разыгрывалось лишь раз в сутки: зал не мог вместить всех желающих, и несколько теплоходов постоянно стояли в рейде, где пассажиры с волнением ожидали своей очереди. Те, кто уже дождался своего часа, ещё долго находились под впечатлением.
Не ликовали только двое в штатском. В отличие от остальных они не толпились за прозрачными стенками океанариума. Их прибытие носило официальный характер и за действом они, с видом чиновничьего безразличия, наблюдали с большого экрана, висевшего на стене кабинета Юрия Кемеровского. Сам хозяин острова дождался финала и лишь затем повернулся к непрошенным гостям: строгие лица, строгие костюмы, одинаковые галстуки. Первое отличие, которое бросалось в глаза, — их рост. Один был на целую голову выше другого. Юрий всё понял, едва взглянув на них. Чиновниками они были лишь для прикрытия. Спецслужбы — мать их… Даже на собственном острове от них покоя нет. В стране бардак, а они, чёрт — те знает, чем занимаются.
— Прошу прощения, господа, — обратился он к ним, усаживаясь в своё кресло. — Я заставил вас ждать.
Господа почтительно заняли места за длинным столом, и тот, что был выше, сухо произнёс:
— Мы имеем предписание по поводу незаконного действия в отношении лица, не достигшего совершеннолетнего возраста.
— Простите, незаконного чего?
— Там всё написано, — так же сухо ответил высокий и, достав из красной папки лист бумаги, протянул его Кемеровскому.
Юрий долго и внимательно вчитывался в документ, изучая его содержимое.
— О каком использовании труда идёт речь? — спросил он присутствующих, отложив листок.
— Вы только что его наблюдали, — ответил другой.
— Эта девочка — дочь моей сотрудницы, и согласие на посещение океанариума от неё есть. Результаты лечения вы видели. Она ведь больна, вы не знали?
— Это связано с риском для жизни и здоровья несовершеннолетнего. Вы нарушаете закон.
— Ну, сходить в булочную в Москве куда опасней, а впрочем, дело ведь не в этом, — он пристально взглянул в глаза собеседников. — Зачем вашему ведомству мой осьминог?
— Вы правильно догадываетесь, господин Кемеровский, — не моргнув ответил высокий. — Только нужен он не нашему ведомству, а всей России.
— Сильно сказано. Сделать из него лабораторную крысу, разобрать на молекулы, угробить, не вложив при этом ни копейки. Очень сильно. Но, знаете, я вам его не отдам. А что касаемо этой бумажки, — Юрий в сердцах ткнул пальцем в листок, — мои юристы вам всё растолкуют. Будьте здоровы!
— Вы должны понимать, — сказал напоследок высокий, — мы найдём способ изъять его.
— Не смею вас больше задерживать, господа.
Юрий отвернулся к окну, дав тем самым понять, что разговор закончен.
Это были не первые визитёры. Десять дней назад приходил профессор Неврюков из некоего замысловатого НИИ. Он красноречиво рассказывал о возможных перспективах и достижениях человечества, о том, что данному экземпляру десять тысяч лет (с этим они явно перемудрили), что он не имеет ничего общего с известными моллюсками, об уникальности его ДНК (как им только удалось его раздобыть?) и ещё много чего. Юрий вежливо объяснил ему, что не расстанется с новым питомцем, за которого заплатил немалую сумму. Профессор ушёл в скверном расположении духа, пообещав однако, не оставить всё так. Ещё спустя пару дней прибыли представители арабского шейха, у которого, как оказалось, тоже есть остров, и он не прочь украсить его подобным существом. Сумму, однако, предложили вдвое больше, чем он за него заплатил. Если бы это было полгода назад, Юрий, не задумываясь, совершил бы сделку, но теперь никто из них, несмотря на добытую информацию, понятия не имел о реальной уникальности осьминога. Юрий узнал об этом два месяца назад, почти случайно, когда вернувшись из поездки, впервые увидел Алёну Сибирцеву, плескающуюся с моллюском в океанариуме. Увиденное настолько потрясло его, что, несмотря на поздний час, он пришёл к ним в жилой сектор. Дверь открыла Наталья Сибирцева, полноватая смуглая женщина средних лет, невысокого роста, с огненными кудряшками волос, скрывающими проступающую у корней седину.
— Здравствуйте, Юрий Владимирович, — произнесла она, запахивая полосатый халат и чувствуя неловкость за свой внешний вид. — Мы вас завтра ждали.
— Прошу прощения за поздний визит, — извинился он и сразу перешёл к делу. — Алёна дома?
— У себя в комнате, — женщина посторонилась, пропуская внутрь Кемеровского. — Пока вас не было, у нас такие чудеса произошли!
— Да, я уже успел ознакомиться.
— Вы только не ругайте нас. Мы не причиним вреда осьминогу.
— Можно к ней пройти?
— Конечно. Я только гляну, не легла ли она.
Алёна сидела на полу, поджав под себя ноги. Перед ней лежал ноутбук, на котором она печатала, быстро и всеми пальцами. Словно почувствовав чужое присутствие, она обернулась.
— Сиди, Алёна, не вставай, — ласковым голосом обратился к ней Юрий, зная, что она читает по губам. Скинув обувь, он сел рядом с ней. — Твоё выздоровление прямо-таки потрясает.
В ответ она улыбнулась и кивнула. На экране появилось короткое «спасибо».
— Ты хоть понимаешь, что сделала лучших профессоров во главе с самим Гренговичем?
Её кивок выглядел несколько растерянным.
— Ну а кто же виноват в этом чуде?
«Тронни».
— Ты так назвала нашего гиганта?
«Это её имя. Она так представилась».
— Мда, — тихо произнёс Юрий, отвернувшись. — До полного выздоровления ещё далеко.
Он вытаращил глаза, увидев надпись:
«Вам не обязательно поворачиваться ко мне. Я хорошо слышу, только говорить пока не могу».
Кемеровский посмотрел в детские глаза.
— Это правда? — спросил он, не поверив. — Ты можешь слышать? И как давно?
«Сегодня восьмой день. Сначала с трудом, а потом лучше».
— Ты не перестаешь меня удивлять, девочка. Можешь сказать, как смог этот щупальцеобразный сделать то, что никому никогда не удавалось?
«Она — онрии. Они с осьминогами просто похожи».
— Это самка?
«Нет. И то и другое. Но не гермафродит — более совершенный организм. Они откладывают яйца без партнёра».
Кемеровский от недоумения поднял брови. О нечто подобном намекал ему учёный. Алёна, конечно, не могла это знать.
— Тогда почему она?
«Женское начало у них доминирует».
— Онрии — это что?
«Так называется их мир. Он не склоняется. И разумные обитатели тоже онрии. Там только вода и много уровней, разделённых энергобарьерами».
— Зачем он, вернее, она здесь?
«Они приходят из другого пространства к нам, чтобы лечить землю».
— Как лечить?
«Они слышат дыхание земли. Там, где оно чаще, случаются разломы. А там где раны, течёт кровь. Её нужно сворачивать».
— Ты так много знаешь о них?
«Конечно, мы ведь давно общаемся».
— Да как такое может быть?
«Трудно объяснить. Я просто слышу, и она тоже».
— И что ты ему, тьфу, ей, рассказываешь?
