— О чем это вы?
Поведение Джека привело ее в явное замешательство.
— Вы знаете! — выпалил он. — Ну, эти, как их… — он искал нужные слова, — эти бумаги!
— У нас здесь масса разных бумаг! И сколько же банок диетической колы вы выпили?
— Хватит! — прошипел он и, протянув руки к Латаше, потребовал: — Дайте! Дайте мне этот учебник!
— Пожалуйста, — сказала девушка, на которую трансформация Джека произвела, мягко говоря, странное впечатление.
Джек принялся искать предметный указатель. Найдя его, он молниеносно провел пальцем по колонкам. Найдя то, что требовалось, Джек вернулся к нужной странице. При этом он перелистывал толстый том с такой скоростью, что Латаша стала опасаться за сохранность книги. Джек нашел нужную страницу и затих.
— Не посчитаете ли вы чрезмерной смелостью с моей стороны, если я позволю себе поинтересоваться, чем вы занимаетесь? — насмешливо спросила Латаша.
— Я думаю, что наступил миг произнести «эврика!», — пробормотал Джек, не переставая читать. — Вот! — воскликнул он через несколько секунд и поднял кулак, как это делают победители. Затем он захлопнул книгу и, глядя на девушку, сказал: — Теперь я знаю, что следует искать Алану. Обнаружение этого вещества не объяснит все известные нам факты, но зато докажет, что Крэг Бауман невиновен в медицинской халатности.
— О чем вы? — раздраженно поинтересовалась Латаша. У нее не было сил разгадывать ребусы в пять утра.
— Взгляните на эти странные симптомы из показаний Джордана. — Он взял в руки список. — Ощущение парения в воздухе… Это не пустая жалоба ипохондрика. Происходило действительно нечто весьма странное, и если Алан найдет то, о чем я думаю, то можно будет предположить, что Пейшенс Стэнхоуп либо обожала японское суши, либо была ярой поклонницей гаитянского культа Вуду. Впрочем, боюсь, что мы придем к иным выводам.
— Джек! — сердито бросила Латаша. — Я слишком устала, чтобы выслушивать ваши шутки!
— Прошу прощения, — сказал Джек. — Я дразню вас только потому, что опасаюсь оказаться правым. Это как раз тот случай, когда я, несмотря на все затраченные нами усилия, предпочел бы ошибиться. Не сердитесь! Я все расскажу вам по пути в лабораторию Алана. Думаю, что мы подошли к финалу.
Глава 23
Джек приткнул свои изрядно потрепанный автомобиль носом к тротуару, закрыв выезд коричневому фургону экспресс-почты. Он надеялся, что машину не эвакуируют, но все же на всякий случай прихватил с заднего сиденья дорожную сумку с вещами и большой конверт, в левом верхнем углу которого был напечатан адрес офиса главного судмедэксперта города Бостона.
Он взбежал по ступеням и оказался во дворе, куда выходил фасад Верховного суда графства Суффолк. Не теряя ни секунды, Джек помчался к дверям. Но его движение замедлила охрана. Пропустив конверт и сумку через рентгеновскую установку, Джек прыгнул в закрывающуюся кабину лифта.
Пока лифт поднимался, Джек взглянул на часы. До момента бракосочетания оставалось четыре часа, и то, что он пока находится в другом городе, его серьезно тревожило. Когда лифт поднялся на третий этаж, Джек, стараясь проявлять максимальную вежливость, растолкал спутников и первым вышел из кабины. При этом ему показалось, что другие пассажиры сознательно мешали ему.
Если раньше, приходя на заседания суда, он старался не шуметь, то на сей раз он ворвался в зал, не опасаясь привлечь к себе внимание. Чем театральнее будет его появление, тем лучше. Когда он решительным шагом двинулся к барьеру, отделяющему участников процесса от публики, многие зрители повернули головы в его сторону. Сидящая в первом ряду Алексис увидела его, и Джек ей кивнул.
Судебный пристав сидел на своем месте и читал какие-то бумаги. Появление Джека он проигнорировал. Присяжные безмятежно смотрели на Рэндольфа, который, судя по всему, только что начал заключительное слово. Судья внимательно изучал какие-то документы. Джек видел затылки Крэга и помощника Рэндольфа. Джордан и Тони находились за столом истца. Все было в полном порядке, и колеса правосудия медленно набирали ход, чтобы подойти к конечной остановке.
Джек намеревался остановить этот поезд. Он не хотел пускать его под откос, ему нужно было только лишь задержать состав и направить по другой колее. Дойдя до барьера, Джек остановился. Он увидел, что некоторые присяжные смотрели на него, не теряя при этом своей безмятежности. Рэндольф продолжал что-то говорить медоточивым, хорошо поставленным голосом.
— Простите, — сказал Джек. — Простите! — повторил он громче, поскольку Рэндольф продолжал говорить. Когда Джек извинился вторично, Рэндольф повернул голову, и в его арктических глазах Джек увидел замешательство и недовольство.
Судебный пристав, не слышавший первого обращения Джека, явно услышал второе. Он встал, чтобы остановить Джека, поскольку обеспечение порядка в зале входило в его обязанности.
— Мне надо немедленно с вами поговорить, — сказал Джек громко, чтобы все находящиеся в зале его услышали. — Я понимаю, что мое вмешательство неуместно, но дело настолько важное, что не терпит отлагательства. Необходимо предотвратить судебную ошибку.
— Советник, что, черт побери, происходит? — спросил судья Дейвидсон. Он вскинул голову и знаком приказал судебному приставу оставаться на месте.
Привыкший за свою многолетнюю практику к разного рода неожиданностям, Рэндольф преодолел мгновенную растерянность. Прежде чем переключить свое внимание на Джека, он посмотрел в сторону судьи.
— Я бы так не поступил, если бы это не имело решающего значения, — сказал Джек, понизив голос.
Он видел, что весь зал смотрит в его сторону, но его интересовали лишь два человека: Крэг и Джордан. Последний, судя по выражению лица, был обеспокоен появлением Джека гораздо больше, чем Крэг.
— Ваша честь, — повернувшись лицом к судье, сказал Рэндольф, — могу ли я злоупотребить на несколько мгновений терпением суда?
— Две минуты! — недовольно бросил судья Дейвидсон. Он позволил Рэндольфу поговорить с Джеком только ради того, чтобы избавиться от выскочки. Было ясно, что судья очень недоволен, что кто-то помешал гладкому ходу процесса.
Рэндольф подошел к барьеру, окинув Джека высокомерным взглядом, и вполголоса произнес:
— Это уже выходит за все рамки.
— Я обожаю нарушать правила, — ответил Джек. — Но вы должны дать мне возможность выступить в качестве свидетеля!
— Я не могу этого сделать. Я уже вам все объяснил. Кроме того, я выступаю с заключительным словом.
— Я провел вскрытие, и теперь могу дать показание, подтвержденное письменными заявлениями судмедэксперта и токсиколога, что доктор Бауман невиновен в медицинской халатности.
В броне невозмутимости Рэндольфа появилась трещина. Об этом говорил его взгляд, метнувшийся сначала на судью, а затем снова остановившийся на Джеке. Времени на размышление и тем более на дискуссию у него не было.
— Мистер Бингем! — нетерпеливо произнес судья. — Ваши две минуты истекли.
— Посмотрю, что можно сделать, — прошептал Рэндольф, прежде чем вернуться на трибуну. — Ваша честь, можно ли мне приблизиться к вам?
— Если это необходимо, — недовольно пробурчал судья Дейвидсон.
