свежим и отдохнувшим. Лицо и руки были покрыты темным загаром, он ничем не напоминал тот бледный призрак, каким был, когда сидел на чердаке дома доктора Уайетта. Но она видела его и загорелым, когда он работал у Эриха, так что и этот новый его облик не слишком удивил Беатрис. Это был ее Жюльен.
Он узнал ее тотчас, так же мгновенно, как и она его. Он опустил фотоаппарат и изумленно уставился на Беатрис. Черноволосая женщина сразу поняла, что что-то произошло, и обернулась. Все трое в упор смотрели друг на друга, в воздухе витало почти осязаемое напряжение.
Жюльен оправился от изумления первым.
— Беатрис! — крикнул он. — Что ты здесь делаешь?
Он говорил по-французски, и она ответила ему на том же языке.
— Думаю, что нет ничего странного в том, что я здесь. Что ты здесь делаешь?
Он улыбнулся. Смущение прошло, он взял себя в руки и овладел положением.
— Путешествую по следам моего прошлого. Сюзанна захотела узнать, где я был во время войны.
Черноволосая женщина улыбнулась.
— Жюльен очень много рассказывал мне о тех временах. Наконец я не выдержала и сказала ему, что хочу посмотреть сцену его тогдашней жизни.
— О, — только и сказала Беатрис. Она понимала, что это восклицание звучит глупо, но ничего более удачного не пришло ей в голову.
— Ты не хочешь нас представить? — спросила Сюзанна, повернувшись к Жюльену. Очевидно, она была хозяйкой положения.
Жюльен выполнил ее просьбу, несколько помедлив.
— Моя жена Сюзанна, — сказал он. — Беатрис Стюарт, моя… подруга из тех времен.
Беатрис протянула руку Сюзанне.
— Беатрис Шэй, — сказала она. — Я замужем.
Сюзанна снова улыбнулась. Она просто излучала неотразимое обаяние.
— Как приятно познакомиться с вами, Беатрис. Мне так хочется познакомиться со всеми людьми, которые в то время имели какое-то отношение к жизни моего мужа. Вы не окажете мне любезность и не поужинаете ли с нами сегодня вечером?
Беатрис сразу заметила, что эта идея отнюдь не вдохновила Жюльена, но возразить он не мог и только кивнул, изображая на лице радость.
— Конечно, это было бы прекрасно. Если у тебя есть время, Беатрис…
Инстинкт подсказывал, что от этого приглашения лучше отказаться. Одновременно, она понимала, что ее разбирает страшное любопытство, что она так потрясена неожиданностью этой встречи, чтобы пренебречь ею. Всплыло что-то старое, похороненное, забытое и отброшенное, что-то дикое, легкомысленное, рискованное вылезло из прежних, давно миновавших времен и заставило звучать давно умолкнувшие струны. Она сделает это. Она хочет еще раз послушать звон этих струн.
Вечером, за ужином, она узнала, что Жюльен и Сюзанна женаты четыре года, а до этого были знакомы полгода. Сюзанна работала фотомоделью, и познакомились они на Лазурном берегу, где Жюльен проводил отпуск, а Сюзанна снималась для журнала мод.
За ужином Жюльен говорил мало, но зато Сюзанна болтала, трещала и смеялась без умолку.
Вечером на ее лице стало немного больше макияжа. В белом костюме Сюзанна выглядела умопомрачительно элегантно. Она то и дело отбрасывала на плечи свои роскошные черные волосы и, смеясь, показывала ослепительно белые зубы. С каждой минутой Беатрис казалась себе все более невзрачной.
Она полдня провела перед зеркалом, пытаясь уложить свои непослушные волосы в какое-то подобие прически, но потом, идя по улице и глядя на свое отражение в витринах, с ужасом поняла, что ее проклятые кудри снова топорщатся в разные стороны вокруг головы. Да и костюм ее был не так элегантен, как наряд Сюзанны. Ткань была грубее и слишком теплая для сегодняшнего вечера. Светло-зеленый цвет, который, как утверждал когда-то Жюльен, очень ей шел, показался ей совершенно неуместным.
«Я выгляжу, как кусок козьего сыра», — подумала она, окончательно растерявшись.
