– Вздрагиваешь, судороги бьют, хрипишь… Глаза открыты, зрачки черные, огромные, ничего не видишь… Я уже думала – инсульт. И по всему телу тонкие красные полосы. Что это?
– Меня разорвало снарядом.
– Саша! Ну, что ты говоришь?!.
В общем, разговор получился долгий, нервный и трудный.
Съездить в Мурманск, в нормальную поликлинику, конечно, можно. Но к какому врачу обратиться?
То-то и оно: к психиатру.
А дальше неизбежное отстранение от работ со специальными изделиями, перевод на «спокойную должность» и увольнение. С пенсией без «ядерного» коэффициента, в полтора раза меньше той, на которую я рассчитываю. Это если обойдется без психиатрической клиники, что сомнительно.
Хорошо, что удалось элементарные логические вещи втолковать супруге.
Здраво помыслив, приняли решение использовать более мощные успокоительные средства. И, если сны не прекратятся, я на третью ночь буду уходить спать на раскладушку. Ставить ее лучше на кухне и плотно закрывать за собой дверь. Жена немедленно нашла повод придраться:
– А если ты там умрешь?
– Значит, получишь пенсию и выплаты по потере кормильца. Маня, хватит изгаляться. Уж после сегодняшнего точно знаю – не умру.
День шел обычным порядком. Только иногда по телу волной проходила какая-то слабая, словно сквозь подушку боль, да мысли возвращались к судьбе и любви старшего лейтенанта Петрова. Насколько непохож оказался этот юный офицер на следующее воплощение: сержанта Хофмана!
Вот и отрицай после этого влияние общества. Объединяло их, пожалуй, одно: оба были первоклассными бойцами и хорошими командирами.
– Что-то батя сегодня задумчивый какой-то. Может, с женой поругался?
– Ты его видел ругающимся? Проблемы, наверное, или наши дела, отдельские обмозговывает. А, может, о пенсии думает.
– Да, блин, уйдет он от нас, и пришлют какого-нибудь чудака на букву «эм». Жаль, что бате полковник не светит.
Уловив за спиной обрывок тихого разговора подчиненных, коротко усмехаюсь. Уважают, черти. Смотри, как зовут: «батя».
Ну, да: для старлея и летехи по возрасту – почти отец.
А ведь когда-то и я был таким же. И совсем не чувствую себя пожилым сейчас.
Вечером, зачитав жене с экрана монитора десятка полтора аннотаций на транквилизаторы, наконец-то возвращаюсь к своим делам.
Место гибели старшего лейтенанта Петрова и его супруги. О могиле речи не идет. Понятно: слишком близко лег немецкий снаряд. Фашисты потом еще трое суток обстреливали и контратаковали взятую моими бойцами высоту, но отбить обратно так и не смогли. Цена жизни ротного и его жены, военфельдшера Маши.
Принесенное снами знание словно успокоилось и заняло одну из бесчисленных полок памяти.
Смотрю на дату рождения Петрова, прикидывая свою очередную реинкарнацию. Что ждет во снах теперь? Революция? Гражданская война? Наверное. Посмотрю на видных большевиков, помитингую, глядишь, и товарища Троцкого узрею из стройных рядов РККА.
О том, что сны закончились, мысль как-то и не возникла. И это оказалось правильным предчувствием.
Но вот насчет РККА…
***
– … вы точно уверены, что не Германия, господин подполковник?
– Абсолютно, мой юный друг.
Заметив мою легкую гримаску, подполковник Черепнев добавляет:
– В первую очередь потому, господин прапорщик, что немцы ничего не выиграли от учиненного большевиками разорения.
Обращение «господин прапорщик» недвусмысленно ласкает слух. Особенно от такого заслуженного офицера, как Игорь Аркадьевич. С его эрудицией и академией Генерального штаба за плечами надо занимать видную должность в управлении Добровольческой армии, а он воюет. Принципиально, ибо «личные обстоятельства».
Проверив, как я снарядил диск «Льюиса», одобрительно кивнув, господин подполковник продолжает:
– Касаемо старательно муссируемого прессой факта пересечения господином Ульяновым германской территории в пломбированном вагоне, могу со всей ответственностью заявить – это была сделка немцев с англичанами. И ряд последующих событий на германо-французском фронте только подтверждает мою версию.
– А как же деньги от немецких банкиров?
– Ростислав Александрович, вы уверены, что немецкие банкиры не являлись обычными посредниками, беспринципно отработавшими за процент?
Вопрос заставляет замолчать и задуматься.
– Мое мнение, господин прапорщик: всем творящимся на Руси-матушке бедам мы обязаны англичанам.
– Но ведь они наши союзники!..
– Увольте, батенька, оставьте трескучие лозунги недалеким обывателям. У Англии никогда не было союзников, а имелись лишь государственные интересы. Россия, как и Германия, набрала слишком большие вес и влияние на континенте, поэтому островные господа с успехом применили к нашему несчастному отечеству неоднократно испытанные методы. В той же Франции, к примеру, ныне тоже являющейся полноправным членом Антанты и послушной служанкой сих господ.
Видя, что я внимательно слушаю, Игорь Аркадьевич продолжает хорошо поставленным «преподавательским» голосом:
– Все разномастные революционеры готовились и финансировались Англией. Англия же развязала Мировую войну, а до нее, с большим успехом – русско-японскую, предварительно вооружив войска микадо. В 1905 не получилось. Кое в чем просчитались, да и империя была еще слишком сильна. Вторая, уже удачная попытка произошла на ваших глазах. Что мы могли не поделить с извечными соседями – немцами? Имеющими на нашей территории прекрасные концессии, вкладывающими в нашу экономику баснословные деньги, породнившимися с русскими самими царскими родами? Последний раз мы с германцем воевали, дай Бог память, в Семилетней войне. Чем вдруг стали так милы царской семье французишки, что мы принялись их яростно защищать? Или нашествие Наполеона, которое с честью отражал и мой предок, уже забыто?
Я, затаив дыхание, ждал продолжение. Пауза не затянулась:
– План островных господ всегда предельно прост и достаточно легко реализуем. Втянуть государство в войну, вызвать негодование правительством и вбросить бациллы, именуемые революционерами, с их привлекательными, но исключительно вредными для страны лозунгами. Деньги, оружие – это второй этап, хотя и немаловажный.
– Господин подполковник, но неужели этого не понимали наши правители?
– Правители? Полагаю, вы подразумеваете профукавшего царский престол Николая Второго? Знаете, Ростислав Александрович, я несколько раз имел честь достаточно близко лицезреть данную особу и слышать о ней мнения исключительно авторитетных и прекрасно владеющих вопросом людей. Увы, Николай Романов ничего не понимал, более того, даже не задумывался о последствиях своих, не побоюсь этого слова, преступных решений и действий. Просто в силу своей ущербности и невысокого качества ума. Командовать ротой на плацу – да, с этим он справился бы безупречно. Но управлять государством российским… И мне все чаще кажется, что восхождение на царский престол Николая, как и скоропостижная смерть его батюшки, истинного властителя великой страны – тоже дело рук островитян.
Остановившись, Игорь Аркадьевич печально вздохнул:
– Что до доказательств… Поверьте, господин прапорщик, их хватает. Как косвенных, так и прямых. К
