боевого товарища. В этот момент они оба и одновременно подумали о том, насколько это было удобно им мысленно переговариваться. Каждый из них знал и видел все то, что видели глаза товарища, не шевеля губами, они могли передать друг другу любую информацию, а мысленное сканирование позволяло им видеть, что происходит в круг них.
Следующую деревню, а в ней были немцы, они обошли далеко стороной, лесом. Сельчане сами придумали, как предупреждать своих красноармейцев окруженцев о том, что немцы находятся в деревне. На высоких шестах они вывешивали, якобы, для просушки только что постиранное постельное белье. Во многих случаях это предупреждение срабатывало, но бывало и такое, что доведенные до крайности и полностью истощенные красноармейцы заходили в деревни, с вывешенным для просушки бельем, за продуктами.
Во всяком случае, Артур и Алексей стояли на околице такой деревни и наблюдали за тем, как немецкая рота неторопливо разворачивалась, чтобы взять в окружение и прикончить группу красноармейцев на ее западной стороне. Эта группа вышла из леса и почему-то сразу же отправилась в деревушку без предварительной разведки, не обращая ни малейшего внимания на шесты с постельным бельем, отлично видимые с любых сторон деревни. Сейчас два немецких пулемета вели отсекающий огонь по группе, но позволяя красноармейцам от земли отрывать головы и вернуться в лес. Два отделения немцев с обеих сторон продвигались к лесу, чтобы там, у леса объединиться и окружить этих несчастных парней.
Ситуация с этими восемью красноармейцами была таковой, что, если они не вмешаются, то через двадцать минут с ними будет полностью покончено, два из них уже были ранены, а один убит. Оба сержанта тут же разошлись, Карпухин отправился к холму, откуда он мог бы вести прицельный и эффективный огонь из пулемета Дегтярева по ближайшему вражескому отделению, не позволяя ему соединиться со вторым отделением. Любимову же была нужна более высокая огневая точку, с которой он мог бы вести снайперский огонь по обоим немецким отделениям и по самой деревни. Под такую позицию можно было бы использовать крышу подсобного сарая, почему-то построенного в какой-то сотне от них метров.
Бегом Артур пробежал это расстояние и с большим трудом взобрался на крышу сарая, которой, как таковой уже не было, а осталась пара бревен, с который, лежа, можно было бы стрелять. Но, когда Артур выглянул за перекат крыши, то от удовольствия даже поцокал языком, перед ним открылась полная панорама боя. Алеха Карпухин сообщил, что готов открыть огонь. Артур тут же мысленно подтвердил и свою готовность к открытию огня.
Первая пулеметная очередь ДПМ пришлась по ближайшему вражескому отделению и свалила на землю четыре немецких солдата. Отделение моментально прекратило движение к лесу, его бойцы попадали на земли и начали осматриваться в поисках расположения огневой пулеметной точки, откуда по нему открыли огонь. В этой неразберихи пулеметных очередей никто не слышал практически бесшумных выстрелов снайперской винтовки СВТ40 Артура Любимова. Но с ближайшей вражеской пулеметной точкой было покончено, стрелок и второй номер которой были убиты, а МГ-42 задрал свое дуло к небу. А Артур, остававшимися в обойме винтовки двумя патронами, покончил с командиром дальнего вражеского отделения. Когда последние патроны обоймы его винтовки достигли цели. То Артур, чтобы не терять времени, взял СВТ40 Карпухина и в одно мгновение обстрелял второй немецкий пулемет.
На долю секунды над полем боя установилась тишина, в которую красноармейцы, подхватив своих убитых и раненых, вскочили на ноги и побежали к лесу. Артур перезарядил обе винтовки, а Карпухин десять патронов, остававшихся в круглом магазине пулемета, выпустил в сторону движения, начавшегося в деревне. Затем Алексей, не торопясь, перезарядил пулемет вторым диском, поднялся на ноги и пошел вслед за красноармейцами, в любую секунду готовый открыть огонь по начавшим преследовать их немцам. Но командир немецкой роты оказался настоящим воякой, он не бросил своих солдат на лобовой пулеметный огонь противника, а приказал своему минометному взводу открыть огонь. Красноармейцы и Карпухин только тяжело подходили к опушке леса, как чуть ли не за их спинами вспыхнули малыми разрывами четыре минометные мины.
