Тони вскочил и присоединился к Рэндольфу.
— Что происходит? — шепотом поинтересовался судья. — Кто этот человек?
Судья бросил короткий взгляд на Джека, который стоял у дверцы барьера. Сумку он поставил на пол, а конверт по-прежнему держал в руках.
— Это доктор Джек Стэплтон, — сказал Рэндольф. — Доктор Стэплтон — судмедэксперт из Нью-Йорка. Насколько мне известно, он считается первоклассным специалистом.
— Вы его знаете? — спросил судья Джексон, обращаясь к Тони.
— Да, я его встречал, — ответил адвокат, не вдаваясь в подробности.
— И что ему здесь надо? С какой стати он сюда заявился? Его появление нарушает все правила. Мягко говоря.
— Я высказал ему это почти в таких же выражениях, — сказал Рэндольф. — Но он хочет выступить как свидетель.
— Это недопустимо! — бросил Тони. — Его нет в списке свидетелей, и он не давал предварительных показаний. Это возмутительно!
— Умерьте свое негодование, — сказал судья тоном, с которым обращаются к непослушному ребенку. — И почему же он просит допросить его в качестве свидетеля?
— Доктор Стэплтон заявляет, что обладает сведениями, полностью снимающими с доктора Баумана обвинения в медицинской халатности. Он говорит, что у него есть письменные доказательства массачусетского патологоанатома и массачусетского токсиколога.
— Это чистейшее безумие! — выпалил Тони. — Защита не имеет права в последнюю минуту выставлять нового свидетеля. Это нарушает все правила и уложения со времен Великой хартии вольностей!
— Прекратите свои завывания! — рявкнул судья Дейвидсон.
Тони едва удержался от продолжения, но злость скрыть так и не смог. Об этом ясно говорило выражение его лица.
— А вы знаете, где он получил информацию, с которой хочет выступить в суде? — спросил у Рэндольфа судья.
— Доктор Стэплтон упомянул о том, что провел аутопсию Пейшенс Стэнхоуп.
— Если аутопсия может потенциально снять с ответчика обвинение в неправильном лечении, то почему она не была проведена ранее? В таком случае судмедэксперт получил бы возможность стать свидетелем.
— Не было оснований считать, что аутопсия будет иметь доказательную ценность. Я уверен, что мистер Фазано со мной согласится. Клиническая картина в данном деле не вызывала никаких сомнений.
— Мистер Фазано, вам было известно об аутопсии?
— Только то, что рассматривалась ее целесообразность.
— Черт возьми! — обронил судья Дейвидсон. — Теперь я оказываюсь между молотом и наковальней.
— Ваша честь, — не выдержал Тони, — если ему позволят выступить свидетелем, я…
— Обойдемся без угроз, советник. Мне прекрасно известно, что прискакавший сюда доктор Стэплтон не может быть свидетелем. Этот вопрос не рассматривается. Я мог бы объявить о продолжении процесса, и в этом случае доктор Стэплтон стал бы свидетелем. Но все мое дальнейшее расписание загремело бы в тартарары. Я не хочу этого, но я не хочу и того, чтобы апелляция по моему решению оказалась бы успешной. А шансы на отмену решения весьма велики, если свидетельства доктора Стэплтона окажутся действительно сенсационными.
— Почему бы вам не выслушать доктора Стэплтона, ваша честь? — спросил Рэндольф. — Это помогло бы вам принять решение. А чтобы не тратить время, вы могли бы побеседовать с ним в судейской комнате.
— Приглашение свидетеля в судейскую комнату само по себе является нарушением.
— Но я слышал, что подобное иногда случается, — заметил Рэндольф.
Судья Дейвидсон подумал и кивнул, видимо, придя к внутреннему согласию.
— Идея мне нравится. Я объявлю короткий перерыв, но присяжные пусть остаются на месте. Мы провернем это дело как можно быстрее. Вы согласны с этим планом, мистер Фазано?
