— Она говорит о боли, — вставила Гретна. — Ниже сердца. Думаю, она сломала ребро во время аварии.
— Надо сделать повязку, — сказала экономка. — Это не опасно. У джентльменов такое часто случается на охоте. Вам придется тихонько посидеть, пока мы позовем доктора, и как можно меньше шевелиться. Эми и Роуз помогут вам раздеться.
— Господи, Господи! — вскричала миссис Мерривезер. — Но я не могу идти в кровать. Мне надо присмотреть за мисс… то есть за моей племянницей.
— Я сама смогу о себе позаботиться, — заявила Гретна. — Дорогая миссис Мерривезер, вы не должны беспокоиться.
Миссис Мерривезер сжала губы. Было ясно, что не только от боли, а потому что ей нельзя ничего лишнего говорить в присутствии экономки и горничных. Только добравшись до кровати и облачившись в белую кисейную ночную рубашку, которую ей подала экономка, она с испугом взглянула на Гретну.
— Я наделала столько шума. Теперь послушайте меня, мисс Гретна. Вам придется сказать, что вы хотите пообедать здесь со мной. Не спускайтесь вниз.
Гретна бросила взгляд через плечо в открытую дверь — туда, где горничная распаковывала ее вещи. Она увидела свое белое муслиновое платье — единственное новое, появившееся у нее за пять лет, которое она специально сшила для поездки в Лондон. Его вытащили и отутюжили. Мгновение Гретна колебалась, потом в ее глазах появились огоньки радости, и она сказала:
— Умоляю, простите меня, но я хочу пойти обедать вниз.
Миссис Мерривезер застонала.
— Ваша бедная матушка перевернулась бы в гробу. Вы знаете так же хорошо, как и я, что не должны обедать наедине с мужчиной.
— Это не имеет значения, так как он не знает, кто я, — ответила Гретна. — Я не светская дама, которая нуждается в сопровождении и присмотре. Я просто обычная девушка, ваша племянница с фермы, это все меняет, верно?
Миссис Мерривезер снова застонала.
— Я не хочу, чтобы вы спускались вниз. Его светлость — не тот человек… с которым вам следует обедать.
— А какой он человек? — возразила Гретна. — Вы помните, что слышали о нем? Расскажите мне.
— Если я не могу вспомнить, значит, не могу, — ответила миссис Мерривезер. — Но как бы то ни было — не важно, что они говорили, плохое или хорошее, — вы не должны обедать с ним наедине. Это неприлично.
— Но это всего лишь один раз! — взмолилась Гретна. — Кто узнает? Я никогда не увижу его снова, а если и увижу, то не поверю, что он станет использовать это против меня. Кроме того, мое присутствие не вылечит вас.
— Я сама убиваю себя, в самом деле — сама, — простонала миссис Мерривезер. — Почему такое произошло со мной? — Она посмотрела на часы над камином. — Возможно, доктор скоро будет здесь. Может, я буду чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы встать.
Гретна наклонилась и поцеловала ее в лоб.
— Даже если он придет через пять минут, то не позволит вам встать. Вам надо отдохнуть, вы сами это знаете.
Войдя в свою спальню, Гретна увидела, что горничная распаковала все необходимое для сегодняшнего вечера. Впервые Гретна ужаснулась при виде своих вещей — все они выглядели очень бедно.
Когда Гретна наконец оделась и уложила волосы, она посмотрела на себя в зеркало, и ей не было стыдно за свой вид. Накрахмаленное белое муслиновое платье, конечно, не выдерживало никакого сравнения с атласными нарядами светских дам, но по крайней мере было свежим и новым.
Она была уверена, что ее жизнь в Лондоне будет очень тихой. И еще, возможно, ей выпадет шанс иногда видеть дам в драгоценностях и прекрасных нарядах. Она почувствовала легкую дрожь в предвкушении того, что ее ждет. Маркиз пугал ее, но слушать его было интересно, как и представлять, что этого человека знала ее мать, когда была девушкой, которая жила в такой же роскоши, как он. Что бы там ни говорила миссис Мерривезер, она ни за что не пропустит этот обед. Гретна бросила последний взгляд в зеркало и проскользнула в комнату.
— Я должна спуститься вниз, — объявила она. — Уже время обеда.
— Дорогая, не ходите! Прошу вас, не надо! — взмолилась миссис Мерривезер.
— Вам не о чем беспокоиться, — уверила она свою спутницу. — Просто лежите спокойно, пока не придет доктор, а я перед сном приду проверить, удобно ли вам.
— Вы же не станете задерживаться допоздна? — настаивала миссис Мерривезер.
— Не позже десяти часов, — уверила ее Гретна.
Гретна медленно спускалась по лестнице, играя в игру, представляя, что она принцесса, героиня сказки, исполняющая роль в замечательной пьесе, которая вот-вот начнется. Гретна слегка задрожала от нарисованных ее воображением картин. Сердце ее билось немного быстрее, губы дрожали.
Потом, ступив на последнюю ступеньку, она поняла, что маркиз наблюдал за ней, стоя перед камином, заложив руки за спину. Его темные волосы были зачесаны назад, выражение лица непонятное, губы искривились в странной, насмешливой улыбке.
2
Обед закончился, и слуга в золотой ливрее удалился из комнаты. Маркиз немного отодвинул стул и, повернувшись к Гретне, сказал:
— Теперь расскажите мне о себе.
Блюда, которые они только что отведали, казались Гретне чем-то невиданным. Деликатесы, о которых она даже не слышала, лежали перед ней на золотых блюдах. Обеденный стол был украшен орхидеями и огромными канделябрами. Однако не роскошь обстановки привела Гретну в смущение, а ее хозяин со своей странной непонятной и, казалось, насмешливой улыбкой.
Он выглядел так же величественно, как и эта комната. Голубой бархатный плащ сшит рукой мастера; волосы его, хоть и не напудренные, были зачесаны назад по моде и собраны сзади лентой, как у принца Уэльского. На шее и на пряжках его бриджей блестели бриллианты.
Гретна больше боялась того, что им не о чем будет говорить, но маркиз с легкостью вел разговор без каких-либо затруднений на протяжении всего обеда. Он рассказал ей среди всего прочего, что недавно вернулся из-за границы.
— Я забыл, как красива английская природа весной.
— Разве есть что-нибудь более волнующее, чем апрель и май, верно? — согласилась Гретна. — Только что все вокруг было голым, и вдруг в один миг ветки покрылись почками, потом распустились листочки, словно кто-то взял кисточку и раскрасил все в зеленый цвет. Все стало зеленым и золотым. Несколько недель назад сад у дома был заполнен бледно-желтыми нарциссами, а теперь вокруг сирени и яблонь кружат облака белых и сиреневых лепестков.
Маркиз бросил на нее удивленный взгляд, но не задал вопрос о ее доме, и Гретна решила, что ему неинтересно. А теперь вопрос, которого она подсознательно боялась, сорвался с его губ:
— Расскажите мне о себе.
— Мне нечего… рассказывать, — произнесла она немного нерешительно. — В отличие от вас, милорд, я живу… очень тихой жизнью.
— Где? — не отставал он.
— Близ Винчестера, — ответила девушка.
— С вашими родителями?
— Мой отец умер примерно полтора года назад, а мать — в ноябре прошлого года. Она не захотела
