Летящие дни

И не тускнеют краски…

Мой верный друг — моя жена.
Хоть верьте, хоть не верьте —
Она до смерти мне нужна,
И даже после смерти.

Она простит мои грехи,
Развеет боль сомнений
И сохранит черновики
Моих стихотворений.

1980

* * *

Овес да пашня — все родное.
Дрожит осиновый колок.
И кружит, кружит надо мною
Ширококрылый соколок.

Чего ты кружишь, птица сокол?
Чего ты видишь там вдали
За растревоженной осокой,
За краем вспаханной земли?..

И дождь, и серебро полыни,
И влажный теплый чернозем…
В какой еще глухой пустыне
Мы это в сердце пронесем?

Каков предел —
Любви и муки
На этой горестной земле?
Какие беды и разлуки
Таятся в предпоследней мгле?

Уйду без ропота и гнева,
Как дым — в рассветные поля.
Но будет вечно это небо
И эта черная земля.

1980

* * *
             Памяти Виктории Д.

О, жизнь моя! Не уходи,
Как ветер в поле.
Еще достаточно в груди
Любви и боли.

Еще дубрава у бугра
Листвой колышет
И дальний голос топора
Почти не слышит.

И под ногой еще шуршат
Сухие прутья.
И липы тонкие дрожат
У перепутья.

Еще стучит по жилам кровь
В надежде вечной.
И вечной кажется любовь
И бесконечной.

Но с каждым годом уже круг
И строже время
Моих друзей, моих подруг,
Моих деревьев.

О, хрупкий мир моей души
И даль лесная!
Живи, блаженствуй и дыши,
Беды не зная…

Прозрачен лес, закат багров,
И месяц вышел.
И дальний голос топоров
Почти не слышен.