Ливень без туч

и, увидев, я убедилась.

Мастер не дает тебе мысли. Или, если он дает мысли, он делает это, чтобы помочь открыть глаза. Не дает мастер и понимания - но, если он дает понимание, то лишь для того, чтобы поддержать в тебе то, что может открыть глаза. Самое существенное - открыть глаза.

Глаз, который видит мир, отличается от глаза, который видит Божественное. Поэтому, каким бы ясным ни было твое понимание и знание мира, ты не сможешь познать Бога теми же глазами. Это другое измерение. И что-то может случиться, лишь если твои глаза откроются.

Как открыть глаза? Помощь мира может быть только негативной помощью. Не добившись успеха в мире, ты можешь узнать тоску, ты можешь узнать страдание, и через это страдание, тоску и чувство поражения в твоем уме может возникнуть жажда искать то, что за пределами мира. Только такую помощь можно получить от мира.

Путем мышления ты можешь усомниться в мире, но так ты не найдешь доверия к Божественному. Но, усомнившись в мире, легко будет перейти к доверию к Божественному; это будет естественно. По крайней мере, ты свободен от несущественного, и есть пространство для осмысления. Точно так же, если кто-то хочет создать сад, сначала он выпалывает сорняки и вырывает траву. Затем он копает яму в несколько футов глубиной и бросает в нее ненужные корни. Таким образом не создашь сад, но теперь становится возможным создать сад. Если ты оставишь сорняки и попытаешься создать сад, он будет разрушен, потому что сорняки растут быстрее. Неправильное всегда обгоняет правильное. Если ты оставишь траву и сорняки и посеешь какие-то семена, ты никогда не узнаешь, где посеяны семена цветов.

Один человек купил дом по соседству с Муллой Насреддином. У Насреддина был очень красивый сад, и соседу тоже захотелось иметь такой сад. Он сказал Насреддину:

- Я посеял кое-какие семена, и теперь взошли ростки, но выросла и трава. Как мне отличить одно от другого и определить, где трава, а где проросший цветок?

Насреддин сказал:

- Это очень просто - вырви все. То, что вырастет снова, трава, а то, что не вырастет, - настоящее, всходы семян. Траву не нужно сеять, она растет сама. Поэтому вырви и то, и другое, и ты точно узнаешь, что есть что.

Если хочешь посадить сад, сначала нужно совершить негативную подготовку: вырвать траву, выкорчевать корни и расчистить почву. Но сад еще не готов, это только начало работы. Теперь придется посеять семена.

Мышление и понимание могут это сделать - могут заставить усомниться в мире, вот и все. Но даже если случится только это - это удача. Потому что с девяноста девятью из ста этого не происходит. Иногда даже кажется, что понимание уводит людей прочь. Не только молодые, но и старые ловятся в сети мира. В молодом человеке есть некоторое желание принять санньясу, в старом не остается даже его. К старому человеку приближается смерть, и им с такой силой овладевают подобные мысли: 'Осталось несколько дней, я должен насладиться ими. Осталось всего несколько дней... есть ли время заботиться о Боге и тому подобном? Посмотрим, когда-нибудь в другой раз... жизнь прошла, и в эти несколько дней я должен насладиться еще немного'.

Нет предела глупости так называемых мудрых людей. Иной молодой человек рискует и становится на путь санньясы; старые не могут набраться храбрости.

Именно поэтому - удивительно! - все великие санньясины мира были молоды, когда покинули дом. Будда и Махавира были молоды - видел ли ты когда- нибудь, чтобы старый человек становился таким санньясином, как Будда или Махавира? Тебе не найти ни одного имени. Старые люди набираются опыта в мире, и этот опыт топит их.

Поэтому ты не можешь достичь при помощи только мышления или только опыта. И мышление, и опыт мира бесполезны. Да, это может случиться: используя то и другое, ты можешь прийти к пониманию того, что в тебе есть глаз, который закрыт, третий глаз, который закрыт. Если он откроется, может быть, ты сможешь получить проблеск Божественного, может быть, ты сможешь получить проблеск истины.

Мой мастер дал мне глаза. Мастер не дает мыслей. Не дает он и понимания. Мастер дает способность видеть, он дает глаза. Как он это делает? Это очень деликатно и тонко.

Как мастер дает тебе глаза?

Мастер дает тебе возможность видеть своими глазами. Точно так же кто-то поднимает ребенка на плечи и говорит: 'Видишь?' Ребенок видит далеко, сидя у кого-то на плечах, а стоя на земле, ничего не видит. Сидя у кого-то на плечах, он видит далеко. Мастер сначала поднимает тебя на плечи и дает несколько возможностей видеть его глазами. Он дает тебе свои глаза и говорит:

- Посмотри немного моими глазами.

