Красные уступали в численности пехоты более чем в три раза, зато имели решающее превосходство в кавалерии (2,7: 1).
26 мая Первая Конная стала выдвигаться на исходные позиции.
В начавшихся боях красные лобовыми ударами не смогли прорвать польскую оборону.
Здесь в дело вмешивается Реввоенсовет фронта. Сталин направляет Буденному и Ворошилову телеграмму, в которой предписывается отказаться от фронтальных ударов и рекомендуется обходить населенные пункты.
3 июня РВС фронта приказывает Первой Конной нанести удар по тылам противника.
На рассвете 5 июня в дождь и туман конники скрытно вышли на атакующую позицию и, преодолев проволочные заграждения, прорвали польскую оборону.
Наступление разворачивалось стремительно. 7 июня были взяты Житомир и Бердичев, освобождены семь тысяч пленных красноармейцев, разбита польская конная группа под командованием генерала Савицкого.
Глубина прорыва была 120-140 км. Польский фронт на Украине был рассечен надвое. 12 июня был освобожден Киев.
В середине июля советские части вошли на Западную Украину, и создалась выгодная обстановка для наступления Западного фронта в Белоруссии.
4-7 июля там началось наступление, советские части форсировали Березину. 11 июля был освобожден Минск, разгромлены основные силы 1-й польской армии. По всему фронту поляки отступали.
К середине июля была прорвана польская оборона по старой мощной линии немецких окопов. 14 июля был занят Вильно, 17 июля - Лида, 19 июля - Гродно и Барановичи.
В это время в Москве проходила подготовка и работа 2-го Конгресса Коминтерна (19 июля- 17 августа 1920 г.). В президиум российской делегации вошли Ленин, Троцкий, Бухарин, Каменев, Калинин, Зиновьев, Крестинский, Радек. Как видим, Сталина здесь нет.
Впрочем, его мысли по поводу приближающейся мировой революции, как мы увидим, несколько отличны от общепринятых.
Открыв первое заседание Конгресса, Зиновьев внес коррективы: 'пожалуй, мы увлеклись, что не год, а два или три года потребуется, чтобы вся Европа стала советской'. (В.И. Пятницкий. 'Осип Пятницкий и Коминтерн на весах истории'. Минск, 2004. С. 72).
В манифесте Конгресса говорилось: 'дело Советской России Коммунистический Интернационал объявил своим делом. Международный пролетариат не вложит меча в ножны до тех пор, пока Советская Россия не включится звеном в федерацию советских республик всего мира'. (В. Пятницкий. 'Осип Пятницкий и Коминтерн на весах истории'. Минск, 2004. С. 83).
Руководство России рассматривало войну не как национальную, а как революционную. При РВС Западного фронта была сформирована из немцев и австрийцев отдельная стрелковая бригада особого назначения ('Спартаковская'). Также сформирована 1-ая польская Красная армия. Коминтерн сосредоточил в западных областях России более 18 тысяч поляков-коммунистов.
Красная Армия воевала 'за интересы всего трудящегося человечества'. В приказе Тухачевского прозвучало: 'Вперед на Запад! На Варшаву! На Берлин! На штыках мы принесем трудящемуся человечеству счастье и мир! '.
Двойственность поставленных задач сыграла с Красной Армией зловещую роль: национально-государственные задачи требовали рациональных решений, а коминтерновские - толкали войска вперед с романтической безоглядностью.
В принципе вся история Советского Союза прошла под светом этой двойной звезды.
Но остановим на время польский фронт и повернемся к белой армии, укрывшейся в Крыму. Ее возглавил 42-летний генерал-лейтенант П.Н. Врангель. Он принадлежит к обрусевшему шведскому роду, его двоюродный дед воевал на Кавказе, принимал капитуляцию Шамиля. Сам же Врангель был конногвардеец, имел два высших образования (Горный институт Императрицы Екатерины II в Санкт-Петербурге и Николаевская академия Генерального штаба), участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах; командовал Добровольческой и Кубанской армиями ВСЮР; после 'Новороссийской катастрофы' сменил генерала Деникина на посту главнокомандующего ВСЮР. Пригласил в свое гражданское правительство знаковые фигуры - соратника Столыпина А.В. Кривошеина и академика - экономиста П.Б. Струве; издал важнейшие законы 'о земле' и 'о земстве', согласно которым земля переходила в собственность 'трудящимся на ней хозяевам', а земства получали осуществление местной власти.
Правительство Великобритании отказалось поддерживать Врангеля, но правительство Франции признало его 'де-факто'.
Проводя перегруппировку, 6 июня Врангель выдвинул свои войска из Крыма и начал успешное наступление в Северной Таврии.
Стратегически это выглядело как 'второй фронт' Польши, тем более что у него и Пилсудского был один и тот же западный союзник. В этом же была двойственность: патриотизм белогвардейцев никак не сочетался с антирусской политикой Польского руководства.
Эта трагическая русско-западническая раздвоенность, надо признать, сопровождала Россию всегда, начиная с Петра, и, конечно, весь двадцатый век, и белых, и красных.
Действия врангелевских корпусов привели к разгрому ударной армейской группы красных под командованием Д.П. Жлобы, состоявшую из конного корпуса, кавалерийской дивизии и пехотной дивизии.
