остались лишь те, кто начисто забыл, что когда-то вступил в ССотК, благо теперь ССотК печатал воззвания без подписей — так было спокойнее. И потом, звезды политики на Западе люди занятые, одновременно членствуют во многих ассоциациях, разве все упомнишь?
Тем не менее одно мероприятие ССотК провел почти что успешно. Президент, пользуясь своими международными связями, созвал коллоквиум против тоталитаризма. Народ собрался. Разгорелась дискуссия. Особенно интересно выступали чилийцы и кубинцы. Так продолжалось по нарастающей до обеда. С обедом вышел конфуз. Нет, кормили хорошо, даже слишком, и в дорогом ресторане. Но борцы против тоталитаризма привыкли, что на всех конгрессах разговоры разговорами, а за обед надо платить самим. Однако Лева Самсонов сделал широкий жест — обед давался бесплатно. Когда участники коллоквиума это поняли, то шедевры французской кулинарии стали застревать у них в горле. Откуда у ССотК деньги, чтоб так гулять? Не иначе как ЦРУ финансировало. А быть на содержании у ЦРУ не хотели даже бедные латиноамериканцы. Народ сообразил, что пора линять. На следующий день зал катастрофически опустел.
На следующий день Джордж Вейли пригласил Говорова на ленч. Сидели в скромном кафе. Джордж Вейли сказал, что, конечно, Самсонов совершил ошибку и вообще он изменился, зарывается и почему я вас не видел на коллоквиуме?
— Вы же знаете, — ответил Говоров, — я ничего не пишу о ССотК. Я считаю эту затею чистым надувательством. О коллоквиуме сделает программу Боря Савельев.
По одутловатому, несколько бульдожьему лицу Джорджа Вейли прошли тень, страдальческая гримаса, и Говоров расшифровал это так: «Я вам не могу, по положению не имею права рассказать, что происходит, но почему вы сами не понимаете?»
— Андрей, американцы воспринимают ССотК всерьез, иначе я бы не прилетел в Париж. Вы же демонстрируете явную оппозицию. Получается, что ударные материалы делает Савельев. Я бы хотел, чтобы вы стали начальником русской службы в Париже.
— Исключено, Джордж. Я не рвусь, я мечтаю иметь хоть немного времени на писательство. И потом, Боря Савельев посылает утренние телексы в Гамбург.
— Телексы может отправлять Беатрис. Переведет на английский, если вы ей продиктуете.
— Но Боря любит такую работу. Более того, у него американский паспорт. Где вы найдете лучшую кандидатуру для начальника?
— Савельев не будет начальником в Париже, — зло отрезал Вейли.
— Напрасно, он со всеми ладит. А я не разговариваю ни с Самсоновым, ни с Краснопевцевой.
— Вот и зря.
Та же тень с болезненной гримасой прошла по лицу Вейли. На этот раз Говорову не надо было расшифровывать, до Парижа докатились слухи, что в Гамбурге опять началась война в администрации, «сеча русских с кабардой», хотя драчка была в основном между самими американцами. Короче, Вейли нужно
Вейли вдруг рассмеялся. Было в привычке Джорджа, когда он резко менял тему, переходить на генеральский смех.
— Андрей, это правда, что вы требуете увольнения Беатрис?
— Да, я говорил об этом с Гердом. Наверно, она хороший бухгалтер, так пусть сидит со своими счетами и не сует нос в другие дела. Она мнит себя администратором, она грубит нашим авторам.
— Ну, Андрей, я тоже сталкивался с Беатрис. На мой взгляд, она вежливая и приветливая дама.
— Джордж, это перед вами она ходит на цырлах и, извините, лижет жопу. А на Петю Путаку она орет. Какой бы он ни был, мы с вами знаем цену Путаке, но он наш автор. Она даже повысила голос на В. П. Вика хлопнул дверью, я еле-еле его успокоил, а потом во всеуслышание заявил Беатрис, что выгоню ее к такой- то матери.
— Андрей, в ее работу действительно входят административные функции…
— Повторяю, она не способна нормально общаться с людьми. Ей очень хочется командовать. Джордж, скажите честно, вы бы ей доверили хотя бы на сутки своего кота?
Вейли так же громко, но искренне рассмеялся:
— Нет, пожалуй, к Марсику я бы ее не подпустил даже на час.
— Вот и найдите нам в Гамбурге приличную секретаршу-администратора, вышколенную американцами. А Беатрис можете взять себе как подарок. Пусть она у вас считает, пляшет и на трубе играет.
— Андрей, я вас ловлю на слове. Вы сказали: «вышколенную американцами». Если мы назначим в Париж начальника американца, то при нем Беатрис будет, как это по-русски, сатиновой…
— Шелковой, — поправил Говоров и глубоко вздохнул, чтобы выиграть время. Вейли его действительно поймал на слове.
И сейчас одно слово могло решить судьбу Бори Савельева. Ведь у Вейли тоже свои игры. Сейчас надо быть максимально точным и убедительным.
