и поехал. Американцы в восторге аплодировали и смеялись: «Такая надежная техника может быть только у русских!» А потом, уже за столом, показывали нам немецкие газеты с карикатурами на русских солдат, где мы были изображены все увешанные орденами и медалями, и спрашивали: «А почему у вас на груди нет наград? Вы что, плохо воевали?» Когда мы начали доставать свои награды из карманов, они хохотали до слез.
Никто из наших не знал английского, а из американцев — русского. Поэтому мы объяснялись на каком-то интернациональном языке. Я немного говорил по-польски, один поляк — немного по-французски, и немного по-французски говорили некоторые американские летчики, которые воевали во Франции. Этого нам хватало, чтобы понять друг друга.
«27 января Продолжаем гулять в Вольштейне с военнопленными американцами летчиками. Сегодня собралась нас большая кампания нас два руских переводчик поляк Через посредством переводчика мы розговариваем с ними Полячок девушек много собралось и все такие проститутки что я не могу представить Американцы только губы дуют это им не нравится а все же водять прохлаждать в другую комнату С одним капитаном я обменялся портсигаром в честь памяти…»
— Ох, как я жалею, что потерял этот портсигар. Капитан-американец, когда мне его дарил, на внутренней стороне нацарапал свой адрес. Раньше он мне, конечно, не понадобился бы. А сейчас обязательно написал бы ему письмо.
«К вечеру я уехал в полк. Встретил ребят с хорошым настроением Шытикова Шуралева Роговского и других росказали кто убит кто ранен Я им розказал кто из наших друзей ушол в розпоряжение Исуса Христа За все это хорошо выпили
28 января За ноч подошли вплотную к немецкой границы Я сейчас вижу погстолб Стреляем за границу Немного сопротивляется Здесь маленькая речушка протекает он мосты взорвал ну и держытся как утопающый за волосинку»
— Граница как раз и проходила по этой речушке. Мы ликовали: «Братва, ура! Дня через три будем у Гитлера! Наконец-то мы добрались до его берлоги».
Бои в Германии
«29 января Прорвали границу и заняли какой то город названия не знаю потому что из жытелей ни одного человека!!!»
— Гражданское население Германии строго выполняло инструкции военного командования — если успевали, все до единого уходили из городов и поселков. Но немцы не предвидели такой темп нашего наступления, и чаще всего жители не успевали. Большинство гражданских немцев вели себя высокомерно. К примеру, спросишь на немецком языке название города, он хотя и поймет, но молча поворачивается и уходит.
«Нас под этим городом прыжали к земле мистера Бронетранспортер сгорел два человека убиты Я легко ранен в голову Не знаю случайно остался жить. Сейчас в голове шум… Взяли трофейною машыну четырехмесную легковую «Опель капитан» установили два пулемета и газуем догоняем своих Отстали»
— На этот раз меня спасла каска. Осколок пробил-таки каску, но не до конца — застрял в ней. Рассек мне только затылок, а череп остался цел.
Потеряли мы своих потому, что догоняли их по следам танков, а потом решили срезать угол и следов уже не нашли. Ехали просто по направлению на запад, пока не попали под налет «мессершмиттов». А этот «опель-капитан» мы нашли оставленным в чьем-то личном гараже. Раньше на такой машине кататься не приходилось — для нас были в диковинку и обогрев лобового стекла, и установленные на крыльях сигналы поворота с откидывающимися в сторону флажками: красным — левым и зеленым — правым… Пулеметы установили так: «Дегтярев» впереди, в опущенное стекло правой дверцы, а «максим» — на сиденье сзади, стволом в заднее стекло. Двое сели впереди, а мы с Зеленским устроились на заднем сиденье. Ехали на изготовку, чтобы в любой момент открыть огонь.
«30 января Искаем своих… В одну деревню ночю залетели где были еще немцы Ели выбрались с нее один ранен Я бил с пулемета по улицы без конца пока деревня не скрылась в темноте и лента кончилась а вода в кожухе закипела хоч чай пей…»
— Пуля попала пулеметчику, который сидел с «Дегтяревым» впереди, в руку. Раздробила ему кость. Кричал бедолага от боли очень сильно. Мы быстро его перевязали — и дальше. Гнали здорово. Машина хорошая, и дороги — лучше не надо. Или асфальт, или брусчатка, но без единой ямочки. Открытых мест почти не встречалось, все время слева и справа тянулась лесопосадка. В одном месте у нас кончился бензин. Наш транспорт мимо идет, но бензина ни у кого не допросишься. В наступлении всегда тылы отстают и с горючим проблема… Остановился около нас один капитан-пехотинец, заглянул в машину и говорит: «Зачем вам столько оружия?» Мы его уже хотели послать куда подальше, когда поняли, что он имеет в виду старый немецкий меч, который мы взяли в том же гараже, где и «опель». Смекнули: «Меч твой, если достанешь канистру бензина». Через пять минут капитан принес нам канистру бензина. Ну и пройдоха попался! Такие обычно в пехоте не задерживались. Очень быстро выбивались в адъютанты или интенданты.
«Колеса нас загнали в доску через каждые 5 км. качаем резину… А днем мистера жызни не дают, та ещо шофер трус… Может машыну разбить вместе с нами пры налете мистеров Он тогда ни хрена не видит от страха хоч глаз ему коли От нам наказания Я один раз не выдержал показал пистолет. Что если говорю разобеш машыну то капут тогда»
— Шофера этого майор Королев взял из тех заключенных, которых мы освободили в концлагере. Украинец. Помню, говорил, что родом из Херсона. Встречались такие шофера, которые панически боялись налета авиации. Случалось, при налете бросали машину, даже если в ней были люди, и прямо на ходу выпрыгивали из-за руля. Наш тоже, как услышит вой самолета, прямо какой-то шальной делался. Машина у него начинала вихлять по всей дороге, в ямы влетала, на обочину выскакивала. Ну а чтобы он чего похлеще не отколол, я вытащил пистолет и предупредил: «Прыгнешь, пулю в затылок получишь». Можно ведь остановиться, укрыться где-нибудь в кювете или под деревья загнать машину.
Конечно, никому не хотелось погибать, особенно сейчас, когда Берлин уже рядом и войне финиш виден. Раньше я думал, что где-то на этой войне и мне конец найдется — остаться живым и не надеялся. А в Германии уже гнал от себя такие мысли. Очень хотелось дойти до Берлина и дожить до того дня, когда в тебя уже не будут стрелять. Но ведь служба есть служба, и свою солдатскую работу надо выполнять — за тебя ее никто не сделает. Сколько таких случаев было в сорок пятом… Засечем где-нибудь укрывшуюся группу немцев. Казалось, ну и черт с ними, пусть второму эшелону достаются. Чтоб лишний раз голову под пули не подставлять. Но нет, ребята сами говорят: «А ну давайте крикнем танкистов и выкурим гансов…» Это уже было в крови — свою солдатскую работу выполнять добросовестно и доделывать ее до конца.
«31 января Сегодня часов у 12 ночи нашли своих в лесу Стоять на исходной в 12 км. от Франквурта Горючего ни капли Пробовали заправлять спиртом мотор сильно греется и бессильный Будем ожыдать подвоза»
— Трофейного спирта тогда добыли столько, что можно было даже в бензобаки заливать. Мотор «опеля» на спирту заводился, но работал плохо. Только и того, что мы наслаждались газами из выхлопной трубы — сильно пахло домашним печеным хлебом.
«1 февраля Сегодня ребята здесь начудили А в основном гуляем без конца Немок девушек хватае так что больше ничего и не надо Я лутше установил пулеметы на машыне назвали мы ее «ух
