сообразив, что творится, русские прыгнули за поваленное дерево. Получилось довольно неплохое укрытие и позиция для ведения огня. К тому же контейнер находился позади них. Бандиты появлялись небольшими группами. Первые из них даже не поняли, куда делись двое русских. Русские же дали противнику подойти ближе и открыли стрельбу практически в упор. Боевики, кто успевал, начинали отступать ползком. Новые группки шли, сразу же открывая огонь. Комбат со связистом не дремали. Улучали такие моменты, когда враг оказывался не готовым к отражению удара, и расстреливали его прицельными одиночными выстрелами или короткими очередями. Немало им помогал в этом Плещеев, отвлекавший боевиков своей стрельбой.
Середа попытался оттащить товарища, чтобы все-таки оказать тому медицинскую помощь. И тут открылось то, что ранен Плещеев гораздо серьезнее, чем это представлялось. Антон осмотрел раненого опытным взглядом медика. Раны были очень тяжелыми, но шанс спасти Николая все же имелся. По крайней мере врач был в этом уверен. Они перебросились несколькими фразами. Снайпер был готов подчиниться доктору. Однако в ту самую секунду из близлежащих кустов появились бандиты. Вероятно, их главный решил все-таки подавить эту огневую точку, мешавшую продвигаться к контейнеру. Медик тут же вскинул автомат и выпустил очередь по появившимся боевикам. Одного пули скосили сразу. Двое других успели отскочить в разные стороны, в кувырке падая на землю и стреляя при этом. Плещеев, несмотря на свои раны и боль, неожиданно вскочил на ноги и начал отстреливаться. При этом он прикрыл собой Середу. Последний только и успел, что крикнуть: «Какого черта ты творишь, Коля!» Но было поздно. Вражеские пули прошили грудь снайпера. Тот рухнул вниз. А медик, не теряя рассудка, возобновил стрельбу. Оба боевика пали замертво, сраженные пулями русского.
Антон передал по рации печальное известие остальным участникам группы. А также сказал, что пытается завладеть оружием убитых бандитов. Батяня дал добро на это и попросил прикрыть его и связиста, пока они отойдут к контейнеру. Середа сумел благополучно забрать вражеские автоматы. Как раз начиналась переброска еще одной бандитской группки на огневую позицию Лаврова и Доронина. Середа шквальным огнем заставил бандитов прижаться к земле и не дергаться. Комбат поблагодарил его по рации за это. Боевики тем временем пошли на крайнюю меру. Против огневой точки, которую до недавнего времени удерживал Плещеев, а теперь держал Середа, решили использовать напалм. Медик, словно предчувствуя нечто подобное, оттащил тело товарища и сам покинул предыдущую позицию. Огненная струя пыхнула в воздух. Следом была пущена другая – уже по земле. Трава и близлежащие кусты тут же заполыхали.
Пользуясь наличием огненно-дымового прикрытия, боевики совершили бросок к контейнеру. Причем одна их часть пошла чуть в обход, чтобы зажать русских в тиски. Русские отстреливались, не позволяя атакующим осуществить их планы. Лавров первым добрался до контейнера. Под прикрытием Доронина он вскрыл ящик и извлек из него ручной пулемет. Уточнив у Середы, где тот находится, Батяня открыл беспощадный огонь по надвигающимся с двух сторон врагам. Хватило порядка двух минут, чтобы в округе установилась тишина. Никто из боевиков не подавал признаков жизни. Впрочем, тишина могла оказаться обманчивой. Комбат при помощи бинокля с мощной оптикой осмотрел округу. Ничего подозрительного не заметил. Связались по рации с медиком. Тот вскоре подошел к контейнеру и рассказал подробнее о гибели снайпера.
– Надо Колю обязательно похоронить. Пусть и в чужой стране, далеко от родины, от любимых волжских берегов, но все же в земле, – сказал Батяня.
Десантники понимали, что так будет правильно. На куске брезента они перенесли тело товарища к контейнеру и стали ножами рыть землю, чтобы похоронить Плещеева. Вместе с тем, кроме скорби об убитом соратнике, головы участников группы были заняты вполне определенным вопросом. Никто не мог понять, откуда именно здесь, в точке десантирования, оказались какие-то боевики. Все очень сильно походило на тщательно подготовленную засаду.
– Как они еще нас прямо в воздухе не расстреляли?! – вопрошал связист.
– Видимо, были на то свои причины, – задумчиво протянул майор. – Попытаюсь-ка я что-нибудь поискать в вещах убитых боевиков.
