пообедали.
Впрочем, несмотря на кажущееся безделье, мы продолжали пребывать в напряжении, ожидая каждую минуту вызова в город. Бьёрлинг захватил с собой нечто вроде примитивного пэйджера, на который в случае необходимости должен был поступить звуковой сигнал, и он то и дело доставал из кармана это устройство, чтобы убедиться в том, что оно исправно работает. В память об этой экскурсии мы купили в киоске три открытки с видом на ресторан и залив и в каждой расписались друг другу на память: 1 ноября 1981 года, 14.00. Карлскруна.
К вечеру мы вернулись в гостиницу. Нам показалось, что в воздухе Карлскруны запахло изменениями. Об этом нам вскоре в самых общих выражениях сообщил офицер связи, предупредив, чтобы мы были в состоянии готовности. Позвонили в посольство, но Е.П. Рымко не оказалось на месте. Несколько позже П. Бьёрлинг с торжественным видом зашел к нам в номер и сказал, что опрос А. Гущина намечен на понедельник 2 ноября. Процедура должна пройти за пределами запретного района базы на борту шведского военного судна, поэтому он предложил нам получить в его номере экипировку: длинные резиновые сапоги и зюйдвестки.
Поскольку в сапогах без портянок или тёплых носков ногам будет холодно, мы отправились в универсам «Домус», чтобы купить там что-нибудь подходящее для осенней вылазки в штормовое осеннее море. За нами повалила толпа журналистов, почуяв в нашем походе в магазин признак чего-то важного. Под «дулами» многочисленных объективов мы выбрали с Юрой по паре носков «фротти»23 и вернулись обратно в гостиницу.
Дозвонились наконец до Е. Рымко, и он подтвердил нам факты достигнутой договоренности со шведами и нашего участия в процедуре опроса.
До обеда Ула Улльстен встречался с главкомом и Улофом Пальме, обсуждая с ними сведения об обнаружении на борту подлодки ядерного оружия. Лидер социал-демократов был в оппозиции, но по сложившейся традиции о событиях чрезвычайной важности оппозицию также ставили в известность.
После обеда в МИД позвонили из советского посольства и попросили принять посла М. Яковлева «с важным поручением из Москвы». Улльстен назначил прием на 19.00. Шведские журналисты А. Хелльберг и А. Ёрле в книге «U-137», вышедшей в 1984 г., примерно так описывают эту встречу, в которой, как и в предыдущей — на Флорагатан, — приняли участие Л. Лейфланд и Ё. Берг:
Первым делом советский посол сослался на субботнюю беседу о том, что опрос капитана 3 ранга Гущина должен проводиться на борту лодки, поскольку в других местах будет трудно создать для этого оптимальную обстановку. Но советская сторона принимает требование о посещении шведскими экспертами подводной лодки, а также об осмотре навигационных приборов и ознакомлении с документацией.
У. Улльстен в известных уже выражениях повторил заявление шведской стороны о неприемлемости опроса на борту U-137, но с удовлетворением отметил сдвиг в советской позиции, относящийся к инспектированию лодки.
Тогда посол, по мнению шведов, не желая снова рапортовать в Москву о той же тупиковой ситуации, спрашивает Улльстена, что же следует предпринять в таком случае. Министр понимает, что посол приглашает его на компромисс, но проявляет стойкость:
— Я не вижу препятствий к тому, чтобы советская сторона приняла наше предложение о проведении опроса на шведской территории.
Посол некоторое время размышляет. Ёран Берг слышит, как Яковлев шепчет своему переводчику 2-му секретарю Новикову:
— Ну, тогда я зачитаю всё до конца.
— Сейчас будет самое интересное, — успевает прошептать Берг Лейфланду.
И М. Яковлев зачитывает заготовленное компромиссное предложение, полученное из Москвы. Русские согласны на «короткую беседу» с Гущиным на борту шведского судна за пределами запретного района с участием в ней двух советских дипломатов в Карлскруне. Гущину и сопровождающему его офицеру должна гарантироваться неприкосновенность. Последнее условие посол подчеркивает особо.
Изумленные шведы осознают, что посол до последнего момента пытался переиграть шведов, предлагая им запасной, более выгодный для советской стороны вариант и придерживая в «загашнике» отступную версию Москвы. Кто знает, вдруг шведы согласились бы и на «мини-вариант»!
