Антон ответил не сразу. Глубоко вздохнув, он взял её за руку и задумчиво сказал:
— Эх, Зинушка, дорогая, ничего ты не знаешь…
Зина подняла на него умоляющий взгляд.
— Не хотел я никому об этом говорить, но тебе… понимаешь, у меня ничего не получается с дипломным проектом…
— Ой, что ты… Ты просто устал. Подумай сам: полгода просидеть все ночи за книгами да над чертежами и в то же время отлично учиться. Тебе нужен отдых. Поедем завтра на остров. А?
— На остров? Что ж, можно…
— Не можно, а нужно. Проветришься, рассеешься. Потом на свежую голову и дело пойдёт лучше.
— Может, ты и права, — рассеянно проговорил юноша.
— Знаешь, когда у папы что-нибудь не ладится, он закрывает лабораторию, облачается в соломенную шляпу и то бродит у озёр с ружьём, то рыбу ловит. Или дома с ребятами мастерит какие-нибудь безделушки. Вот у меня тоже не ладилось с одним разделом по химии. Он консультировал, консультировал, а потом и говорит: «Пойдём-ка лучше, дочка, за грибами. Тебе нужно мозги освежить».
— И помогло?
— Конечно, помогло. Когда взялась после прогулки за учебник, самой смешно стало: «И как только, думаю, я не понимала таких простых вещей?..»
— Уговорила, уговорила. Пойдём.
Утром в воскресенье они взяли на водной станции моторку-малютку и, обогнув песчаный остров, причалили к Лисьему мысу. Набрав листьев папоротника и сорвав несколько гроздьев ещё не созревшей черники, вырулили на середину реки и выключили мотор. Залюбовались красотами окружавшей природы. Один берег круто изгибающейся реки был покрыт хвойным лесом. На другом, в лугах паслись стада, стояли скирды прошлогоднего сена. А из села доносились переборы тальянки, слышались задорные голоса. Звуки напева то утихали, то усиливались, крепли. Густой красивый баритон выводил:
Ему вторил слаженный дуэт девушек:
Антон и Зина сидели молча, вслушиваясь в доносившиеся напевы, любуясь, как, образуя круги на зеркальной поверхности реки, резвится рыба. Вот совсем рядом показалась голова щуки. Показалась и исчезла. Серебристыми брызгами взметнулась над водой стая мальков. Чуть подальше, наперерез лодке, прошла с торчащим над водой спинным плавником большая нельма. То тут, то там поднимала лёгкие всплески резвившаяся на поверхности плотва. Пробежит блуждающий одинокий ветерок, тронет рябью полированную поверхность реки — и опять тишина, всплески рыб, одинокие голоса птиц.
Покончив с ягодами, вычернив языки и губы, Антон и Зина решили набрать букеты луговых цветов. Включив движок и приняв подобающую позу, Антон сложил ладони рупором и крикнул:
— Внимание на штурвале! Право руля!..
Гулко застучал мотор. Разрезая гладкую поверхность, лодка развернулась и понеслась к берегу, оставляя позади себя расходящийся широкой полосой вспененный след.
Причалив к берегу и привязав лодку, Антон и Зина долго бродили среди буйной зелени луга. Букеты живых цветов всё разрастались. Наконец, Зина запротестовала.
— Хватит, Тоня! Уже неудобно нести.
— Давай, я понесу.
Вернувшись к берегу, Антон предложил:
— Хорошо бы сфотографироваться здесь, на фоне реки и гор. Располагайся, Зиночка, бери букеты, я сейчас тебя увековечу.
Девушка охотно присела на пригнутую Антоном ветку, а он начал налаживать фотоаппарат. Раза три нацеливался, но, когда нажимал спусковой крючок, характерного щелчка затвора не получалось.
— Видно, засорился, — сказал он с досадой.
Повернув аппарат объективом кверху, стал внимательно его рассматривать, стараясь понять причину медленного сползания затвора. Несколько раз нажав спуск, он вдруг поднял глаза на девушку, швырнул аппарат на землю, в один прыжок подскочил к Зине, порывисто обнял её, радостно крича:
— Нашёл, хорошая моя, честное слово, нашёл!
— Что с тобой, Тоня? — удивилась девушка. — Нашёл неисправность? Да? Тогда фотографируй.
— Да нет, совсем не то. Понимаешь, нашёл то, чего не хватало в моём дипломном проекте.
Он взял фотоаппарат, нажал спусковой механизм и сказал, сияя от радости:
— Вот смотри, Зинушка, в объектив. Видишь, как плавно закрывается створка диафрагмы?
— Да… Ну и что из этого?
Он хитровато подмигнул, поглаживая рукою объектив, и добавил:
— Вот этого-то мне и не хватало!.. Прекрасный принцип подачи горючего.
Минуты через две моторная лодка уже неслась против течения, поднимая столбы брызг и водяной пыли. За рулём сидела Зина, а Споряну, склонившись над блокнотом, что-то вычислял.
ГЛАВА IV
СОДРУЖЕСТВО
Антон не мог дождаться вторника и уже утром в понедельник пошёл к профессору.
— Догадываюсь, с новостью пришли? — заметил Пётр Кузьмич, как всегда, прикрывая плотнее дверь кабинета.
Антон стал с увлечением рассказывать о своей догадке:
— Вы понимаете, профессор! Всё очень просто. В период сгорания силой давления газов автоматически опускается диафрагма и прекращается доступ горючего в камеру. По мере того, как сила сжатия уменьшается, начинает действовать пневматический механизм, отпуская сектора диафрагмы, — снова открывается отверстие, подаётся очередная доза горючего, происходит разряд, вновь закрывающий силой своего давления диафрагму, и так далее, по законам автоматики.
Он вопросительно посмотрел на своего учителя. Тот сидел с закрытыми глазами, словно не слушал того, что говорил Антон. Когда Споряну умолк, профессор открыл глаза, поднялся:
— Продолжайте, Антон Савельевич, продолжайте!
От возбуждения у Споряну блестели глаза. Он говорил быстро, уверенно, словно читал на память давно заученный текст. Профессор, заложив за спину руки, ходил от окна к столу, одобрительно покачивая головой.
— Вот и весь мой план, — закончил Споряну.
— Всё, говорите? — переспросил профессор.
— Да, в основном, всё.
— Нет, братец! Это, я бы сказал, много, непомерно много. И главное, пожалуй, неожиданно логично.
Профессор умолк, продолжая прохаживаться. Потом остановился напротив своего ученика и спросил
