похожи, если только на доисторических хищников, вроде того же саблезубого тигра. Но, как мне кажется, тигры выглядели по сравнению с ними куда привлекательнее. В первую очередь потому, что были пусть и хищными, но живыми. А не разлагающимися трупами. Короче, далеко не самое аппетитное зрелище.
— Ну, с этим, в принципе, все ясно. Перестраивают себя, превращая в идеальных охотников. Причем, похоже, не по общему принципу, а всяк по своему, кому что важнее. Так?
— Так точно, — соглашаюсь я.
Пока Львов кликами «мыши» перелистывал фотографии, я, периодически подглядывая в свой «конспект», пересказывал ему принцип превращения обычного зомби в морфа.
— Значит, сразу «контроль» делать нельзя? — переспрашивает командир.
— Нельзя, — согласно киваю я. — На невосставших такое откормиться может…
— Вот, кстати, о «таком»… — задумчиво трет переносицу он. — А до какого предела вообще эти «красавцы» раскормиться могут? Чего нам от них ждать? Может, пора уже не только крупнокалиберными пулеметами, а полевой артиллерией обзаводиться? Противотанковой, чтоб их.
— Вот это пока не известно, тащ полковник. Но ученые, как я понял, собираются над этим плотно работать. В том числе и поэтому им Скуратович и прочие «ботаники» с «Вакцины» так нужны были. Наверное, будут всякие эксперименты ставить…
— Угу, — хмуро хмыкает командир, — тренироваться… на кошках…
— Нет, — отрицательно мотаю головой я. — На кошках — бесполезно. Не зомбируются кошки, уже проверено. Если совсем не повезет мурзику — просто умирает. Но в упыря не превращается.
— Да, повезло котейкам, — задумчиво тянет Львов. — А кому еще подфартило? Кто в группу риска не попал?
— Как я понял, Алексей Андреевич, кроме кошек иммунны к вирусу все травоядные и, вроде бы, рыбы. Но по последним не уверен. А вот все хищники, кроме кошачьих, и всеядные, ну, там, свиньи или медведи — обращаются только в путь. Птицы — тоже пока не ясно, но есть подозрение, что тоже восстать могут. Вроде кто-то уже дохлых ворон и голубей видел.
— Плохо дело, — вздыхает командир. — Нам теперь, выходит, не только с бывшими людьми, но и с доброй половиной животного мира воевать придется. Птицы — вообще труба. Раньше только на головы гадили, а теперь?
— Не так уж все плохо, — не соглашаюсь я. — Животные от своих мертвяков, как я понял, улепетывают во все лопатки. И, в отличие от нас, в многомиллионные группы сами не собираются. Так что, той же собаке от своей помершей товарки сбежать проще, чем человеку. Дохлые птицы — вообще ни о чём: еле ходят, а летать вообще не могут. Да, вот еще что — все зомби, вне зависимости от вида, не любят воду.
— И что? Ров крепостной нам теперь вокруг города рыть?
— Почему нет? Техника строительная есть, рук, которые чем-то занять нужно, чтоб их хозяевам в головы мысли глупые не лезли — тоже. Понятно, что не сразу, сначала бы с реально нужным закончить: склады перевезти, стену поставить… А вот в перспективе…
— Нет, Грошев, смотрю на тебя, и кажется мне, что ты к подобной чертовщине всю жизнь готовился. Что ни спросишь — на всё уже ответ готов.
— Так я ж рассказывал, тащ пол…
— Помню, — обрывает меня он. — Помню я про твою «палату параноиков». Это я так, брюзжу с устатку, не принимай близко к сердцу. Так, всё, с мертвецами, вроде, в общих чертах разобрались. Переходим к живым. Что у тебя есть сказать по выжившим?
— Карта нужна…
— Есть карта, — командир вытаскивает из верхнего ящика своего стола пухлую, во много раз сложенную «склейку»[19]. — Помоги-ка развернуть.