Шведы выражают удовлетворение благополучным разрешением тупиковой ситуации и заверяют посла в том, что все условия опроса будут тщательно соблюдены. Но шведы не очень довольны формулировкой о проведении «короткой беседы». Они опасаются, что для добычи доказательств в пользу своей версии понадобится не один час. И тогда они тоже придумывают дерзкий шаг. Вечером, как и договорились по окончании аудиенции у Улльстена, в советское посольство нарочным доставляется текст достигнутых договоренностей на окончательное согласование. В документе слова «короткая беседа» изъяты, а вместо них вставлены «первая беседа». Примут ли русские «шведский» перевод того, что содержалось в высказывании Яковлева? Да, приняли! В полночь А. Новиков звонит в МИД и сообщает, что шведы правильно^ поняли заявление советского посла министру иностранных дел Швеции. Посольство направит в МИД по этому поводу письменное подтверждение.
«Полный шведский триумф», — пишут авторы упомянутой книги. «Либо русские не заметили шведского элегантного блефа24, либо сознательно приняли его, чтобы не усложнять ситуацию», — утверждают А. Хелльберг и А. Ёрле. Думается, верно первое предположение журналистов. Когда мы с Просвирниным увидели этот «элегантный блеф» на следующий день и немедленно доложили о нём в Стокгольм, Е. Рымко был удивлен и возмущен чрезвычайно. На чьей совести эта досадная оплошность, гадать не решаюсь. По всей видимости, на совести дипломата, проверявшего шведский текст соглашения.
…А средства массовой информации продолжали нагонять истерию, публикуя самые фантастические версии о советской подводной лодке. Они опять не обошли своим вниманием нас с Просвирниным, делая самые «глубокомысленные» экстраполяции относительно нашего истинного амплуа в посольстве. Военного атташе без всяких рассуждений причислили к военной разведке ГРУ, а мне отвели роль руководителя контрразведывательной линии резидентуры КГБ. Газета «Афтонбладет» изложила версию о преднамеренном заходе U-137 в шведские воды, утверждая, что штурман лодки искусно пользовался секретными картографическими данными шведов, но во время манёвра в Гусином проливе допустил досадную ошибку. Капитан 2 ранга Гуннар Расмуссон, имевший опыт плавания на подводных лодках, прокомментировал версию газеты следующим образом:
— Когда входишь в незнакомые и полные риска воды, командиры всех подлодок мира действуют одинаково: держать балластные цистерны наполовину наполненными водой. Если садишься на мель, достаточно продуть цистерны, — и лодка опять будет на плаву. Всё строго по уставу. Но командир U-137 не счел, вероятно, необходимым соблюдать такие меры предосторожности. Это может быть расценено однозначно: командир чувствовал себя, как дома.
Или командир был неопытным, или пьяным, добавили бы мы.
Адмирал Бенгт Шубак заранее сформулировал позицию шведов на опросе, заявив во всеуслышание, что ссылки русских на неисправность гирокомпаса приниматься не будут. Мол, давайте выкладывайте то, что подтверждает нашу версию.
Газета «Экспрессен», рассуждая о предстоящем досмотре экспертной комиссией навигационных приборов и вахтенного журнала подлодки, делала «глубокомысленный» вывод о том, что экипаж за 6 суток сидения на мели заблаговременно подготовился к встрече шведов и, без всяких сомнений, представит им всё «в лучшем виде».
По условиям договоренности со шведской стороной и А. Гущину, и экипажу лодки гарантировался иммунитет, однако в прессе по этому поводу продолжали возникать всякого рода кривотолки и ссылки на генеральную прокуратуру страны, которая якобы такой гарантии не давала. Газета «Свенска дагбладет» писала, что «иммунитет советских офицеров на подлодке может быть аннулирован, если шведское правительство не удовлетворится результатами расследования. И вообще неясно, отпустят ли лодку после этого восвояси».
Одним словом, СМИ дружно, словно под чьим-то «чутким» руководством, накануне встречи шведских экспертов с А. Гущиным предприняли психическую атаку. Эксперты давно уже прибыли в Карлскруну и, словно застоявшиеся в конюшне лошади, нетерпеливо били копытами землю. Как бы то ни было,
