Теплая спокойная уверенность Ника передалась ей. Скованные напряжением мышцы расслабились, дыхание перестало перемежаться со всхлипами, а сосущая боль в груди отступила…
Но Сиенна не отстранилась, а Ник не опустил рук, и бережные движения его ладоней по ее спине вдруг дали совершенно обратный эффект. Так медленно, что Сиенна сначала даже не поняла, что с ней происходит, в ее теле начало разгораться желание.
Это так шокировало ее, что она невольно отпрянула. В то же мгновение Ник опустил руки и отступил на шаг назад.
Острое чувство стыда опалило щеки Сиенны.
— Спасибо, — сказала она, усилием воли заставив себя улыбнуться. — Жаль, что у тебя нет родных сестер — ты бы был замечательным братом.
— Когда тебе в следующий раз понадобится поплакать в братское плечо, просто дай мне знать, — откликнулся Ник с ироничной усмешкой, только усугубившей ее смущение.
— Надеюсь, в дальнейшем я смогу справиться сама, — ответила Сиенна, удивляясь, как хрипло звучит ее голос.
Избегая взгляда Ника, Сиенна взяла свой бокал и сделала большой глоток, надеясь, что вино поможет ей успокоиться. Ее руки дрожали, и она поспешила вернуть бокал на стол.
К счастью, в этот момент в комнату вошла женщина с подносом, полным аппетитных маленьких сэндвичей. Ник представил ее как свою домоправительницу. Оставив поднос на столе, она вышла, а Ник повернулся к Сиенне:
— Немедленно съешь хоть что-нибудь. Ты бледная, как привидение.
Он был абсолютно спокоен. Совершенно очевидно, что всепоглощающее желание, потрясшее ее до глубины души, она испытала в одиночку. Скорее всего он даже не понял, что делают с ней его прикосновения.
И слава богу.
— Разве ты не замечал, что я всегда бледная? — холодно ответила она. — Хотя лично я предпочитаю думать, что у меня просто светлая кожа. Как у ангела.
— У ангела? — со смехом переспросил Ник. — Ну уж нет, только не с этими дьявольскими черными кудрями и чувственным ртом. — Он взглянул на часы, и улыбка пропала с его лица. — Мне нужно сделать деловой звонок, но я вернусь через пять минут. К моему возвращению хотя бы пять сэндвичей должны исчезнуть с этого подноса.
Когда дверь закрылась за спиной Ника, Сиенна перевела взгляд на поднос. Сэндвичи выглядели аппетитно и пахли так чудесно, что она выбрала один и отправила в рот. Улыбнувшись приятному вкусу, она потянулась за следующим, одновременно пытаясь привести в порядок мысли.
Почему ее тело так странно отреагировало на близость Ника? До сегодняшнего дня она была уверена в том, что ее детская влюбленность осталась в прошлом. Ее даже перестало интересовать, какого черта он ночь напролет занимался с ней любовью, а потом исчез, сказав лишь, что потерял голову и ему безумно жаль.
В ту ночь Ник не только показал Сиенне незнакомую ей доселе страстную, хищную сторону ее натуры, но и ранил ее, причем до сегодняшнего дня она сама не понимала, насколько глубока была эта рана. Неужели, сама того не осознавая, она запретила себе чувства, столь же глубокие, как те, которые она испытывала к Нику? Неужели к Адриану, казавшемуся таким земным, надежным и безопасным, ее подтолкнула не любовь, а страх перед новой болью? Возможно ли, что ее чувства к бывшему жениху были лишь миражем, наведенным злым волшебником, похитившим ее страсть и радость и заставившим ее жить в мире, где не осталось ни того ни другого.
Если она позволила своей тоске по Нику сделать выбор за нее, то Адриан мог почувствовать это. Она своими руками оттолкнула его, подсознательно чувствуя, что не его жаждет ее сердце и тело.
Но, признав все это, она будет вынуждена признать и ту власть, которую все еще имеет над ней Ник.