Например, когда я говорю с вами, я говорю не для того, чтобы заставить вас думать. Что получится, если заставить вас думать? - у вас и так слишком много мыслей. Когда я говорю с вами, я даю вам возможность видеть моими глазами. Это тоже видение; так можно видеть. Если ты получаешь проблеск, глядя моими глазами, это создаст жажду в твоих глазах. Если однажды ты можешь смотреть чьими-то глазами, тогда... глаза другого не твои собственные, но прозрения, которые случаются благодаря глазам другого, могут быть началом открытия твоих собственных глаз.

Пойми это так: это как молния темной ночью. Вспыхивает молния, и на мгновение ты видишь все - дорогу, деревья, горы. Снова становится темно. Но ты знаешь, что дорога есть. Тебе по-прежнему придется брести ощупью во тьме, тебе по-прежнему придется искать, и страх упасть останется прежним, но, по крайней мере, ты уверен, что дорога есть. Если ты смотрел глазами мастера, в тебе возникает доверие: путь есть. Если ты живешь рядом с мастером, понемногу аромат наполнит твои ноздри, и ты начнешь чувствовать, что то, что случилось с ним, может случиться и с тобой. Все, что возможно для одного человека, возможно и для другого.

Если ты рядом с Буддой, Махавирой или Кришной, блаженство их жизней заразительно. Иногда они тебя встряхнут, даже если ты сам этого не знаешь, и это тебя разбудит. И если ты сможешь немного открыть глаза, в тебе появится доверие. Когда маленький ребенок начинает ходить, его поддерживают руки матери. Ребенок должен ходить сам, но благодаря поддержке он чувствует себя в безопасности. Он думает:

- Теперь я не упаду, со мной мама.

Он все же упадет, упадет много раз, но каждый раз, когда он поднимается после очередного падения, шансы снова упасть будут все ниже. И мать постоянно уверяет его:

- Иди, не бойся. Ты можешь ходить точно так же, как я.

Таким же образом мастер протягивает тебе руку. Он знает, какая способность скрыта у тебя внутри, нужно лишь немного поэкспериментировать. Может быть, ты испугался. Много, много жизней ты не открывал глаз, через который видно Божественное. Может быть, ты забыл его. Может быть, если кто-то тебе напомнит, внезапно... Ты все еще не можешь вспомнить, но если ты остаешься рядом с ним, в его присутствии, это бьет тебе в какой-то центр. Эти удары должны быть постоянными. Поэтому сатсанг, нахождение в присутствии мастера, - продолжительный процесс.

Мой мастер дал мне глаза,

и, увидев, я убедилась.

Умом можно познать только сомнение. Мысли... мысли... мысли... ничего определенного. Ты усомнишься даже в мыслях, в которых уверен. Часто ты говоришь: 'Я уверен, я знаю точно', - если ты о чем-то говоришь, что знаешь это точно, значит, в этом есть какое-то сомнение. Ты готов бороться и убивать за свои мысли. И это тоже показывает, что где-то внутри ты не уверен.

Решимость - это совершенно другое. Решимость есть, когда нет никаких сомнений. А сомнение исчезает только с исчезновением мыслей... Увидев, я убедилась... когда нет мышления, есть видение. Тогда происходит даршан, видение. Тогда ты не думаешь.

Только слепой думает, что существует свет. Человек, у которого есть глаза, просто видит его. Мой мастер дал мне глаза, и, увидев, я убедилась. И где есть видение, там уверенность. Где мысли, там замешательство. Под мыслями струится поток неуверенности. Нужно видение. Никто не может думать о предельном. Ты либо видишь предельное, либо нет, нет речи о веровании. Это дело даршана - или прямого восприятия предельного.

Сахаджо говорит: у Божественного много измерений.

Оно проявленное, оно непроявленное...

Он видим, он невидим.

Все измерения - его, и все же ни одно измерение - не его.

По своей природе вода и лед - одно,

солнце и свет - одно.

Это очень красивые слова: по своей природе вода и лед - одно. Есть ли какая-нибудь разница между водой и льдом? Есть ли какая-нибудь разница между водой и снегом? Нет никакой разницы. Или... солнце и свет... есть ли какая-нибудь разница между солнцем и солнечным светом? Таким же образом, есть ли какая-нибудь разница между Божественным и его творением? Или между солнцем и солнечным светом? Есть только Божественное. Оно везде. Оно в солнце, оно в солнечном свете; солнечный свет - это продолжение Божественного. Безграничная Вселенная, которую ты видишь, - это продолжение. Есть ли какое-нибудь разделение между Творцом и творением? Есть ли какое-нибудь разделение между танцором и танцем? Есть ли какое-нибудь разделение между певцом и песней? Одно проявлено, другое непроявлено. Песня очевидна, певец скрыт; танец очевиден, танцор скрыт. Творение проявлено, а Творец непроявлен - но он скрыт в каждом его атоме!