разыгрывающийся спектакль, чередуя безжалостные крупные планы с общими видами — ужасная картина. Вот источник всех наших бед — это смертоносное око, неизменно направленное на тебя и твое окружение, эта отстраненность, которая не позволяет тебе довериться судьбе и просто жить, театральная мизансцена жизни, циничный, всеобъемлющий и неотступный взгляд. Реальность полностью растворяется, превращаясь в чудовищный фарс.
«Что?» Женщина, играющая супругу, обращается к мужу: «Ты не мог бы убрать бутылки из-под аперитива?»
Вот оно! Ты так и думал! Уж и не знаешь, какими извилистыми путями — две минуты назад говорили об учебе детей — все-таки вышли на политику. Ох! Вот уж тема так тема. Всякий раз во время семейной трапезы, достойной носить столь гордое звание, это обязательная часть программы. Из вежливости слушаешь, молча улыбаешься и даже киваешь головой, а самого душит смех. Всегда одна и та же песня, и слева, и справа, — и неважно, за кого ты, мысли, высказанные как с одной, так и с другой стороны, абсолютно банальны, лишь бы поговорить. А жар, а страсть, с которой все это говорится, серьезный тон, будто речь идет о жизни и смерти. Видели бы, слышали бы они себя со стороны… Жаль, что на самом деле нет камеры.
Ужин идет своим чередом, и настает время десерта. Праздничный торт. Свечи в форме цифр — ни в одной упаковке не найдется столько свечей, сколько тебе стукнуло лет. К торту подают игристое вино с горьковатым вкусом праздника. Тебе выпадает честь открыть бутылку, стреляет пробка: шампанское! Вымучиваешь улыбку под фотовспышки на память для будущих поколений. Подарки вручены (камера!): вот уж действительно не стоило, если бы вы только знали. Хотя бы дети счастливы за тебя: «С днем рождения, папа! Ты плачешь или смеешься?»
Три приложения, или Романические зарисовки
«Меня зовут Роза. А вас?»
Обычно людей зовут Пьер, Поль или Жан, но в данном случае в ответ Розе звучит — Ахилл. Другой бы еще десять раз подумал, называть свое имя или нет, может, лучше сохранить инкогнито или вообще соврать, ведь такое вряд ли можно простить родителям. Короче, неважно, так уж получилось, тебя зовут Ахилл, и все тут.
«Не смейтесь, имена не выбирают».
Поздно: Роза уже смеется от души, показывая белые зубки и морща носик; ее лицо сияет; она чуть моложе тебя; она красивая; ты влюблен.
Этим утром проснулся не как обычно. Будильник не прозвенел. Ночью отключали электричество.
Пришлось поторопиться. На душ и бритье времени не осталось. Тем хуже, видок у тебя, будто всю ночь гулял. Оделся и побежал. Десять минут до электрички.
Летел сломя голову, мчался как угорелый, так, что чуть легкие не выплюнул, выложился полностью, но тщетно. Поезд ушел без тебя.
Стоишь один на пустом перроне, следующая электричка через полчаса. Сначала опоздание раздосадовало тебя, а потом ты подумал, что, в конце концов, никакой трагедии тут нет, когда приедешь, тогда приедешь, а если кому-то не понравится, то не пошел бы он куда подальше. Все эти годы ты проявлял достаточно усердия. И незачем так расстраиваться из-за пустяка. Ведь верно?
Убедив себя в своей невиновности, почувствовал облегчение, необыкновенную свободу и беззаботность. Всего-то на работу решил опоздать, а как будто гора с плеч свалилась, и стало так легко. Стоило лишь разок промахнуться, и понеслось, — как если уже под хмельком, одним стаканом не обойтись. Отныне перед тобой открываются самые широкие возможности, пространство для маневра почти безграничное. События развиваются не по плану.
Направился в сторону «Привокзального кафе» не спеша — вся жизнь впереди. Толкнул дверь и вошел.