Расправив армейскую крупномасштабную карту нанемаленьких размеров совещательном столе, перелистываю страницы своей записной книжки и начинаю докладывать по пунктам. Наро-Фоминск, «Пламя», Балашиха… Пересказ полученных от Пантелеева и кантемировцев на солнечногорской автозаправке сведений затягивается минут на тридцать. Опять же, про наши наблюдения и соображения по поводу Клина упомянуть не забыл, да и про обстрел в Дмитрове рассказал в подробностях, попросив никому про возраст нападавших не рассказывать, чтоб разговоры до Гумарова не дошли. Батя к просьбе отнесся с пониманием.
— В Софрино бы заехать нужно обязательно, — пристально смотрит на меня командир, когда я заканчиваю. — В смысле, в Ашукино, в бригаду. У тебя ж там по прежним временам знакомцев много.
— Ну, теперь уже поменьше, чем пять-шесть лет назад, но все равно хватает, — не стал отрицать я. — И меня там, вроде, помнят еще.
— Вот и хорошо, что помнят, легче в контакт войти будет.
— Так вы ж, вроде, и так на связи с ними?
— Связь по рации — одно. А вот личные отношения, тем более в такой обстановке, когда с ходу фиг разберешь, от кого чего ждать можно — куда важнее.
Да, тут Львов прав, не поспоришь.
— И еще, Алексей Андреич… тут еще один маленький анклав нарисовался. Почти у нас под боком, можно сказать…
— Это где же?
— Да в Осинниках. Там группа решительных мужиков решила своими силами поселок под охрану взять.
— Отец твой?..
— Так точно. Можно сказать — один из зачинщиков…
Львов крепко задумался.
— А что, — встряхнул он головой после пары минут молчания. — Может и не самый плохой вариант. Пахотной земли там много. Да коровники-свинарники, да зерноток, да племенной птицеводческий завод… Хотя, судя по твоему отчету, последний как раз — это ни разу не прибыток, скорее — строго наоборот. В любом случае, правильно ты «вэвэрам» сказал — просроченный «тушняк» лопать — это не дело. Так что, думаю, с такими «аграриями», как твои земляки, дружить нужно обязательно. На основе взаимовыгодного сотрудничества, так сказать. Подкинуть тем «решительным мужикам» оружия и патронов со складов резерва, там много, не обеднеем… А то и вовсе небольшой гарнизон там поставить….
Чувствую, мысль Львова явно захватила.
— Точно-точно, гарнизон, большой не нужен, взвод, а то и пара отделений, но при средствах усиления… «Тигр», там, с «крупняком», а то и вовсе «коробку», тот же БРДМ… Пусть дежурят там посменно, как в Москве на Триумфальной. Или совсем на постоянной основе их там расквартировать.
Да уж, заработала командирская фантазия! Прямо древнерусский князь, собирающийся под свое крыло очередной городок взять. Чтоб не силой, огнем и мечом, когда после такого «крышевания» только дымящееся пепелище остается, а полюбовно. Как он там выразился? «На основе взаимовыгодного сотрудничест…» А? Я понимаю, что Львов только что задал какой-то вопрос, но вот какой — убейте меня, не расслышал.
— Извините, тащ полковник, задумался…
— Я спрашиваю, у нас в Отряде из Осинников народу сколько еще?
Я на секунду задумался.
— Теперь — немного. Я, Пузанов, Горбунцов… Вроде — все. Раньше было побольше, но народ кто переводом ушел, на офицерские должности в ППС, да в ОВО, кто совсем уволился…
Командир посмурнел лицом. Да, было дело. С год назад ушло из Отряда несколько очень грамотных и толковых парней. Ушли, потому как в «потолок» свой упёрлись. Офицерских должностей в Отряде мало, новых не предвидится, а старые тоже освобождать не спешит никто. В вечных же старших прапорщиках не каждый ходить готов. Я вот, врать не буду, тоже о переводе подумывал потихоньку. И если б не конец света, не исключено, что года через два тоже ушел бы куда-нибудь взводным, а то и на заместителя командира роты. Бывших бойцов ОМОН на такие должности берут охотно: и сами многое умеют, и показать и научить других смогут, а нужно будет — так и заставить не обломаются.
— Нужно будет тебе попробовать там наших бывших парней отыскать, коли живы еще. Из них и