и единственная мысль крутилась в его голове: не могу больше, не могу…
Сергеев снял с трупа немецкого танкиста фляжку с коньяком, хлебнул сам и протянул Севке.
– Давай, лейтенант.
Севка отхлебнул большой глоток. Дыхание перехватило, но почти сразу в теле стало разливаться тепло. Он помотал головой и глубоко вдохнул воняющий гарью воздух. Надо приходить в себя. Бой уже гремел далеко в лесу. Видимо там, в глубине, немцы добивали последние очаги сопротивления. Булай разрезал гимнастерку на мертвом бойце, нарвал лоскутов и перебинтовал старшине руку. Ранение было сквозным, кость не задета.
– Еще повоюешь, старшина – сказал он.
Затем выбрались на бруствер рядом с замолчавшим танком. Перед ними открылась панорама, по которой медленно колыхаясь на увалах двигались бронетранспортеры с пехотой. Сейчас они остановятся, и пехота начнет свою работу. Пойдут цепью, добивая оставшихся в живых русских. Только вдоль речушки, где зеленеет широкая полоса камышей, и болотистый заливной луг, они не пойдут. Постреляют издалека.
– Сергеев, посмотри, кто живой, и будем уходить вдоль берега.
Живым оказался только один раненный в живот заряжающий Ковальчук. Двигаться он не мог.
– Сергеев, возьми мою плащ-палатку, потащим его в ней.
– Ни, не треба мене тащити, товарищу лейтенант – простонал Ковальчук – я уж змираю. Найлепше стрелите мене. Просим, Вас, стрелите.
– Давай палатку, Сергеев!
– Да подожди ты, лейтенант. Слышишь, немцы рядом. На, наган, Ковальчук. Делай свое дело.
Он сунул свой наган в руку раненого. Тот улыбнулся страшной улыбкой уходящего, перекрестился, затем с трудом поднял револьвер к виску и нажал на спуск.
– Под трибунал отдам, сука – заорал Севка, но Сергеев деловито сунул наган в брезентовую кобуру и перевалился через бруствер.
– Не отставай, лейтенант – услышал Севка.
Поначалу они скатались к речке и упали в заросли низкорослой осоки. Залегли, не шевелились. Цепь немцев прошла довольно далеко, постреливая по сторонам. Одна очередь прилетела и в осоку, но их не задела.
избранного пути, Настя с нетерпение ждала окончания курсов и отправки в действующую армию. Внутренний голос говорил ей, что там начнется ее новая жизнь.
21
Булай в окружении
Голова раскалывалась от боли. В глазах плавали фиолетовые круги. После того, как он с Сергеевым сумел скрыться от немцев в лесу, к ним прибилось еще два красноармейца. Большой лес кишел разрозненными группами и одиночными солдатами, которые шли в разных направлениях, нередко сталкивались друг с другом и снова расходились. Никто не знал, что делать, куда идти. То с одного направления леса, то с другого слышались выстрелы. Немцы прочесывали его по секторам. Наконец Севка принял решение идти на Восток, потому что там наверняка должны быть свои. Он определил маршрут по солнцу и повел группу вдоль опушки леса наугад. Карты у него не было, но он понимал, что небольшая речушка, также протекавшая вдоль опушки, рано или поздно приведет их к какой-нибудь деревне, где можно будет получить помощь и подробные ориентиры.
Они не успели пройти и двух километров, как увидели проселочную дорогу, ведущую в лес, и услышали рычание моторов. Едва успели залечь, как показалась колонна немецких грузовиков. Она медленно выползла из леса и повернула как раз в ту сторону, куда пробирался Севка с товарищами. Значит, впереди немцы. Идти туда дальше не имело смысла, и группа свернула в чащу. Теперь они шли на север.
