— Когда мне приступать?
— Я заеду за вами, как только будут произведены некоторые приготовления, — ответил агент. — А пока отдохните, соберитесь с мыслями. Вы ведь недавно из госпиталя?
Виктор кивнул молча, и Динику усмехнулся снова.
— Вот видите, — нравоучительно сказал он. — Сколько бед может наделать всего один неконтролируемый зверь. Подумайте об этом.
Затем Динику распрощался и ушел.
Виктор проводил его до двери, после чего вернулся в квартиру, опустошенный и уставший. Ныли сросшиеся заново кости, ныла изломанная душа.
Виктора не покидало чувство, что его поймали, словно мышь на кусочек сыра.
30. In vivo
Было раннее утро, и солнце еще не успело взобраться на остывшее за ночь небо. Это был один из тех дней, которые люди называют «неблагоприятными».
Виктор не хотел подниматься с кровати. Не хотел встречаться с спецслужбами. Он хотел только одного: просто лечь и умереть, чтобы избавиться, наконец, от жуткой мигрени.
Ученый выпил обезболивающее, и это принесло ему облегчение, но ненадолго. Вероятно, измотанный организм, исчерпав все ресурсы, наконец-то дал сбой.
— Не рановато ли для встречи? — съязвил он, неуклюже вползая на заднее сиденье автомобиля.
В отличие от ученого, Штефан Динику имел цветущий и довольный вид.
— Кто рано встает, тому бог подает, — нравоучительно сказал агент. — Бросьте, профессор. В нашем деле промедление совершенно излишне, и даже вредно.
Улыбка Динику выглядела вполне искренней, но напряжение еще держало нервы Виктора в состоянии натянутых струн. Он задыхался. Он был утомлен этими играми: Яном, Лизой, военными и спецслужбами…
…он только хотел, чтобы это поскорее закончилось.
— У меня с утра адски болит голова, — мрачно ответил Виктор. — И я хочу поскорее добраться до дома, принять ванну и лечь в постель.
— Я не задержу вас долго.
Виктор выругался про себя. Эта сделка была адом. Вся его жизнь была адом.
— Хорошо, только поскорее покончим с этим! — пробормотал он.
Динику усмехнулся по своему обыкновению, но ничего не ответил. Вместо этого приказал шоферу ехать, и Виктор закрыл глаза, стараясь расслабиться и не смотреть на пролетающие мимо деревья. Это мельтешение походило на ткацкий станок в его голове.
— Чем именно мне придется заниматься? — наконец спросил он.
— Тем, что вы уже начали делать, — повторил когда-то сказанное агент. — Мы в основном работаем в сфере биомедицинских технологий, а вы будете нашим консультантом. Ведь вы первый, кто вошел в контакт с васпой, и кто уже достиг некоторых результатов в сфере синтеза новых лекарственных средств.
— Это был, скорее, эмпирический путь, — рассеянно ответил Виктор, не глядя на агента. — Считайте, я застопорился на этапе доклинических исследований.
— Ну, на основе ваших наблюдений и записей мы зашли чуть дальше. Теперь мы на стадии
— На живых организмах? И каковы результаты?
— Наши технологи на основе образцов клеток и тканей синтезируют совершенно новые препараты. Мы подтвердили наличие противомикробной активности на микроорганизмах, которую заметили и вы. А также наличие гипогликемической активности по способности понижать уровень сахара в крови подопытных животных.
— Меня это не интересует, — быстро сказал Виктор и спросил снова:
— Так вы взяли ткани для исследований у…
— Именно так, — подтвердил Динику. — Вы оказали нам просто неоценимую услугу! Знаете, — он понизил голос, — мы почти отчаялись уже выловить одного из них. Но по иронии судьбы он сам пришел к нам в руки!
Динику торжествующе засмеялся, и Виктор натянуто улыбнулся ему в ответ.
«А так и надо!» — мстительно подумал он.
Пусть теперь этот самоуверенный и лживый сукин сын, ни во что ни ставящий жизнь людей, побудет в роли подопытного кролика.
— Откуда они только взялись вообще? — вслух пробормотал он. — Какую цель вы ставили?
Динику стрельнул черными глазами вбок.
— То есть, вы не думаете, что васпы это космические пришельцы или демоны из преисподней, или биологические мутанты?
— Если только фигурально выражаясь, — угрюмо буркнул Виктор.
Динику засмеялся.
— Знаете, профессор. Настолько это волнительно: увидеть детище рук своих. Узнать, во что эволюционировал проект, который когда-то пошел по своему собственному пути развития. Независимо от твоего желания и первоначальной цели.
— И что это было? — все еще хмуро спросил ученый. — Генная инженерия? Евгеника?
— Немного того, немного сего, — туманно ответил Динику. — Я сам не ученый, я лишь курирую проект. Но вы знаете, как это бывает. Не для прессы, конечно…
— Это ваши игры, — с раздражением отмахнулся Виктор. — А я в своей работе не допускал ничего сомнительного. Чего нельзя сказать о вас.
— Любой эксперимент изначально сомнителен, — возразил агент. — Надо обладать не только умом и соответствующим нюхом, но еще и смелостью воплотить в жизнь свои самые безумные идеи. Именно это отличает настоящего ученого. И я рад, что сегодня вы наконец-то решились.
Виктор на это не ответил ничего, но сказал:
— История знает немало примеров, когда подобный подход оказывался не только вредным, но и бесчеловечным.
— Как правило, осуждают только провальные проекты, — спокойно парировал агент. — Но когда цель достигнута, когда человечество получает такие качества, как увеличение силы и выносливости, продление молодости, усиление регенерации тканей, снижение риска различных инфекционных заболеваний — кто вспомнит, насколько человечными были начальные разработки? Есть непреложное правило, профессор. И оно справедливо для всех эпох, и гласит: победитель всегда прав.
Слушая агента, Виктор вдруг подумал, что понимает, откуда взялась бесчеловечная логика Яна. Логика силы и власти, логика холодного ума, не обремененного моралью, но четко обозначившего цель и напролом идущего к ней.
Эта модель поведения проверялась веками. Возможно, она была единственно верной с эволюционной точки зрения.
— Мы исправляем порочность средств чистотою цели, — вспомнил Виктор. — Такая поговорка была в ходу у ордена иезуитов.
— И они были совершенно правы.
— А какая цель у вас?
— Модификация генома человека, конечно.
— Недурно! — Виктору захотелось язвительно рассмеяться, настолько пафосно прозвучало это заявление. — Создание высшей расы?