Сюзанна предложила пойти в рыбный ресторан в Сент-Питер-Порте. Они сидели на веранде с видом на море и ели морской язык, но Беатрис не находила никакой разницы между морским языком и порцией рыбы с жареной картошкой в каком-нибудь темном кабачке. Ее не трогала еда, ее не интересовал волшебный вечерний свет, заливший гавань. Она смотрела на Жюльена и думала, как выглядит в его глазах.
Она не выдерживала никакого сравнения с Сюзанной, и, естественно, Жюльен прекрасно это видел. У нее не было ни обаяния, ни красоты, ни элегантности Сюзанны.
Она просто серая мышка из Кембриджа.
Самое ужасное было то, что она так себя и воспринимала — как серую мышку из Кембриджа. При этом этикетка «Кембридж», которая внезапно показалась ей липкой и натертой воском, еще более усиливала ощущение собственной незначительности. «Кембридж» — это тихие, спокойные дни, размеренное течение жизни, неторопливая череда событий, которые никогда не были неожиданными. «Кембридж» — это долгие разговоры с Фредериком, туманные вечера, проведенные у камина, интеллектуальные дискуссии об университетских делах, выходные дни, заполненные работой, когда лишь вечерами удавалось что-то приготовить и посидеть за бутылкой вина, читая друг другу выдержки из газет… «Кембридж» — это был Фредерик. Она вспомнила его умные теплые глаза. Потом она взглянула в горящие черные глаза Жюльена и подумала, что не должна ощущать те чувства, которые она сейчас испытывала. Она должна сбросить с себя напряжение, вызванное мыслью о том, что жизнь безвозвратно проходит мимо.
Жюльен жил в Париже и работал в одной из газет редактором политического отдела. Он много ездил, водил знакомства с невероятно интересными людьми, вел насыщенную, лихорадочную жизнь, с превратностями которой справлялся с помощью литров черного кофе и дикого количества выкуренных сигарет. Сюзанна снималась по всей Европе, тоже была знакома с интересными людьми, прежде всего, актерами. Сегодня она была в Риме, завтра в Лондоне, а послезавтра в Ницце. Время от времени они с Жюльеном встречались в Париже, обедали с политиками, ходили на званые вечера к деятелям искусства и интеллектуалам. Сюзанна сыпала именами, которые простой человек знал только из газет. Наконец, она замолчала, улыбнулась чарующей улыбкой и спросила:
— А как вы живете, Беатрис? Я все время говорю о себе, но вам, наверняка, тоже есть что рассказать.
— О, — возразила Беатрис, — боюсь, что мне нечего рассказывать. В Кембридже спокойная жизнь. Я работаю в университетской библиотеке, а это не слишком увлекательное занятие.
— Не прячь свой светильник в меру, — сказал Жюльен. Он в первый раз вмешался в разговор. До этого он только поздоровался и сделал заказ. — Ты делаешь вид, словно твоя жизнь — это череда дней, не отмеченных никакими событиями. Но ты всегда была склонна к приключениям.
— Мне так хочется о них услышать! — воскликнула Сюзанна. — Могу себе представить, сколько приключений вы пережили вместе.
— Была война, — напомнил ей Жюльен, — остров был оккупирован. Мне пришлось прятаться, так как меня, вероятно бы, расстреляли, если бы немцам удалось меня поймать. Даже в обыденной жизни было невозможно избежать известного риска.
— Вы много времени проводили вместе? — поинтересовалась Сюзанна. Вопрос прозвучал безобидно, но Беатрис почувствовала, куда клонит Сюзанна.
— Беатрис навещала меня. Я был несчастным жалким пленником. Хуже могло быть разве что в замке Иф. Мы читали книги, и я учил ее французскому, на котором она теперь так безупречно говорит.
— Мы читали «Собор Парижской богоматери», — сказала Беатрис.
— Какое подходящее чтение! — заметила Сюзанна. — Виктор Гюго. Сколько лет вам тогда было, Беатрис?
— Когда появился Жюльен? Четырнадцать или пятнадцать. Во всяком случае, я была очень молода.
— Как романтично все это звучит, — сказала Сюзанна и рассмеялась. Смех ее, однако, был уже не
