остаться в этом мире после того, как он ушел.
— Значит, они были так привязаны друг к другу?
— Они очень любили друг друга, — ответила Гретна.
— И ее не волновало, что она оставит вас одну?
— Наверное, волновало, но меньше, чем желание воссоединиться с моим отцом.
Она почувствовала, что маркиз собирается съязвить, и напряглась. Но его голос прозвучал очень тепло:
— Значит, вы теперь одна? За исключением вашей тети?
— Моей тети? — Гретна замешкалась, потом вспомнила о миссис Мерривезер. — Да… конечно.
Она задумалась, может, стоит рассказать ему правду сейчас, пока они наедине, но вспомнила предупреждение миссис Мерривезер и замолчала.
— Что вы собираетесь делать в Лондоне? — спросил маркиз.
— Собираюсь остановиться у… подруги на некоторое время. У той, кто знает меня всю мою жизнь.
— Думаете, она найдет вам место? Предполагаю, ваши родители не оставили вам большого наследства?
— Так и есть, — ответила Гретна. — У меня нет ни пенни. Поэтому я и собралась в Лондон.
— Что вы умеете делать? — спросил он. — Что есть в Лондоне, чем вы могли бы заняться?
— Пока не знаю, — ответила Гретна. — Может, я могла бы стать компаньонкой для пожилой дамы, возможно, могла бы учить детей…
Девушка представила, как страшно войти в незнакомый дом, выполнять чьи-то приказы.
Маркиз, наблюдавший за ней, подумал, что вряд ли любая разумная женщина наняла бы такую привлекательную девушку гувернанткой. Что касается компаньонки, то что за судьба — Нимфе Весны ухаживать за старой и ворчливой Зимой?
— Думаю, вы слишком молоды для такого рода занятий, — наконец произнес он.
— О нет, — возразила Гретна. — Мне будет восемнадцать в октябре. Я знаю других девушек, которые начали гораздо раньше зарабатывать на жизнь.
Маркиз, казалось, что-то обдумывает, наблюдая за ней, но после короткой паузы он встал и предложил пойти в гостиную. Гретна в замешательстве поднялась.
— О Господи! — воскликнула она. — Должна ли я согласиться? Мама говорила мне, как следует вести себя дамам на приеме. Боюсь, я забыла. Мы никогда дома не пили портвейн так поздно. Папа любил это, но доктор запретил ему после того, как он заболел.
Маркиз, недоумевая, пытался представить, что это за фермер, который любил выпить бокал портвейна за ужином.
Но ничего не сказал, только последовал за Гретной, плывущей в облаке муслина, в салон. Слуга тем временем провел ее не в большой зал, где она сидела после приезда, а в комнату поменьше — удобную и уютную, с гобеленами на стенах.
Гретна вскрикнула в восторге, увидев двух черно-белых спаниелей, лежащих перед камином. Они позволили ей погладить себя, тычась холодными носами в ее маленькие ручки.
— Не поощряйте их, — сказал маркиз. — Они неисправимо сентиментальны и всегда ждут ответной реакции.
— А мы не такие? — спросила Гретна, улыбнувшись. Она даже не думала, как выглядит, сидя на корточках на коврике перед камином, со спаниелями у ног. Ее золотистые локоны рассыпались по плечам и касались обитого рубиновым бархатом кресла.
Маркиз мгновение стоял, не отрывая от нее глаз, потом опустился в кресло с другой стороны камина.
— Я думаю, что станет с вами, — произнес он.
— Я сама часто думаю об этом, — искренне ответила Гретна. — Говоря честно, я немного боюсь. Лондон кажется таким большим, пугающим, когда думаешь о нем. Но я буду с моей подругой. Уверена, она предложит мне остаться с ней, пока я не найду место.
— Вы давно ее знаете?
— С рождения, — ответила Гретна.
— Может, вы позволите мне навестить вас как-нибудь?
Он заметил, что девушка колеблется и отводит глаза, словно увлекшись одним из спаниелей. Гретна подумала, что может возникнуть неловкость, ибо, согласно ее положению, она не должна была обедать с ним наедине, и Гретна решила сменить тему.
— Как думаете, доктор пришел? — спросила девушка, беспокоясь о миссис Мерривезер.
— Я проверю, — ответил маркиз.
Он позвонил в колокольчик и приказал слуге все узнать.
Вскоре появился дворецкий и доложил:
— Доктор только что ушел, мой господин. Он просил сообщить вам, ваша светлость, что у дамы ушибы и шок, но ни одна кость не сломана. Он дал ей снотворное, и она сможет отправиться в дорогу уже завтра утром.
— Замечательные новости, — вскрикнула Гретна.
Дворецкий вышел, и маркиз сказал:
— Я рад, что вашей тете не хуже, но сожалею, что теперь мне никак не убедить вас остаться немного подольше. Возможно, утром вы рассмотрите приглашение провести здесь еще день или два.
— Я бы хотела этого больше всего на свете, — произнесла Гретна. — Этот дом такой красивый! Но меня ждут в Лондоне!
— В таком случае я не должен пытаться нарушить ваши планы, — согласился маркиз.
«В его голосе прозвучало облегчение, — подумала девушка. — А вдруг он пригласил нас импульсивно, а потом пожалел об этом?» Она взглянула на него из-под ресниц. Какой он мрачный и непримиримый, когда молчит, будто в нем уживаются два разных человека. Вдруг маркиз улыбнулся ей и сказал:
— Я все еще пытаюсь придумать, как могу помочь вам. Вспоминаю, есть ли среди моих многочисленных родственников кто-то, кто может предложить вам что-то более подходящее, чем место гувернантки или компаньонки. Проблема в том, моя дорогая, что вы слишком красивы.
— Слишком красива! — повторила Гретна, и ее глаза засияли. — Вы, правда, так думаете? Никто не говорил мне этого — кроме папы. Задолго до того, как он заболел, он называл меня своим солнечным лучиком. Но ведь все отцы таковы?
— Нет, не все.
— Вы думаете, если бы у меня была красивая одежда, волосы уложены по последней моде, я бы выглядела как одна из светских дам, о которых я столько слышала?
— Упаси вас Боже от этого! — мрачно сказал маркиз. — Оставайтесь такой, какая вы есть, — естественной, неиспорченной тем, что вы называете обществом!.. Не играйте с огнем! Светский мир не для вас. Возвращайтесь домой и сделайте счастливым какого-нибудь фермера.
Гретна опустила голову, чтобы скрыть огорчение. Она чувствовала себя так, словно ее ударили, надсмеялись над ее надеждами, мечтами, выставив их глупыми сказками.
Потом маркиз, словно справившись со своей злостью, протянул ей руку:
— Подойдите сюда, дитя.
Она потянулась, чтобы выполнить просьбу, коснулась своими маленькими пальчиками его руки и почувствовала неожиданное тепло и силу в рукопожатии маркиза. Он потянул ее к себе немного поближе, и теперь Гретна стояла возле него, слегка присев ему на колени, повернув к нему лицо.
— Гретна! Думаю, это судьба, что мы сегодня встретились. Вы тоже это чувствуете?
— Я… я не знаю, — пробормотала Гретна.
— Вы так молоды и беспомощны, — почти бесшумно выдохнул он. — Что Лондон сделает для вас? Разумно ли с моей стороны позволить вам уехать туда?
— Позволить мне? — удивленно переспросила Гретна.
— Возможно, у меня есть другое предложение для вас, — сказал маркиз. — Может, я сам предполагаю позаботиться о вас?
