Йен просыпался из темных глубин сна, ощущая шелковистую кожу и мягкое, соблазнительное тело. Осознание приходило к нему медленно, бессознательно ещё борясь против бодрствования. Но, открыв глаза, он застыл на месте. Боясь пошевелиться. Он лежал на спине, а великолепные изгибы тела девушки прижимались к немое, обнаженная нога была закинута на его бедра. Его жезл затвердел и болел.
Ее глубокое, размеренное дыхание обдувало его грудь, когда она прижалась ближе к нему. Ее голова расположилась на его плече, а одна рука лежала на его груди. Йен обнаружил, что одной рукой обнимает ее, крепко прижимая к себе, в то время как другой рукой ухватился за концы ее серебристо-белокурых волос.
Его возбуждение выросло и увеличилось, когда её нога задела его. Он закрыл глаза и почувствовал, как затвердели её соски от прикосновения к нему. До боли хотелось взять в руки её груди и ласкать соски, пока они не станут твердыми как камушки. Он отодвинул бедра, чтобы ослабить боль своего члена, но это только заставило его прикоснуться к ее ноге еще раз. Йен задержал дыхание, когда она потерлась об его бедра. Потребность, чистая и светлая, пронзили его. Отчаянное желание. Неистовая тоска. Дикий голод.
Он почувствовал… что это правильно… что происходило с ними. Но Йен знал, что это далеко не правильно. Он не думал, что потеряет контроль над своим Богом, когда пытался спасти ее. Но, он должен иметь в виду. Что может ранить ее ночью. У него может случиться провал в памяти снова, и он может убить ее.
Йен должен установить дистанцию между ними, прежде чем он уступит своему желанию и возьмет ее. Снова и снова. Его дыхание оборвалось, когда он вспомнил ее прекрасные изумрудные глаза. Ее нежное лицо и потрясающее тело, будут отпечатаны в его памяти на века. Медленно, стараясь больше не прикасаться к ней, больше чем нужно, Йен вылез. Она тихо застонала, когда шкура откинулась. Йен быстро прикрыл её, но позволил своим пальцам задеть её плечо.
Потом он остановился, глядя на нее сверху вниз.
Серебристые волосы лежали волнами вокруг нее, один локон лежал около его ног. Йен был очарован ею. Ее молочно-белая кожа была безупречна. Брови, темнее, чем ее светлые волосы, царственно изогнуты над её глазами. Губы были большие и полные. Привлекательные. Соблазнительные. Эротичные.
Йен почесал подбородок. Он был удивлен, что наступил новый день. Неужели он проспал вчера весь вечер и ночь? Он не мог припомнить, когда в последний раз спал так крепко.
Он посмотрел снова на Друида. Пока они спали, огонь погас. Нужно что-то делать, Йен оделся и взялся за разведением огня. Затем, взял ее одежду и развесил, чтобы просохла. Ему было интересно узнать ее. О ее странной одежде. И о том, как вирраны нашли ее. Он хотел разбудить ее, чтобы получить ответы, которые искал, но мысль, что его Бог возьмет над ним контроль, остановила его. Он метался по пещере, когда ждал, обдумывая любые способы, чтобы уберечь её.
От него. И от вирранов.
Йен сидел у огня, напротив нее. Привлекая ее внимание снова и снова. Он хотел увидеть ее глаза еще раз. Он хотел услышать ее голос и узнать, как ее зовут. Но в тоже время, он боялся всего этого. Борясь со своим богом за контроль, который он мог захватить в любой момент. Как он может защитить Друида, если Фармир был в нем? Тем не менее, он не может оставить Друида одну. Кто знает, когда она проснется? По крайней мере, опасность её смерти миновала. Ее магия была такой же сильной, как и тот момент, когда он впервые почувствовал её. Когда она проснется, он заставит её признаться, куда она шла.
