— Я не призываю мне верить! — замотал головой Джаф. — Ни в коем случае! Я страж мрака! Обманывать — моя работа. Завтра ты сама все у него спросишь!
Молодой страж ловко опустился на прыгнувший к нему стульчик, и в руках у него возникли четыре карточные дамы. Пиковая тихо дремала, опустив голову на заглохшую бензопилу. Бубновая окунала перо в чернильницу, что-то выписывая из книг. Трефовая делала стойку на руках. Червонная смотрела на Джафа влюбленными глазами.
— Мои малышки! Каждая из них — живая человеческая душа, которую я когда-либо выиграл! Им у меня хорошо! Лучше, чем было бы в Тартаре! И им это, разумеется, известно! Видишь, каждая стоит на площадке?
— Нарисованной! — уточнила Улита, взглянув на карты и действительно увидев на них площадки, намеченные парой прямых линий.
— Ну да! Двухмерное пространство. Но упасть с него, разумеется, можно только в Тартар, и потому моим малышкам иногда бывает страшно. Им-то, в отличие от нас, видна еще и ТА СТОРОНА! Ну ты понимаешь какая! Но меня они все равно обожают! Даже если бы я стал их прогонять — не ушли бы! — добавил Джаф полушепотом, точно по секрету.
— Тогда отпусти их. Пусть останутся у тебя добровольно, предложила Улита.
Бубновая дама с надеждой вскинула голову. Между ней и Улитой успел перекинуться мостик понимания н участия. Шаткий такой веревочный мостик.
— Ну нет уж! Выиграл так выиграл! Женщине проще терпеть деспотизм, чем неопределенность! — поспешно сказал Джаф.
Крайне недовольный предложением Улиты, он сдунул со лба волосы, и карты замелькали у него в руках с умопомрачительной скоростью. Порой казалось, что у Джафа одна карта, а порой, что их и вовсе нет.
— Честная сделка! Беспроигрышная лотерея! Пиковая дама — любовь Эссиорха! Червонная дама — красота и вечная привлекательность! Трефовая — стройность! И бубновая дама — твой эйдос и эйдос твоего сына!
Озвучив это, Джаф протянул руку к ребенку, пытаясь скользнуть ему в грудь сквозь кожу и ребра. Улита хотела ударить его по запястью, но не успела. Молодой страж сам отдернул руку, точно пальцы ею обдало раскаленным паром.
— Вот это да! Никогда в жизни не видел, чтобы детский эйдос так защищался! Успокойся, мамочка! Лучше бы другое что взяла! Ты же первая и пострадаешь, — отозвался Джаф, замечая гранатомет, возникший в руках у Улиты.
Поняв, что он прав, бывшая ведьма швырнула базуку на кровать.
— Мать не может распоряжаться эйдосом сына! — сказала она.
— Во, это правильно! Ну так, значит, есть повод на него сыграть! Чего ты теряешь?
Улита задохнулась. Она вспомнила слова Эссиорха: «Кто кого любит — тот тому и вверяется без остатка!» Ребенок был вверен ей именно так. Весь его мир заключался в ней одной. Если бы, прижав его к себе, она прыгнула в пропасть, в полете он бы не боялся, потому что был бы с ней.
— Я не толстая! — сказала Улита непонятно зачем и посмотрела на свою могучую ногу.
— Конечно, нет! — моментально признал Джаф. — Пытающиеся похудеть женщины очень забавны. Им кажется, что кто-то замечает три-четыре лишних килограмма! Зато все сразу замечают, когда человек комплексует, и начинают втайне потешаться!
— Эссиорх меня не бросит!
— Конечно, нет! Я бы умер за такую женщину! — сказал Джаф, сверкнув улыбкой. — Хотя что он понимает? Святоша! Ему только конфетки детям в универмаге раздавать!
Улита прищурилась.
— Покажи еще раз карты! — потребовала она.
Джаф с готовностью показал:
— У меня только один шанс из четырех! Справедливые двадцать пять процентов организатора! Конечно, ты не обязана мне доверять! Можешь защитить свой выбор магией или…
— Дай посмотреть! А это что тут карандашом? Ага! Руна предопределенного выбора!
— Где руна? — спохватился Джаф, торопливо стирая ластиком карандашную пометку. — После предыдущего клиента осталось! Такой жук попался, маг с Лысой горы, я просто обязан был принять меры! Вот, вот теперь все честно!
Улита продолжала с подозрением разглядывать карты. Червонная дама смотрела на Улиту с кислой декадой. Пиковая так давно и упорно притворялась спящей, что, возможно, действительно спала. Трефовая гибко, как кошка, выпрямилась и повернулась к Улите спиной.
— Она что, злится? — удивилась Улита.
— Немного! — виновато пожал плечами Джаф. — Ничего не могу поделать - ЖФ!
— Что еще за ЖФ?
— Женский фактор! Ведь если ты выиграешь стройность, то получаешь осиную талию трефовой дамы, а она получает твою! Сколько раз ты рисковала, имея всего один шанс из сотни? А тут три из четырех!
Улита бросила жадный взгляд на талию трефовой дамы.
— Я согласна! — выпалила она и потянулась к картам, но тут бубновая дама, которую Улита держала в руках, мотнула головой и быстро сделала короткий, почти неуловимый жест. Не находись бывшая секретарша Арея в таком напряжении, она бы его и не заметила.
Улита вскинула лицо, посмотрела в угол комнаты, увидела тень Джафа, случайно попавшею в свет раскачивающейся лампы, и в горле у нее перевернулся холодный ребристый камень. Улита многое пережила и мало чего боялась. Даже разбухшие вурдалаки с торчавшими из ушей дождевыми червями не испортили бы ей аппетит. Но тут было иное, страшное не прогнившей плотью, не звериной силой. Выжимка ужаса — то, что, добавляя мелкие детали, делает простую вещь невместимой воображением. Тень, которую увидела Улита, была настолько отвратительна, что не могла принадлежать белозубому милашке Джафу. И главное — тень, в отличие от Джафа, держала в руках не карты, а…
— Нет! Ни за что! — прохрипела Улита, хватая ребенка и прижимая его к себе так крепко, что его не отняла бы у нее никакая сила.
— Как «нет»? Ты же сказала «да»? — удивился Джаф.
Молодой страж медленно обернулся и увидел свою тень. Он заскрежетал зубами и, крикнув: «Ты согласилась! У мрака своих слов назад не берут!» — махнул рукой. Улиту осыпало стеклом лопнувшей лампы.
Когда ранним утром в комнату заглянула остроносая медсестра, Улита сидела на кровати, раскачиваясь и по-прежнему не выпуская младенца. На ее рассеченной стеклом скуле запятой запеклась высохшая кровь.
— Мамочка! Вы чего, мамуля? — ошеломленно спросила сестра, начиная с крика и голосом обретая человечность.
Улита подняла голову, с усилием пытаясь понять, чего от нес хотят.
— Мне надо уехать!
— Вас не выписали. В девять обход! Вот доктор посмотрит, и тогда… — тревожно косясь на лампу, заспешила медсестра.
— Машину! Я не хочу телепортироваться с ребенком! — коротко и страшно повторила Улита.
Синеватые губы раздвинулись, выпуская не помещавшиеся во рту глазные зубы. Пять минут спустя по пустым еще бульварам неслась белая «Шкода» с буквой «У» на заднем стекле и разбитой передней фарой. За рулем тряслась от страха медсестра, а сзади в наброшенном поверх ночнушки плаще сидела Улита и кормила ребенка.
Глава 7