'Захват врангелевцами Северной Таврии был крупным оперативным успехом, но для развития его в стратегический у белогвардейцев не хватило сил. План, рассчитанный на окружение и разгром 13-й армии с последующим ударом в тыл основным силам Юго-Западного фронта, оказался невыполненным. Понеся в боях значительные потери в живой силе и технике, белогвардейские войска, растянутые на фронте свыше 300 км, уже не могли без перегруппировки продолжать запланированное раньше наступление в направление Донбасса, и перешли к обороне'. ('Гражданская войны в СССР'. В 2-х тт. М., 1986. Т. 2. С.276).
Несмотря на то, что белые части проявили беспримерный героизм, у них не было практических шансов. Врангелевский поход имел экономическую цель - захватить продовольствие. Стратегические задачи поставило французское правительство. К этому надо добавить неспособность Врангеля организовать свой тыл.
Крымские газеты того времени выразительно рисуют моральное состояние в Крыму.
'Земельная реформа, самоуправление, кооперативы, дешевая распродажа на базарах продуктов питания и зерна, опора на правовые нормы, разрешение татарам преподавания в местных школах на татарском языке, объявление борьбы с канцелярщиной, этим, по словам Врангеля, 'стародавним русским злом', - это были вехи самой настоящей верхушечной революции.
Много ли было у нее шансов на успех? Скорее всего, их не было вовсе. Увеличивалась спекуляция, кооперативы стремились скупить побольше зерна и отправить его за границу, получив за него твердую валюту. Рубль упал так низко, что крестьяне отказывались брать деньги, требовали оплату хлеба товарами. Но откуда у армейских интендантов товары? Они расплачивались с мужиками по низким государственным расценкам. Крестьяне оказывались перед выбором: продать зерно кооператору, который дает взамен спички, ткань или оконное стекло, либо поддержать врангелевские реформы, уступив интендантам за бесценок.
Газета 'Вечернее Слово' писала в передовой статье 'Труд и спекуляция':
'История скажет: Россия погибла не столько от революции, сколько от спекуляции... Идет бескровный, но страшный и поистине смертельный поединок труда и спекуляции. Необходимо прекратить куплю-продажу иностранной валюты...'.
Надежд на патриотизм кооператоров и купцов нет. Цены росли, призывы правительства к торговым кругам встречали полное понимание на словах, а на деле оно выражалось в деликатных просьбах: выдать вывозное свидетельство на продажу зерна в Константинополе.
Газета 'Вечернее Слово': 'Многие говорят: 'Все равно ничего не выйдет, т.к. организация не налаживается, нет живой работы, общество бездеятельно, низшие представители власти не умеют, не хотят проводить в жизнь ценных мероприятий Главнокомандующего, низы враждебны и проч.'
Неужели мы не поймем, что спасение не в чужой немощи, а в национальной организованности?
Мы перестали быть честными, чуткими людьми, не многие посмеют посмотреть совести прямо в глаза'.
'Если мы последовательно прочтем все приказы генерала Врангеля - во всех них неуклонно проведен русский принцип. Мы видим стройную и твердую систему прогресса и вероисповедания. Казалось бы, она должна стать обязательной для всех, однако руководящие идеи Вождя нередко встречают глухое молчаливое, упорное сопротивление, а иногда и полное отрицание.
Все тот же спекулятивно-грабительский интернационал, что и пять месяцев назад, с полным забвением родины и 'наплеванием' на нее, все те же - бойкот и саботаж в деле и почине собирания России. И по-прежнему русский человек и русское понимание в забытом углу, в униженном положении на последнем месте, как нечто недостойное и отверженное.
Нет хода русскому человеку, но всему, что враждебно России, что равнодушно к ней или не верит в нее - широкий размах и широкое поле... Полное расхождение людей и системы'.
'Консорциум банков ведет игру на понижение русского рубля, на падение русских ценностей. Стоит только внимательно присмотреться, после чего следует это повышение или понижение.
Так, ответом на начало переговоров Англии с Советской Россией о возобновлении торговых отношений было то, что все эти Лианозовские, Бакинские и др. (акции. - Авт.) сделали скачок вверх. В ответ на переход русской армии в наступление - последовало резкое понижение русских ценностей и рубля.
Все делается по обдуманному плану. Все это выкачивание из России золота и драгоценностей, скупка романовских и других ценностей делается по мановению дирижерской палочки разных Шиффов, Фордов и Ко.
Происходит определенное обескровливание России, чтобы потом без великого труда забрать русский народ в кабалу'. (С.Ю. Рыбас. 'Генерал Кутепов'. М., 2000. С. 190-193).
На этом фоне результаты работы советской военной промышленности звучат смертным приговором 'государству Крым'.
В апреле 1920 г. произведено 17649 винтовок, 121 пулемет, 39 орудий, а уж в мае - 26300 винтовок, 500 пулеметов, 94 орудия.
В июле и августе 1920 г. перед советским командованием стоял важнейший выбор. Можно было сосредоточить силы для решающего удара по польским армиям, но можно было рискнуть и рваться к Варшаве, несмотря ни на что.
Конечно, в Москве не забывали ни на минуту, кто стоит за Пилсудским, но не боялись Запада.
Прекрасный образ освобождения человечества был для Москвы стратегической реальностью.
В чем-то предстоящий выбор имел даже мистический оттенок, если считать марксизм своеобразной европейской религией.
И вот этот мистический революционный подход наталкивался на вполне будничные проблемы. Лобовой атаке на Варшаву и Берлин препятствовали генерал Врангель, военная угроза со стороны Румынии, переброшенный из Франции в Польшу 70-тысячный польский корпус под командованием генерала Ю.
