большинства это только искра. Она позволяет им предугадывать, какую следующую песню поставит ди- джей на радио или что скоро зазвонит телефон».
У Билли Фримэна была эта искорка. Мерцание.
— Полагаю, мне надо поговорить с этим Кэри Кингсли?
— Кейси, а не Кэри. А так да, с ним. Он руководит здесь городскими службами уже двадцать пять лет.
— Когда будет удобно?
— Да прямо сейчас, я думаю, — Билли ткнул пальцем. — Вон та груда кирпичей через дорогу и есть мэрия Фрейзера, и там все городские конторы. Кингсли сидит в подвале, в конце коридора. Ты поймешь, что пришел куда надо, когда услышишь диско-музыку с потолка. По вторникам и четвергам в спортзале у женщин занятия аэробикой.
— Ладно, — согласился Дэн. — Так и сделаю.
— Рекомендации с тобой?
— Да. — Дэн похлопал по сумке, которую прислонил к стене Минитаунской станции.
— Надеюсь, ты не сам их накропал?
Дэнни улыбнулся:
— Нет, они настоящие.
— Тогда вперед — труба зовет.
— Окей.
— И еще одно, — сказал Билли, когда Дэн пошел прочь. — Он на дух не переносит выпивку. Если ты пьешь, а он тебя спросит, советую тебе… соврать.
Дэн кивнул и поднял руку, чтобы показать, что понял. Врать подобным образом ему было не впервой.
Судя по испещренному прожилками носу, Кейси Кингсли не всегда не переносил выпивку на дух. Это был крупный человек, и маленький захламленный кабинет, казалось, был тесен ему, как костюм. В данную минуту он качался на задних ножках стула за столом, просматривая рекомендации Дэна, аккуратно собранные в голубую папочку. Затылком Кингсли почти касался основания простого деревянного креста, что висел на стене рядом с семейной фотографией. На фото более молодой и подтянутый Кингсли позировал со своей женой и тремя дочерьми в купальниках на каком-то пляже. С потолка чуть ли не в полную мощь грохотал шлягер «Виллидж Пипл» «YMCA», сопровождающийся радостным топотом многих ног. Дэну представлялась огромная сороконожка. Только что из здешней парикмахерской и в ярко-красном трико девяти футов длиной.
— Угу, — бормотал Кингсли, — Угу… да… так-так-так.
На краю стола стояла стеклянная банка с леденцами. Не отрывая глаз от тонкой стопки рекомендаций Дэна, Кингсли снял крышку, выудил один леденец и закинул в рот.
— Угощайся, — сказал он.
— Нет, спасибо, — отказался Дэн.
Странная мысль посетила его. Давным-давно его отец, вероятно, сидел в такой же комнате и отвечал на вопросы управляющего «Оверлуком». О чем он тогда думал? Что ему в самом деле нужна работа? Что это его последний шанс? Может быть. Наверное. Но конечно же, Джек Торранс отвечал не только за себя. Дэн — нет. Он может поехать бродяжничать дальше, если тут не выгорит. Или попытать счастья в хосписе. Но… ему нравилась городская зона отдыха. Нравился поезд, превращавший взрослых обычного роста в Голиафов. Нравился Минитаун, абсурдный, веселый и будто храбрившийся, как положено уважающему себя маленькому американскому городку. И нравился Билли Фримэн, который сиял самую чуточку и наверняка сам не знал об этом.
Наверху песня «Я выживу» сменила «YMCA». И Кингсли, который как будто только и этого и ждал, сунул рекомендации Дэна обратно в папку и подвинул к нему.
«Сейчас он мне откажет».
Но за весь день, полный верных догадок, это оказалось первым промахом.
— Бумажки вроде в порядке, но сдается мне, что ты больше пришелся бы ко двору в Центральном госпитале Нью-Гэмпшира или у нас в хосписе. Может, тебя даже возьмут в сиделки для стариков — вижу, что у тебя есть несколько медицинских сертификатов по оказанию первой помощи. Пишут, ты умеешь обращаться с дефибриллятором. Слышал о сиделках на дому?
— Да. И я подумывал о хосписе. А потом увидел зону отдыха, Минитаун и поезд.
— Небось, самому хочется прокатиться пару раз за машиниста? — проворчал Кингсли.
— Нет, сэр. Не особенно, — без колебаний солгал Дэн. После признания о том, как ему хотелось бы взгромоздиться на сиденья из старого спорткара и взять в руки руль, разговор свернет на водительские права, а затем на причину, по которой он их потерял, а закончится предложением закрыть дверь кабинета мистера Кейси Кингсли с той стороны. — Я больше по граблям и газонокосилкам.
— И по временным подработкам, если судить по этим бумагам.
— Скоро остепенюсь. От охоты к перемене мест я уже почти излечился.
«Интересно, — подумалось ему, — для Кингсли это прозвучало такой же брехней, как и для меня самого?»
— Ничего кроме временной подработки предложить не могу. — Сказал Кингсли. — Как только школьников распустят на лето…
— Билли мне говорил. Если в начале лета я решу остаться, попрошусь в хоспис. Я даже могу написать им заявление заранее, если только вы не отсоветуете.
— Мне в любом случае все равно, — Кингсли с интересом посмотрел на Дэна. — Тебя не напрягают умирающие?
«Там умирала твоя мать, — подумал Дэн. Похоже, сияние никуда не делось, и даже не думало гаснуть. — Ты держал ее за руку, пока она отходила. Ее звали Эллен».
— Нет, — ответил он. А потом почему-то добавил:
— Весь мир — это хоспис под открытым небом.
— Еще и философ. Что ж, мистер Торранс, думаю, я вас возьму. Суждению Билла я доверяю — в людях он редко ошибается. Не опаздывать, пьяным на работу не приходить, с красными глазами и благоухая травкой — тоже. Выкинете что-нибудь в этом духе — скатертью дорога, потому что в «Ривингтоне» в вашу сторону даже не посмотрят — это я гарантирую. Все ясно?
На мгновение Дэна охватило возмущение,
но он подавил его. Кингсли играл на своем поле и по своим правилам.
— Кристально.
— Можешь приступать с завтрашнего дня, если тебе подходит. В городе сдается полно комнат. Могу лично сделать пару звонков, если хочешь. Наскребешь девяносто баксов до первой зарплаты?
— Да. Спасибо, мистер Кингсли.
Кингсли махнул рукой:
— На первое время я бы присоветовал «Ред Руф Инн». Мой бывший шурин там заправляет, даст тебе скидку. По рукам?
— По рукам.
Как же быстро легли на место последние кусочки сложнейшей мозаики. Дэн велел себе не расслабляться по этому поводу.
Кингсли встал. Это был крупный мужчина, и вставал он медленно. Дэн тоже поднялся на ноги и, когда Кингсли протянул ему через стол свою лапищу, пожал ее. «Саншайн Бэнд» сообщал с потолка, что вот это другое дело, угу-угу, ага-ага.
— Ненавижу эти буги-пляски, — заметил Кингсли.
«Нет, — подумал Дэн, — неправда. Они напоминают тебе о дочери, той, с которой ты больше не общаешься. Потому что она тебя еще не простила».
— Ты в порядке? — спросил Кингсли. — Что-то ты бледный.
— Просто устал. Долго ехал в автобусе.