— Меня от него тошнит, — прорычал Тони.
— У вас есть другие предложения? — ядовито поинтересовался судья Дейвидсон.
Тони отрицательно покачал головой. Адвокат истца был вне себя от ярости. Он рассчитывал выиграть свое первое дело о медицинской халатности, и теперь, когда от успеха его отделяло всего несколько часов, похоже, назревал крах. Тони прошел к столу истца и налил себе воды. Во рту у него пересохло, а в горле першило.
Рэндольф подошел к Джеку и распахнул дверцу барьера.
— Свидетельское место вы занять не можете, — прошептал он. — Но мы договорились, что вы дадите показания судье и он решит, будете ли вы позднее выступать перед присяжными. Разговор состоится в судейской комнате. Судья готов предоставить вам всего несколько минут, поэтому постарайтесь быть кратким и не уклоняйтесь от темы. Вы меня поняли?
Джек кивнул. Ему хотелось сказать Рэндольфу, что он сам может уделить им только несколько минут, но удержался от искушения. Он посмотрел на Джордана, пытавшегося узнать у Тони, что случилось. Судья только что объявил перерыв, но попросил присяжных оставаться на месте. Зрители начали перешептываться, пытаясь понять, что происходит и кем может быть Джек. Джек посмотрел на Крэга. Тот приветствовал его кивком, а Джек в ответ улыбнулся.
— Прошу всех встать! — прозвучало в зале, когда судья поднялся и в мгновение ока скрылся за дверью. Дверь он оставил полуоткрытой. Первым за ним в судейскую комнату вошел протоколист.
— Вы готовы? — спросил Рэндольф у Джека.
Джек снова кивнул и невольно поймал взгляд Тони. «Если бы взгляд мог убивать, то я был бы покойником», — подумал он. Адвокат дымился от возмущения.
Джек последовал за Рэндольфом, а когда они проходили мимо пустого свидетельского места, к ним присоединился и Тони. Джек улыбнулся про себя, подумав, какой может быть реакция адвоката, если он поинтересуется здоровьем Франко. Того в зале не было.
Судейская комната Джека разочаровала. Он ожидал увидеть дубовые панели на стенах, удобную кожаную мебель, уловить запах дорогих сигар, присущий престижному мужскому клубу, но оказалось, что помещение нуждалось в ремонте, казенная меблировка была дешевой, а воздух отравлен сигаретным дымом. Кое-какого интереса заслуживал лишь массивный стол Викторианской эпохи, за которым в кресле с прямой спинкой восседал судья Дейвидсон. Джек, Рэндольф и Тони уселись на низкие стулья с виниловой обивкой, и им пришлось смотреть на судью снизу вверх. Джек понял, что это было сознательной уловкой судьи, которому нравилось возвышаться над простыми смертными. Протоколист разместился чуть в стороне за небольшим столиком.
— Доктор Стэплтон, — начал судья после короткой процедуры взаимного представления, — мистер Бингем говорит, что вы за пять минут до полуночи обнаружили свидетельства, исключающие вину ответчика.
— Это не совсем так, ваша честь, — ответил Джек. — Я сказал, что могу представить свидетельства, снимающие с него обвинение в медицинской халатности. Доктор Бауман при лечении Пейшенс Стэнхоуп никакой небрежности не допустил.
— Но разве это не снимает обвинений? Или мы играем здесь в какую-то словесную шараду?
— Вряд ли это можно назвать игрой, — продолжал Джек. — С одной стороны, мои свидетельства являются оправдательными, а с другой — обвинительными.
— Полагаю, будет лучше, если вы нам все объясните, — сказал судья. Он положил руки на стол и чуть наклонился вперед. Поза говорила, что Джек завладел его вниманием.
Открыв конверт, Джек извлек из него три документа. Чуть привстав, он положил первую бумагу на стол судьи, и тот придвинул ее поближе к себе.
— Этот документ подписан владельцем лицензированного похоронного бюро штата Массачусетс.