Она сидела за столиком, перед ней стояли чашка кофе со сливками и стакан воды. С первого взгляда она не показалась тебе такой уж красавицей: курносая, короткие волосы, круглое лицо, фигуру скрывало широкое зеленое пальто. Она подняла голову и посмотрела на тебя. Сам не знаешь, что на тебя нашло — будто кто-то поманил? — и если обычно по утрам ты пьешь кофе у стойки, то сегодня развернулся на девяносто градусов и расположился за соседним столиком. Объяснение, если оно кому-то нужно, заключалось в том, что поезд ушел и надо было как-то убить полчаса. За стойкой Эдди мыл посуду в ожидании очередного наплыва клиентов, которые не заставят себя долго ждать. Завидев тебя, он машинально включил кофеварку.
Она сидела рядом — на расстоянии вытянутой руки — молча, словно чего-то ждала, глядя прямо перед собой, как и ты. Ее присутствие было для тебя неразрешимой геометрической задачкой — в математике и прочей арифметике ты никогда не был силен: как, не изменяя исходных данных, заставить два неизвестных соединиться, когда у каждого из них собственный путь, наверняка похожий — ты украдкой разглядел на ее руке обручальное кольцо, — и ничто не способствует сближению, если, конечно, не брать в расчет безумное желание, не учитываемое ни одной теоремой? Как преодолеть эти силовые линии и нарушить закон, что их разделяет? Случайно опрокинул стакан воды. Хотел снять куртку — от всего этого бросило в жар — и пойдите-поймите, как все произошло: запутался в рукавах, неловкое движение, задел соседний столик, и Розин стакан с водой упал.
Ты рассыпался в извинениях: не промокла ли она? Она повторила, что ничего страшного, следов не останется, и не стоит беспокоиться из-за такой мелочи. Ты вызвался ее угостить, чтобы загладить свою вину, она сказала, что это очень мило с твоей стороны, но ее кофе со сливками не пострадал. Завязался разговор, и в твоей голове мысли понеслись по наклонной плоскости, все покатилось под откос, и назад уже пути нет.
Впервые твое клоунское имя сослужило добрую службу: оно ее рассмешило, и, похоже, все идет как надо.
«Вы ждете поезд?»
Как и ты, она тоже опоздала на электричку. В один голос вы удивляетесь совпадению, видите в этом особый знак, обмениваетесь откровенными взглядами, блаженно улыбаетесь. В обществе Розы ты впадаешь в состояние, близкое к эйфории, ее мягкая и элегантная близость словно приглашение. Она — родственная душа, рядом с ней ты возрождаешься, обретаешь новую семью, она — нежданная соучастница, которая толкает тебя на преступление, даря радость и искупление грехов. Все в ней тебя трогает, умиляет и попадает прямо в цель, думаешь о том, что утром не принял душ, ладно, посмотрим по обстоятельствам, а то, что они будут, уже совершенно очевидно. Как ни в чем не бывало, болтаешь о том, о сем, но как бы невинно все ни выглядело, это часть скрытой игры. В каждом слове слышится нечто большее, и сладостное обещание подтверждается смущенным взглядом или улыбкой. Тут не ошибешься, за невинной вывеской — мужчина и женщина беседуют за кофе в ожидании электрички — на деле разыгрывается тонкая партия, которую способны расстроить лишь угрызения совести. Что до тебя, то все уже решено — идти до конца, плевать на последствия, если таковые возникнут. Забываешь обо всем: о женщине, на которой женился, о детях, о работе, ты — новый, свободный человек.
«А вы?» Задаешь встречный вопрос, пытаешься посмотреть на проблему с другой стороны, выяснить, свободна ли Роза — хотя, собственно, ее жизнь вовсе не загадка — и удостоверяешься, что она хочет того же, что и ты. Она старательно избегает всего, что могло бы вызвать сомнение в ее душе и нарушить ход событий, она увиливает от ответа, видно, ее брак на ладан дышит. В добрый час! Теперь надо только не форсировать события — пустить все на самотек и наслаждаться.
«Идем?» Она с ужасом и непониманием уставилась на тебя. «На электричку», — торопливо
