несущих опор.
Набитая конторами улица неожиданно закончилась, и мы вышли на небольшую круглую площадь. Фасады окружавших ее зданий изгибались плавными дугами, усиливая ощущение странной шарообразности. Будто мы все находимся в детской игрушке — мяче, внутри которого перекатывается еще несколько мячиков поменьше. И катится неторопливо этот мячик посреди пыльного летнего дня и будет катиться, пока не остановится или пока не пнет его чья-нибудь нога.
Что-то я размечтался. Видимо, обстановка действует: в последнее время я расслабился, и даже ночной разговор с человеком-дезинтегратором и его неброским коллегой меня не слишком напряг. Надеяться полностью раствориться и навсегда исчезнуть, зажить тихой спокойной жизнью не приходилось. По здравому размышлению, это было чистой воды утопией. А так я хотя бы минимально прикрыт в случае какой-нибудь заварушки с гостями из прошлой жизни. Конечно, Банев и Лурье не собираются рисковать своими шкурами ради залетного бродяги, но и устраивать на плоскостях сафари со мной в роли трофея не в их интересах. Контакты сотрудников их комиссий тоже не помешают, хотя, разумеется, я должен держаться от них подальше и обращаться только в самом крайнем случае. Объяснять почему нужды не было, но Банев все же пробурчал, что каждый его человек находится под таким пристальным наблюдением, что ни о каких секретных операциях и речи идти не может, все официальные работники известны на плоскостях как облупленные, контактировать с ними необходимо, только если появится совершенно сногсшибательная информация или потребуется серьезная официальная огневая поддержка. Не исключено, кстати, что в случае такого вот дружественного огня первой жертвой стану я сам.
Хотя отчего-то мне кажется, что без особой необходимости эти почтенные мужи так поступать не будут, не та, понимаете ли, школа.
— Вон туда нам, — кивнул в сторону двухэтажного здания Ким.
Здание было типовое, но хозяева постарались его по мере сил украсить, пристроив узенькую, стилизованную под древний Дикий Запад террасу, на которой даже стояло кресло-качалка. На кресле лежала широкополая шляпа. Внутри заведение тоже оказалось отделанным под бар из синефильма — столы, выдавленные из пластика «под дерево», громоздкие табуреты, полумрак.
— Располагайтесь, заказывайте что-нибудь, а мы с Кимом двинем смотреть за разгрузкой. Только парой слов с хозяином этой харчевни перекинемся.
Через зал уже шел, радушно протягивая Платформе руку, моложавый человек в полосатом костюме. Тонкие подвитые усики, неестественно смугловатый для этих мест цвет лица, прилизанные угольно-черные волосы, разделенные идеальнейшим пробором — м-да-а-а… Если он не жулик, то я девственная жрица богини Латр.
Интересно, о чем это таком они «перекидываются», что поперлись сюда, оставив шаттл с запасами? Что-то интересное они сюда точно приволокли. И сейчас оговаривают, каким именно образом каждая из сторон сделки получит свой маленький навар. Или не очень маленький.
Пошептались и разошлись, вроде бы довольные друг другом. Значит, сдается мне, во время разгрузки один-два ящичка чего-нибудь окажутся отставленными в сторону и где-нибудь на выезде из зоны разгрузки перекочуют в неприметный местный грузовой кар. И, как мне думается, в ящичках будет что-то позвякивать.
Впрочем, не мое это дело. Во всяком случае, пока. Между прочим, Фрэд тоже посматривает с этаким веселым интересом. Думаю, он как парковый рейнджер не раз с такими вещами сталкивался. И почему это мне кажется, что не только парки он патрулировал? Уж больно серьезное у него с собой вооружение, вряд ли он расплодившихся сусликов в заповеднике из «Василиска» отстреливал.
— А сделай-ка мне, сынок, хороший кусок мяса. Такого, знаешь, прожаренного, но не пересушенного, — проникновенно глядя в глаза «сынку», которому было лет этак сорок, вещал Фрэд.
