«Четырнадцать тысяч рублей».
Он был уверен, что она согласится.
Зауряднейшей наружности мужичонка в неприметной темной курточке, банальных синих джинсах и гладкой черной шапочке, придававшей его голове комическое сходство с шаром для боулинга, появился в легендарной рюмочной вскоре после Громова со спутницей, но никоим образом не афишировал причинно- следственную связь этих событий.
Мужичонка скромно устроился в уголке, главным достоинством которого был хороший вид на дверь и на оба окна одновременно.
Знающие люди такие виды ценят.
Маленькими глоточками попивая фирменный кофе с молоком и цикорием, скромный ценитель видов из-под прижмуренных от напускного удовольствия ресниц наблюдал за парочкой, при этом не упуская из виду окружающую действительность.
Наблюдателю понадобилось не более пяти минут, чтобы обнаружить откровенно нездоровую конкуренцию: в окна на разных сторонах здания, высовываясь и снова прячась, в хаотичном режиме заглядывали некие темные личности.
– Дупло, Дупло, я Филин, – удостоверившись в том, что любопытные люди в черном ему не мерещатся, тихо пробормотал мужичонка в ухо своей кроличьей шапки. – Похоже, за объектом еще кто-то смотрит. Двое в черном, ждут снаружи, заглядывают в окна.
– Понял, Филин, глянем на этих черных, – интимно хрюкнув, ответил ему треух.
В этот момент загадочную и пугающую фигуру во всем черном, включая шапочку на морде, увидела и Ольга Павловна.
Темная личность мгновенно скрылась, но очень скоро вновь высунулась, встретилась с Олей взглядом, поколебалась немного, пожала плечами и игриво учительнице подмигнула.
Оля моментально забыла про четырнадцать тысяч, вспомнила о «красной метке» и встревожилась.
Некто в черном, тихо подкравшийся поближе и по-свойски подмигивающий, – это определенно не к добру!
– Что с вами? – спросил Андрей, заметивший страдальческую гримасу учительницы.
Оля машинально посмотрела на него, зацепила взглядом второе окно и успела увидеть другую черную тень! Та поспешно «стекла» вниз, но не настолько быстро, чтобы Оля не опознала в очертаниях шустрой кляксы человеческую фигуру.
Итак, за ней следят! И кто? Как минимум, две подозрительные личности в экипировке, идеально подходящей для реализации самых злостных намерений!
«Люди в черном! Кто они?»
Оле стало страшно.
– Вы побледнели, – удивленно заметил Громов, впервые наблюдающий парадоксальную реакцию милой дамы на довольно-таки щедрое денежное предложение.
– Что?
Оля похлопала себя по щекам, не удержалась – подняла ладони выше и закрыла ими глаза. Потом развела пальцы, посмотрела в щелочки и явственно увидела в двух окнах пару некрупных ниндзя.
– Ладно, вы меня уговорили, я согласна, – моментально приняв решение, сказала она. – Стрижка так стрижка, можно даже цвет волос поменять, мне не жалко.
– Вот и умница, – спокойно улыбнулся Громов.
– Да уж не дура, – пробормотала Оля, вспоминая, есть ли в этом заведении черный ход.
Должен быть, наверняка продукты на кухню подвозят со двора…
– За мной! – скомандовала она, едва маячившие в окнах ниндзя синхронно спрятались.
Сейчас она оторвется от неизвестных преследователей, потом сменит прическу, а на обещанные Громовым четырнадцать тысяч купит себе новую одежду – и тогда ее будет не узнать!
Смерть-с-косой еще побегает за ней, так просто не настигнет!
– Куда это мы? – удивился олигарх, утаскиваемый в кухню.
– К парикмахеру! – рявкнула Оля.
И непредумышленно, но очень удачно обрушила штабель деревянных поддонов, преградивших путь возможным преследователям – и Филину в том числе.
В домике на детской площадке Люсинда не задержалась: короткими перебежками от дерева к дереву она потянулась вслед за Ольгой и ее новым знакомым к рюмочной.
Сам факт их стремительного перемещения из сквера, где они были как на ладони, в уютное питейное заведение показался Люсинде подозрительным.
Вот так и попадают в дурные истории хорошие девочки!
– Сейчас он ее напоит, и что тогда будет? – ворчала Люсинда, обтирая черным костюмным животом побелку со стены величественного сталинского дома.
Богатое, как алмазные залежи Голконды, воображение подсказывало ей великое множество вариантов развития сюжета, начинающегося с брудершафта в рюмочной. И ни один из этих вариантов не превращался в добрую сказку со счастливым концом.
По мнению Люсинды, уважающая себя девушка, не жаждущая приключений, должна была следовать примеру графа Монте-Кристо, который никогда ничего не ел и тем более не пил в компании врага.
Не факт, конечно, что новый знакомый Ольги настроен по отношению к ней враждебно, но тут уж лучше перестраховаться.
Жизнь, как известно, дается нам один раз, и надо прожить ее так, чтобы не было мучительно больно. Как-то так сказал классик, в этом духе.
Периодически заглядывая в окно, Люсинда убедилась, что Оля пьет всего лишь кофе, и это ее немного успокоило.
Как правило, напиток определяет стиль общения.
Вечер, начавшийся с распития обезжиренного кефира, обычно не переходит в активный мордобой, тогда как посиделки, стартовавшие с водки, имеют высокие шансы на бурный финиш.
Пожалуй, единственное исключение из правила – кофе. С чашечки этого универсального напитка, годного в употребление в какое угодно время суток и в любой компании, может начаться и любовная история, и детектив, и триллер.
Впрочем, старый добрый советско-общепитовский вариант с молоком, цикорием и мерзкой бледной пенкой в смысле дальнейших перспектив выглядел наиболее безобидным образом.
Люсинда перестала отчаянно тревожиться, расслабилась…
И именно в этот момент сбоку к ней притерся неприметный мужичок, единственной особенностью которого был шарф, повязанный так, как его носят только маленькие дети в мороз и разбойники при исполнении: до самых глаз.
– Бу-бу-бу, – успокаивающе пробормотал он и выбросил к ней руку так стремительно, что Люсинда не успела даже вякнуть: «Че?»
Шерстяная перчатка плотно зажала ей рот, и свое протестующее собственное «Бу-бу-бу!» пленница изрекла уже за углом.
Через пять секунд она лежала в машине, через шесть – покинула место происшествия, через семь услышала:
– А ну, цыц, а то хуже будет! – и послушно притихла.
Богатое, как алмазные прииски, воображение тоже виновато помалкивало: такого поворота сюжета не предвидело даже оно.
– Ну, как вам? – спросил Андрей, разглядывая Ольгу со странным выражением лица.
Никак не понять было, нравится ли то, что получилось в результате парикмахерских трудов, ему самому.
– Восхитительно! Блондирование, шелковое биоламинирование, стрижка горячими ножницами, укладка…
– Я спрашиваю даму, – Андрей обрезал соловьиную песнь куафера, не шевельнув бровью и не повысив голоса.