Йен провел рукой по своему лицу и хотел бы, не слышать вопроса Дункана, потому что у него не было ответа. Йен поклялся защищать Друидов. Если ей нужна его помощь, он не сможет ей отказать. Но быть рядом с ней в его положении, это подвергать ее еще большей опасности. Йен поднялся и вышел из пещеры. Ему нужно поохотиться. Как ни странно, его Бог молчал, с тех пор, как он встретил Друида. Будет много времени для того, чтобы проверить свой контроль позднее. Йен заглянул в пещеру, прежде чем освободить своего Бога и шагнуть в снег.
Даниэль не могла припомнить, когда в последний раз ей было так тепло. Она укуталась глубже в меха.
Ее глаза распахнулись, но она лежала совершенно неподвижно. Перед ней горел огонь, но никого рядом с ней не было. Странно, она могла бы поклясться, что кто-то был рядом с ней, согревая ее, прижимая к себе. И это восхитительное ощущение. Несмотря на то, что её тело болело.
Потребовалось пол удара сердца для того, чтобы ей понять, она лежит под мехами только в бюстгальтере и трусиках. Перевернувшись на спину, она осмотрела скалу вокруг неё. Она в пещере? Облизнув губы, она попыталась вспомнить, что произошло накануне. Вспомнила, как бежала. От этих ужасных желтых тварей. Образ высокого мужчины, с волнистыми волосами до плеч и бледно-голубой кожей, мелькнул у нее в голове. Она видела темно-синие когти и клыки, когда он рычал. Он сражался с маленькими тварями. Даниэль ещё вспомнила звук раскалывающегося льда под её ногами, мгновение до того как ледяная вода, поглотила ее. После этого, все исчезло во тьме. Она была уверена, что умрет. Кто её спас? Человек, который не человек вовсе?
Огонь затрещал, и через минуту, Даниэль почувствовала запах мяса. Придерживая мех у своей груди руками, она медленно села.
— Эй? — крикнула Даниэль. — Здесь есть кто-нибудь?
Когда ей никто не ответил, она вздохнула и села на колени. Заметив, что ее пальто, платье, носки и сапоги, раскинуты среди скал.
В пещере был полумрак. Огонь был большим, и свет танцевал на стенах и потолке, где она смогла увидеть глубокие выбоины в скале, как будто их били какими-то лезвиями. Она сглотнула и обвела взглядом пещеру. Площадь была большая, с огнем, устроенным в середине. В нескольких шагах, она увидела, что пещера сужается так, что только один человек мог бы подойти к входу, где она мельком заметила потемневшее небо. И ещё падающий снег.
— Если я выберусь отсюда. Я возьму отпуск. Где-то в тропических странах, как Ямайка или на Багамские острова. Нет. Таити. На месяц, — сказала она, осторожно прикоснувшись рукой к ране на голове после аварии.
Она села прямо и вытянула спину. Мгновенная боль пробежала по ней, заставив вздрогнуть. Она посмотрела на свои руки и плечи, чтобы увидеть синяки повсюду.
— Боже мой, как я выгляжу. И я все еще разговариваю сама с собой. — Она закатила глаза. — Я сошла с ума. Это единственное объяснение. Я бродила по горам слишком долго. Отсутствие еды и тепла сделали меня такой.
Она засмеялась, подумав о том, что Уитни и Клер могли бы сказать на это заявление. Как она жалела, что была одинока. Она хотела бы остаться дома и праздновать Новый Год. Тогда бы она не нашла ключ, не сделала бы больно Митчеллу, не попала бы в аварию, и, конечно, не потерялась. Ее желудок издал долгое, низкое урчание. Даниэль рассмеялся, покачав головой. Запах мяса был слишком заманчив, чтобы сопротивляться. Она осторожно пододвинулась к огню, и потянулась за мясом. И поняла, что у неё нет ничего, чем можно было отрезать кусок.
— Я никогда не была одна на кемпинге, — сказала Даниэль со вздохом. — Я должна была ходить с тетей Софи и дядей Генри чаще. Может, тогда я бы знала, что мне делать в этой ситуации.
Но ее голод был слишком велик, чтобы проигнорировать его. Она потянулась за мясом и попыталась стащить кусок, но тепло от огня и само мясо, только обожгло пальцы.