– Товарищ майор, «броник» не забудьте. На всякий пожарный, – напомнил медик, продолжая рыть яму.
– Какой заботливый, – хмыкнул Батяня, надел бронежилет, экипировался и двинулся на недавнее «поле битвы».
Майор старался быть предельно осторожным. Он прочесал всю прилегающую к контейнеру местность. Останавливался возле каждого трупа в надежде найти хоть что-нибудь, что могло бы дать объяснение всему недавно произошедшему. Как правило, ничего такого особенного не наблюдалось. Оружие, всякие побрякушки вроде талисманов и все такое прочее. Камуфляж на одном из убитых немного отличался от формы остальных насыщенной окраской. Лавров остановился возле этого трупа и обыскал. Отыскался GPS- навигатор и очень подробный план местности. На плане маркером был четко обозначен квадрат, а от руки по-испански было написано: «Место десантирования». Не то чтобы русский сильно удивился такому повороту, но все-таки неприятный осадок появился.
Вглядываясь в план местности, Батяня задумался. В это самое время кто-то прыгнул на него сзади, пытаясь сбить с ног и повалить на землю. Майор среагировал мгновенно. Нападающий был переброшен через плечо и звучно ударился оземь. При этом в его руке возник пистолет. Реакция русского была молниеносной. Прежде чем напавший нажал на спусковой курок, комбат ударил его в грудь выхваченным чуть ранее ножом. Одновременно десантник отпрянул в сторону. И действительно, прогремел выстрел, однако Лаврова он не задел. Андрей выбил пистолет из руки неудачника.
Напавший был одет в такой же камуфляж, как и все остальные боевики, уложенные русскими на этой поляне. Несмотря на ножевое ранение, он все еще дышал. Батяня поспешил задать ему вопрос о том, кто все это сделал и откуда была получена информация. Боевик диким взглядом смотрел на русского и ничего не отвечал. Несколькими секундами спустя он отдал концы. На выстрел прибежали Иван и Антон. Командир на их вопросительные взгляды лишь кивнул на убитого и передал план с отмеченным местом десантирования.
– Это что же получается? Нас кто-то сдал? – выразил удивление капитан Середа.
– Спасибо, кэп, – кивнул Лавров. – Ты точно все уловил.
– Но кто это мог сделать? – продолжал медик. – О месте десантирования знали только мы, полковник Эдуардес, его адъютант Ортега и еще этот пилот…
– Ты про Амаранту забыл, – напомнил связист.
– Вот и попробуй отгадай, кто предатель, – заметил Антон.
– Скоро выясним, – сказал Батяня и добавил: – Воздадим последние почести Коле и отправимся в условленное место, где нас должны ждать адъютант и Амаранта.
Десантники похоронили боевого товарища. Батяня произнес короткую речь, которую завершил словами: «Покойся с миром, друг». Салютовать выстрелами не стали, дабы не привлекать лишнего внимания. Мало ли кто мог еще оказаться в джунглях неподалеку. Разобрав оружие и снаряжение, русские отправились в путь. Точка назначения находилась в пяти километрах от места десантирования. Где быстрой ходьбой, где бегом, а где и ползком десантники преодолели это расстояние довольно быстро. Уложились минут в 30–35. Однако в условленном месте никого не было. Сверились по навигатору – координаты совпадали. Но ни Алехандро, ни Амаранты увидеть так и не посчастливилось.
15
Слепцов после неудавшегося побега и последующего избиения целый день провалялся в полуживом состоянии. Его бросили в ту же комнату, что и прежде. Окно капитальным образом зарешетили – как с внутренней, так и с внешней стороны. Впрочем, Виктору не было до этого никакого дела. Бывали моменты, когда он проваливался в сон, а затем резко просыпался, не понимая, где вообще находится. Ни есть, ни пить ему не хотелось. Хотелось выть на луну, которой даже не было видно через окно…
Хуан Антонио, несмотря на то что лично отдал приказ избить Слепцова, не терял надежды склонить того к сотрудничеству. При этом он перестал играть в «доброго полицейского», а беседовал с пленником только с помощью угроз и шантажа. Хотя «беседовал» – это громко сказано! В основном это были продолжительные монологи самого кечуа. Русский пребывал в горизонтальном положении на своем лежаке, смотрел в никуда и молчал. Иногда индейцу казалось, что тот его и вовсе не слушает, и просил как-то отреагировать. Виктор в ответ на это закрывал и открывал глаза. Бандитскому главарю этого было
