Блеск и нищета русской литературы: Филологическая проза

о печальной судьбе любого газетного писателя) и получило шаржированный, гротескный характер в воспоминаниях самого Чехова, записанных современниками (прежде всего Буниным).

Гамлет восклицает: «Что же это я, как шлюха, душу свою выражаю в словах…» — В переводе М. Лозинского этот фрагмент выглядит так: «Как это славно, / Что я, сын умерщвленного отца, / Влекомый к мести небом и геенной, / Как шлюха, отвожу словами душу / И упражняюсь в ругани, как баба, / Как судомойка!» (акт 2).

Томас Манн однажды высказался следующим образом: «Немецкая литература там, где нахожусь я». — Этот афоризм обнаружить не удалось. Возможно, как и в других случаях, Довлатов свободно перефразирует. Сходные по смыслу слова Т. Манн будто бы произнес, отвечая на вопрос американского корреспондента, не скучает ли он без родины: «Где я, там и Германия» (по другой версии, это дневниковая запись 1938 г.). В романе «Лотта в Веймаре» (гл. 7) похожая мысль принадлежит Гёте: «Германия — это я. И если она погибнет, то будет жить во мне».

<Послесловие к книге Н. Сагаловского «Витязь в еврейской шкуре»>

Сагаловский Н. Витязь в еврейской шкуре. Нью-Йорк: Dovlatov’s Publishing., 1982. Последняя страница обложки (без заглавия).

Довлатов обозначен также как редактор и издатель этого стихотворного сборника.

Сагаловский Наум Иосифович (род. 1935) — инженер, в эмиграции с 1979 г., живет в Чикаго, автор многочисленных юмористических и иронических стихотворений. В краткой автобиографии представляется: «Старший инженер человеческих душ. Лауреат квартальных премий».

Вместе с Довлатовым и В. Бахчаняном издал сборник «Демарш энтузиастов» (Париж, 1985) и еще три книги. Опубликовано 15 писем Довлатова Сагаловскому 1983–1988 гг. (Письма, 215–245). (Это лишь часть их десятилетней переписки, неопубликованные фрагменты которой в дальнейшем цитируются с любезного разрешения Н. И. Сагаловского.) В одном из писем (24 февраля 1984 г.) Довлатов, словно вдогонку послесловию, дает «в двух словах» конспект «филологического трактата» «Главное противоречие творчества Сагаловского»: «Ваши вещи по внешнему облику, по костюму, так сказать, абсолютно демократические, вроде бы — для народа, такой еврейский Демьян Бедный, то есть фразеология, синтаксис и прочая внешняя атрибутика — народные, массовые, но! — оценить Ваши вещи, я уверен, способны только чрезвычайно интеллигентные люди. В результате народ, условно — Брайтон-Бич, удивляется — почему нет мата и смака, где тетя Хая с китайцами, яйцами и прочими делами, где антисоветские частушки и так далее, а интеллигенция (средняя, нормальная, не такая изысканная, как мы с Вами) смущена внешне народной формой, наличием если не тети Хаи, то Рабиновичей, Кацев и некоторых фривольностей» (Письма, 224).

Публикационный бум перестроечных лет практически не отразился на судьбе Сагаловского, его «бумажные» публикации немногочисленны. Однако на сайте «Стихи. ру» есть большая, регулярно пополняемая подборка, в том числе «небольшой роман в стихах» «Приключения Гольдензона Крузо», посвященный «памяти замечательной газеты „Новый американец“» (1982), а также стихотворение «Памяти Сергея Довлатова» (1991). Цитируем заключительные строфы:

На той земле, где нищи мы и голы,
где именем Твоим ласкают слух,
мои несовершенные глаголы
не жгли сердец, прости меня, Главбух…
И, преисполнен высшей благодати,
седой Главбух, суров и отрешен,
прочтет мой труд и вечное «К оплате»
напишет в уголке карандашом.
Я скромной благодарностью отвечу
и в дальний путь направлюсь не спеша.
И явится моей душе навстречу
Довлатовская грешная душа.
Обнимемся и станем в райских кущах
вести неторопливый разговор.
Куда спешить? Уже ни дел текущих,
ни суеты — свобода и простор.
Уже плевать на славу и на сплетни!..
Он будет возвышаться надо мной —
все тот же, сорокадевятилетний,
каким ушел когда-то в мир иной.
Он скажет: «Не забыли — ну и ладно.
Простим и ничего не возомним».
И станет мне покойно и отрадно
от мысли, что опять я рядом с ним…
Пусть торопить свиданье неуместно,
но где-нибудь за далью голубой,
мой друг, и для меня найдется место,
и мы еще увидимся с тобой…

«Витязь в еврейской шкуре» — перефразирование заголовка знаменитой поэмы грузинского поэта Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» (XII в.).

Вернее, он написал мне письмо. — Письмо Н. И. Сагаловского в редакцию «Нового американца» (1980) включало и цитируемое далее четверостишие:

Уважаемые мистеры!

Как новый американец и подписчик Вашей (нашей) газеты, замечаю недостаток свежих сил на страницах последней, с целью искоренения какового и прилагаю ряд высокохудожественных произведений малоизвестного автора, а именно себя (дальше предложение не выкручивается).

Если это не годится для печати, прошу просто принять в подарок — на добрую, долгую память.

О себе — не состоял, еврей, почти год, бывает всяко, Киевский ОВИР, жена, дети, теща, американо <рынок в Риме. — Н. С. >, друг в Чикаго, ах, Америка, три бедрума, газолин дорожает, а что я тебе говорила?..

Давайте дружить. Поэты — пусть они и плохи — необходимы Вам, как свет. Поэт всегда — продукт эпохи, а без продуктов жизни нет.

С уважением,

Наум Сагаловский (Чикаго).

Против течения Леты

Звезда. 1991. № 9.