Россией и не допускать в мире новых войн. У меня пока все, Александр Иванович.
После Сокурова, с этой же позицией выступили Круглов и Алубин, и в кают-компании разгорелись бурные дебаты.
Все это время Морев внимательно слушал, а затем пальцем поманил к себе вестового и что-то шепнул тому на ухо.
Моряк тут же вышел, а спустя несколько минут вернулся и передал адмиралу небольшую, в кожаной обложке книгу.
- Попрошу тишины, - встав, сказал Морев, и гул голосов стих.
- Я хочу, чтобы все это послушали, - обвел он взглядом офицеров и раскрыл ее.
На горах Большой Равнины,
На вершине Красных Камней,
Там стоял Владыка Жизни,
Гитчи Манито могучий,
И с вершины Красных Камней,
Созывал к себе народы,
Созывал людей отвсюду.
хорошо поставленным голосом, продекламировал первые строки адмирал и многие недоуменно переглянулись.
От следов его струилась,
Трепетала в блеске утра,
Речка, в пропасти срываясь,
Ишкудой, огнем, сверкая.
И перстом владыка Жизни,
Начертал ей по долине,
Путь излучистый, сказавши:
'Вот твой путь отныне будет!'
с чувством продолжил он дальше, и внимание аудитории обострилось.
От утеса взявши камень,
Он слепил из камня трубку,
И на ней фигуры сделал.
Над рекою, у прибрежья,
На чубук тростинку вырвал,
Всю в зеленых, длинных листьях;
Трубку он набил корою,
Красной ивовой корою,
И дохнул на лес соседний.
От дыханья ветви шумно,
Закачались и, столкнувшись,
Ярким пламенем зажглися;
И, на горных высях стоя,
Закурил Владыка Жизни
Трубку Мира, созывая
Все народы к совещанью.
Дым струился тихо, тихо,
В блеске солнечного утра:
Прежде - темною полоской,
После - гуще, синим паром,
Забелел в лугах клубами,
Как зимой вершины леса,
Плыл все выше, выше, выше, -
Наконец коснулся неба,
И волнами в сводах неба,
Раскатился над землею
наполнили собой неведомые строки пространство кают-компании и у многих заблестели глаза.
Из долины Тавазэнта,
Из долины Вайоминга,
Из лесистой Тоскалузы,
От Скалистых Гор далеких,
От озер Страны Полночной,
Все народы увидали,
Отдаленный дым Покваны,
Дым призывный Трубки Мира.
И пророки всех народов,
Говорили: 'То Поквана!
Этим дымом отдаленным,
Что сгибается, как ива,
Как рука, кивает, манит,
Гитчи Манито могучий
Племена людей сзывает,
На совет зовет народа'.
- Здорово, - наклонившись к доктору, прошептал начальник РТС, - это никак про индейцев?
- Именно, - был ответ. - Слушай.
Вдоль потоков, по равнинам,
Шли вожди от всех народов,
Шли Чоктосы и Команчи,
Шли Шошоны и Омоги,
Шли Гуроны и Мэндэны,
Делавэры и Могоки,
Черноногие и Поны,
Одживбеи и Дакоты -
Шли к горам Большой Равнины,
Пред лицо Владыки Жизни.
подкрепляя слова взмахом руки, продолжал Морев, и они будили в сознании что-то новое.
И в доспехах, в ярких красках,
Словно осенью деревья,