Понимая, что следующий залп придется прямо по его новым товарищам, Артур задержался на крыше сарая и десятью патронами обстрелял позиции минометного взвода, чем вызвал временную задержку в его залповом огне, но раскрыл свою позицию. По нему тут же открыли огонь два вражеских пулемета, на него перенес огонь минометный взвод. Артур собственными глазами увидел, как вражеская пуля попала в магазинную коробку, искорежив и приведя в негодность его любимую снайперскую винтовку СВТ40. Он уже падал с бревен на пол сарая, как пулеметная пуля прошила его левое предплечье, вызвав мгновенное онемение всей его руки. На карачках он выбрался из сарая и где ползком, а где быстрыми перебежками и прыжками помчался к спасительному лесу.
Получилось так, что бежать Артуру Любимову пришлось, мимо ближайшей к ним вражеской пулеметной точки с МГ-42, дуло которого торчало к небу. Он даже слегка изменил маршрут своего бега, чтобы пробежать мимо этого пулемета. Не останавливаясь, Артур правой рукой ухватил снаряженный к открытию огня десятикилограммовый пулемет и вместе с ним продолжил бег к лесу. Бежать с пулеметом было неудобно, но Артуру Любимову повезло, вскоре он скрылся в прохладном лесном полумраке. Он сразу же остановился, сквозь листву кустарников и деревьев наблюдая за деревней. Там прекратилась стрельба, никто не собирался его преследовать. Артур, забросил пулемет на правое плечо, развернулся и побрел в лесную глубь, надеясь вскоре встретить спасенных красноармейцев и своего друга сержанта Алексея Карпухина.
Но вокруг не было живой души, а сержант Любимов чувствовал, как кровью все более и более намокает рукав его гимнастерки и с каждым шагом ему становилось все труднее и труднее переставлять ноги. Вскоре сержант Любимов почувствовал, что не в силах сделать и шага, он свалился под какой-то куст и закрыл глаза. Артур так и не понял, то ли он спал, то ли находился без сознания и сколько времени все это наваждение продолжалось. Когда он снова начал себя осознавать, то в лесу уже собрались густые сумерки, тогда Артур решил остаться на прежнем месте и заняться своей раной. С большим трудом ему удалось надорвать рукав гимнастерки, открыв поле раны, он тут же убедился в том, что получил сквозное ранение, кость плеча была не задета. Чуть выше раны имеющимся жгутом, перекрыл истечение крови. Затем по происшествие времени, когда кровь совсем перестала сочиться, он снял жгут и все поле раны залил зеленкой и, накрыв чистым лоскутом материи, кое-как ее перебинтовал.
Ночью Артуру Любимову приснилось, что он находится в госпитале, медперсонал которого занимается лечением его огнестрельной раны на левом предплечье. Причем все врачи в голос говорили о том, что какой сержант умница, что он вовремя проанестезировал рану и не допустил ее заражения. Что денька через два-три рана затянется и боли в предплечье пройдут, а его рука будет, как новенькая.
Утром Артур снова осмотрел рану, ее внешний вид не вызвал у него каких-либо опасений по поводу ее состояния. Жалко было лишь только то, что зеленки у сержанта больше не было, а то он еще раз продезинфицировал бы ее поверхность. Боль в ране еще ощущались, но она уже не была лихорадочной или дергающей.
Сержант Артур Любимов проснулся голодным человеком, но есть ему было нечего, после боя с немцами и во время бегства из деревни, он потерял свой сидор со всеми продуктами питания.
Поднявшись на ноги, Артур внимательно осмотрел свой трофей и остался доволен техническим состоянием МГ-42. На пулемете не было ни пятнышка ржавчины, грязи или какого-либо другого технического повреждения. Сейчас у него была одна только заправочная лента к пулемету в пятьдесят патронов. Этого, разумеется, было бы мало для настоящего боя, но большего количества патронов сейчас он был бы не в силах нести. Прежде чем отправляться в путь, Артуру Любимову предстояло решить, куда же ему все-таки направляться. Одним словом, прежде ему предстояло решить простейшую дилемму, продолжать ли самому, но уже в единственном числе, двигаться на Восток или же попытаться разыскать, куда это подевался Алексей Карпухин со спасенными ими красноармейцами. За это время Леха должен был бы, наверняка, попытаться с ним связаться на ментальном уровне, но до настоящего момента никаких таких вызовов не было. Что в свою очередь могло бы означать, что и сержант Карпухин, вероятно, сейчас находится в беде и ему нужна помощь. Поэтому Артур решил, по крайней мере, попытаться его разыскать.