Звук открывающейся двери заставил Сиенну вздрогнуть.
— В чем дело? — спросила она, заметив, что брови Ника опять сошлись на переносице.
— Это мой вопрос. Почему при виде меня ты выглядишь такой испуганной?
— Тебе показалось, — автоматически откликнулась она.
— Ну конечно, — иронично усмехнулся он, чуть пожав плечами.
— Знаешь, в детстве я часто обижалась на тебя, — неожиданно сказала Сиенна.
Ник удивленно поднял бровь.
— Я знаю. Когда твой отец брал меня на разные игры и спортивные мероприятия, ты всегда требовала, чтобы мы взяли тебя с собой, и ужасно расстраивалась, если оставалась дома.
— Наверное, я была совершенно невыносима.
— Не совсем. Ты была совершенно бескомпромиссной и невероятно упрямой малышкой, но я быстро привык к обиженному пыхтению, крикам, мрачным взглядам, которыми ты меня бомбардировала, надутым губкам…
— Я никогда не надувала губы!
— О, надувала, и это выглядело очень мило. Все это скорее забавляло меня, чем раздражало.
— А как получилось, что отец взял тебя под свою опеку?
По лицу Ника пробежала тень, но, когда он заговорил, его голос звучал спокойно.
— После смерти отца я совершенно отбился от рук. Моя мать была в отчаянии и в конце концов обратилась в организацию, поддерживающую детей, потерявших одного из родителей. Твой отец состоял в этой организации и согласился заняться мной. Мы поладили. — Он кашлянул и опустил взгляд. — Я у него в неоплатном долгу. Когда я решил создать свою компанию, он не мог оказать мне финансовую поддержку, зато познакомил меня с нужными людьми и дал несколько ценных советов.
— Да, он помог тебе, — кивнула Сиенна, тронутая его словами. — Зато ты стал для него сыном, которого у него никогда не было.
— Надеюсь. — Судя по лицу Ника, он уже пожалел о своей излишней откровенности. — Ужин готов.
Еще десять минут назад она бы сказала, что ей вполне достаточно тех двух канапе, что она уже съела, но выпитое вино сделало свое дело: тоска из-за разрыва с женихом немного отступила, сменившись приятным головокружением и острым чувством голода.
Но в середине второй перемены блюд Сиенна вдруг замерла с поднятой вилкой. Легкое опьянение прошло, и горечь с новой силой сдавила ее сердце.
— Ты плохо выглядишь, — заметил внимательно наблюдавший за ней Ник. — Думаю, будет лучше, если сегодня ты переночуешь здесь.
— Нет, я…
— Сначала трансатлантический перелет, потом это миленькое письмо от твоего бывшего жениха и отказ подруги. Тебе не стоит сегодня оставаться одной. Я попрошу приготовить для тебя постель, а завтра утром мы обсудим, что делать дальше.
— Уверена, в этом нет необходимости… Я, наверное, просто слишком много выпила.
— Сомневаюсь, что полбокала вина могли так повлиять на тебя. — Ник устало потер виски. — Сиенна, у меня был очень тяжелый день, поэтому, пожалуйста, прекрати со мной спорить. Ты не поедешь сегодня в отель. Я хочу быть уверен в том, что с тобой все в порядке.
Было бы так просто расслабиться и позволить Нику взять на себя заботу о ней, но Сиенна не была уверена в том, что готова провести ночь в его доме.
— Нет.
— Тогда я свяжусь с твоими родителями и сообщу им о разрыве помолвки.
— Н-не смей! — воскликнула Сиенна, разом утратившая всю свою решимость. — Они столько лет мечтали об этом круизе! Ты ведь не станешь портить им второй медовый месяц?
— Конечно стану, ведь, пока ты в Лондоне, я отвечаю за тебя перед ними.
— Это будет предательством!
— Уверен, что они бы с тобой не согласились и сочли настоящим предательством мое молчание.
В сошедшихся на переносице черных бровях Ника и сжавшихся в тонкую линию губах не было и