Разумеется, мясо здесь могло быть только клонированное, но старый рейнджер, видимо, предрассудков в отношении «мясных конвейеров» не разделял. Я, кстати, тоже. Мне совершенно без разницы, бегал мой бифштекс по голубовато-зеленой травке сельскохозяйственной планеты или его откромсали от аккуратного прямоугольника пульсирующей плоти с заботливо подведенными трубками питательного раствора. Так что я повторил заказ и попросил чего-нибудь безалкогольного. Хотя, честно говоря, страшно хотелось пива. Но от пива я делаюсь немного сонным, реакция замедляется, тянет вальяжно расположиться в кресле и тупо смотреть в экран визора. А в первый день в совершенно незнакомом месте приходить в такое состояние — решение не самое мудрое.
Так что, пожав руки Платформе и Киму, мы принялись бодро работать челюстями — мясо оказалось на удивление аппетитным. А вот то, что здесь называли чаем, никогда им не было и даже не делало вид, что предназначается для питья.
Отодвинув тарелку, я провел кредитным чипом над считывателем стола, вытянул из кармана сигареты и кивнул на дверь:
— Я выйду покурю.
Везение Аниты продолжалось до вечера. Объявились еще двое: Делия Васкез, наемница, у которой что-то не сложилось с контрактом, и Анжела Сотникова, недавно получившая свою медицинскую степень и находящая, что Перекресток — прекрасное место для практики. Вместе с проснувшейся наконец Нелл — трое. Все трое внимательно выслушали дежурную лекцию о правилах поведения под куполами вообще и в куполе сестер в частности, закидали Аниту вопросами о том «А как оно там на самом деле» и, выслушав ответы, кажется, поняли, о чем им говорили. Насколько хорошо поняли — покажет уже только практика. Радовало то, что Аните возиться с ними не придется: женщины взрослые, умные и хорошо обдумавшие свое решение. Надо было только проводить их до шаттла, спуститься на плоскость да отвести в купол. Где и передать Нелл и Делию техникам — на предмет подбора и доводки экипировки, а Анжелу отвести к медикам. И то вряд ли их придется вести за ручку…
И вплоть до второго пункта этой несложной программы все шло по плану. Не возникло проблем ни с погрузкой контейнера со «шкурой» Нелл, ни с документами, ни со списком медикаментов, провозимых Анжелой… Но стоило только выйти из зала прибытия в город, как везение разом закончилось.
Она вылетела из ниоткуда. Вцепилась Аните в руку, прижалась худеньким тельцем, тяжело дыша и поскуливая.
С трудом, сквозь рыдания, выдавила:
— Помогите!
Анита с трудом подавила рефлекс — резко выбросив руку, нанести удар костяшками пальцев в висок.
Вместо этого обвела округу цепким взглядом, заметив, что Делия и Нелл уже образовали некое подобие защитного построения и выглядят скучающими и расслабленными.
Убедившись, что непосредственной опасности нет, она перевела взгляд на трясущееся существо, вцепившееся ей в руку.
И тяжело вздохнула. Ей под мышку пыталась засунуть голову тощая черноволосая девчонка в обрывках чего-то, что когда-то было не то прозрачным мини-платьем, не то комбинацией с кружавчиками. Выпирающие лопатки девчонки мелко дрожали, а вид исполосованной спины заставил Аниту крепко сжать зубы.
Она оторвала девчонку от себя, крепко держа за плечи, поставила перед собой. И охнула: лицо больше всего походило на фиолетово-черную маску, глаза почти заплыли, губы напоминали оладьи. Как она добралась сюда в таком состоянии, вообще было непонятно. По состоянию лица выходило, что били ее не сегодня, а дня три назад. Как она продержалась-то?
Только сейчас Анита обратила внимание на коричневатые пятна, расползшиеся по остаткам комбинашки. И тут же скомандовала своему маленькому отряду:
— Живо, с улицы.
Пара прохожих, оказавшихся поблизости, остановилась. Вот только любопытных и не хватало.
Первой двинулась вперед Анжела, на ходу высматривая какое-нибудь укрытие. Девчонку Аните пришлось почти нести следом — у той подламывались коленки. Нелл и Делия, не спуская глаз с начавших останавливаться любопытствующих, прикрывали отход. Когда авангард скрылся в узком тупиковом коридоре, обе, не сговариваясь, скучающе прислонились к стенам по разные стороны входа и завели вялый,
