Лютер отлично понимал, что в таких случаях лучший друг — молчание.
Нора выпустила еще одну струю дыма, на сей раз — быстро и как-то ожесточенно.
— С виду он настоящий бунтарь, да? Такой независимый, такой свободомыслящий, правда ведь? — Она покачала головой, затянулась. — Но это не так. Оказалось, он вовсе, вовсе не такой. — Она посмотрела на Лютера, на лице у нее забрезжила вымученная улыбка. — Как выяснилось, он не может ужиться с моим прошлым, с тем, которым ты так интересуешься. Ему нужна «респектабельность» — кажется, именно это слово он употребил. Ну а со мной о ней, конечно, пришлось бы позабыть.
— Но мистер Коннор, сдается мне, совсем не из тех…
Она покачала головой:
— Мистер Коннор ничегошеньки не знает о моем прошлом. Только Дэнни знает. Сам видишь, это знание нас обоих сожгло. — Она с усилием улыбнулась и затоптала папиросу; подняла окурок с крыльца, спрятала в карман фартука. — На сегодня достаточно вопросов, мистер Лоуренс?
Он кивнул.
— Как ее зовут? — тут же спросила она.
Он встретился с ней взглядом:
— Лайла.
— Лайла, — повторила она, голос у нее смягчился. — Красивое имя.
Лютер с Клейтоном Томсом в субботу — холоднющую, даже пар изо рта, — занимались разборкой перекрытий в доме на Шомат-авеню. Это позволило согреться, работенка оказалась не из легких, пришлось вовсю поорудовать ломом и кувалдой, так что в первый же час они разделись до маек.
Ближе к полудню устроили перерыв, закусили сэндвичами, которыми их обеспечила миссис Жидро, выпили по паре пива.
— А потом что, пол латать? — поинтересовался Клейтон.
Лютер кивнул, закурил, выпустил дым — долгим, усталым выдохом.
— Зато на той неделе и на следующей сможем уже заняться проводкой, а там и до твоих обожаемых труб, глядишь, доберемся.
— Черт. — Клейтон покачал головой, звучно зевнул. — И все труды — просто заради идеалов? Нам обеспечат местечко в ниггерском раю, это уж как пить дать.
Лютер улыбнулся ему, но ничего не стал говорить. С некоторых пор ему стало неприятно слово «ниггер». Джесси и Декан Бросциус то и дело его употребляли, и Лютер чувствовал: он похоронил это словечко там, в клубе «Владыка», вместе с ними. Лучшего объяснения он бы дать не сумел, просто у него теперь как-то язык не поворачивался его выговаривать, это самое слово. Чувство пройдет, думал он, так почти всегда бывает, но покамест…
— Поди, мы могли бы…
Он замолчал, увидев, как в парадную дверь преспокойно входит Маккенна, словно он хозяин строения. Остановился в прихожей, глянул вверх, на полуразрушенную лестницу.
— Черт, — шепнул Клейтон. — Полиция.
— Знаю. Он друг моего босса. С виду дружелюбный, но нам-то он не друг.
Клейтон кивнул, потому как в жизни они навидались белых, которые подходили под такое описание. Маккенна шагнул в комнату, где они работали: большую, примыкавшую к кухне, лет пятьдесят назад тут, видно, помещалась столовая.
— Кантон? — первое, что изрек Маккенна.
— Колумбус, — поправил Лютер.
— А-а, точно. — Маккенна улыбнулся Лютеру, повернулся к Клейтону: — Похоже, мы незнакомы. — Протянул мясистую руку: — Лейтенант Маккенна, БУП.
— Клейтон Томс.
Маккенна стиснул ему руку, улыбка застыла на лице, глаза обшаривают лица Клейтона и Лютера, заглядывают в самое сердце.
— Работаешь у миссис Вагенфельд, вдовы с Эм-стрит. Верно?
Клейтон кивнул:
— Э-э, да, сэр.
— Ну что ж. — Маккенна выпустил руку Клейтона. — Ходят слухи, что под угольным ящиком она хранит небольшое состояние в испанских дублонах. Есть в этом хоть доля правды, Клейтон?
— Я бы все равно о таком ничего не знал, сэр.
— А знал бы, так все равно никому бы не сказал!
Маккенна расхохотался и с такой силой хлопнул Клейтона по спине, что бедняга качнулся и сделал два шажка вперед.
— А тебя что сюда привело? — обратился Макенна к Лютеру.
— Вы ж знаете, я проживаю у Жидро. А тут будет их штаб-квартира.
Маккенна, задрав брови, уставился на Клейтона:
— Штаб-квартира чего?
— НАСПЦН, — ответил Лютер.
— А-а, серьезная штука, — протянул Маккенна. — Я свой дом однажды тоже весь перестраивал. Вот уж где головная боль. — Он подвинул ногой лом. — Вы сейчас на стадии разборки, как я понимаю.
— Да, сэр.
— Продвигается успешно?
— Да, сэр.
— Как я вижу, почти доделали. Во всяком случае, на том этаже, где мы сейчас. Но мой вопрос, Лютер, не имел отношения к твоей работе здесь. Когда я спрашивал, что привело тебя сюда, я имел в виду Бостон. Например, вот ты, Клейтон Томс, откуда родом, сынок?
— Вест-Энд, сэр. Тут родился, тут и вырос.
— Вот-вот, — отозвался Маккенна. — Наши цветные обычно местного разлива, Лютер, уж поверь мне. Мало кто приезжает сюда без веской причины. Что же тебя сюда привело?
— Работа, — ответил Лютер.
Маккенна кивнул:
— Проделать восемьсот миль, чтобы возить Эллен Коглин в церковь и обратно? Забавно.
Лютер пожал плечами:
— Ну да, сэр, так оно, конечно, с виду забавно.
— Еще как, еще как, — произнес Маккенна. — Девушка?
— Сэр?..
— Ты девушкой в наших краях обзавелся?
— Нет.
Маккенна потер щетину на подбородке, снова глянул на Клейтона, будто они эту игру вели вместе:
— Я бы еще поверил, если бы ты проехал все эти восемьсот миль ради юбки. Тогда была бы понятная история. А так…
Он еще какое-то время глядел на Лютера, обратив к нему это свое беспечное, открытое лицо.
Затянувшееся молчание прервал Клейтон, вымолвив:
— Пора бы нам дело делать, Лютер.
Голова Маккенны медленно повернулась, и он воззрился на Клейтона, но тот поскорей отвел глаза.
Маккенна снова поглядел на Лютера:
— Не стану вас задерживать. Мне и самому надо вернуться к работе. Спасибо за напоминание, Клейтон.
Клейтон покачал головой, точно дивясь собственной глупости.
— Вернуться обратно в мир, — провозгласил Маккенна с тяжелым вздохом. — Ох уж времена. Те, кто хорошо зарабатывает, считают, что это в порядке вещей — кусать руку, которая их же и кормит. Известно ли вам, что такое становой хребет капитализма, джентльмены?