Летний лес благоухал запахами спелых трав и звоном птиц. Они шли, придерживаясь проселочной дороги так, как ходят фронтовые разведчики. Первый смотрит вперед, второй контролирует пространство справа, третий – слева, четвертый – позади. Их уже всерьез мучил голод и они ели листья липы. Ближе в вечеру снова вышли на опушку и увидели впереди, на пологом холме укрепсооружения, разбитые жестокой бомбежкой. Дальше за холмом снова начиналась лесная зона. Видимо, когда то возведенные здесь доты предназначались для того, чтобы контролировать пространство между двумя лесными массивами.
Они приблизились к развалинам, и присели передохнуть. Бойцы сразу попадали на землю и задремали, лишь Сергеев достал из кармана кисет, вытряс из него остатки махорки и свернул тощую самокрутку. Почиркав огнивом, прикурил, и, выдохнув дым, увидел направленное в лицо дуло винтовки. Перед ним стояли два красноармейца в довольно справных гимнастерках. Лица их были выбриты, ремни затянуты.
– Не двигаться – громко сказал один из них – Кто такие?
Сергеев цыкнул слюной через зубы, снова затянулся и, выигрывая время, медленно спросил:
– А вы кто?
– Мы бойцы 223 полка, несем постовую службу. Вы задержаны и будете доставлены в штаб полка.
– Ну, слава Богу – сказал очнувшийся от дремы Севка. – Наконец-то.
Под охраной одного из бойцов они спустились в лесной массив и довольно долго пробирались густыми чащами в расположение штаба 223 полка. Им уже было ясно, что этот полк также находится в окружении и единственное его отличие от других окруженных частей в том, что он каким-то чудом сохранился как боеспособная строевая часть. Прошли один секрет, затем другой и вышли на участок чистого леса, заполненный солдатами. Здесь кипела работа. Строили шалаши, стирали и чинили одежду, чистили оружие. В большой штабной палатке их подвели к сержанту с голубым околышем.
– Я сержант госбезопасности Курятников – лаконично сказал тот – занимаюсь фильтрацией вновь прибывающих. Ваши документы.
Севка достал из кармана гимнастерки свое офицерскую книжку и подал сержанту.
– Так, товарищ лейтенант, почему Вы не находитесь в расположении вашей части, а именно 123 артиллерийского полка?
– 123 артиллерийский полк в составе 24 дивизии сражался в окружении под Вязьмой. Мы стояли на неверовском выступе и защищали восточное направление от танковых атак немцев. Немцы прорвали оборону, вся моя батарея за исключением старшины Сергеева погибла. Связь с командирами была потеряна. Мы приняли решение самостоятельно пробираться из окружения.
– Откуда еще два бойца?
– Приблудились к нам в лесу.
– Куда вы шли?
– Мы знали только, что надо идти на Восток, потому что там должны быть наши.
– Хорошо, мы занесем в протокол ваши данные. В дальнейшем они будут проверены. Сейчас я направляю вас в сводную ударную роту капитана Кронина. Дальнейшие распоряжения получите от него.
Капитан Кронин, сухопарый и подтянутый офицер со строевой выправкой, глянул одним глазом в офицерскую книжку и сказал:
– Дам тебе взвод, лейтенант. Извини, пушек у нас нет. Ну, а пока дело к вечеру, сооружай со своими орлами шалаш и отдыхай. Служить начнем с утра. Да, там, под дубом котел с похлебкой стоит. Скажи повару, я приказал вас покормить.
Под дубом действительно стоял на костре большой казан, в котором булькали остатки мясной похлебки. Рядом горкой лежали миски и котелки, собранные с бойцов для общего пользования.
– Откуда провизия? – спросил Севка у повара, наливавшего похлебку в котелок.
– Нет никакой провизии – хмуро ответил пожилой солдат – Вчера разведчики отбившуюся корову пригнали. Вот и харчуемся. Может, еще на день хватит, а дальше не знаю…Вашего брата много прибывает.
– А полк ваш сильно потрепали?
– Что говорить, порядком. Может, батальон остался. Но командир у нас – сила. На нем и держимся.
Выпив бульона с волокнами мяса и немного утолив голод, севкина группа построила шалаш, набросала в него охапки свежей травы и тут же уснула беспробудным сном людей, вырвавшихся из объятий смерти.
