Вчерашнюю суровую шинель Ольга Павловна сменила на песочного цвета пальто. Оно было недостаточно теплым для середины декабря, зато прекрасно подходило к ее новой прическе.
– Ну, вы даете! – сказал вместо этого Громов.
Что относилось не столько к внешности, сколько к манерам мадам.
Бабушки привстали, и их мохнатые, облаченные в шубы попы зависли над лавкой. Бабки дружно поворачивали головы вслед за уносившейся вдаль машиной, как подсолнухи за солнцем, только гораздо быстрее.
– Остеохондроз у них, как же! – неприязненно пробормотала Оля.
Громов внушительно кашлянул и с нескрываемым ехидством поинтересовался у Вити:
– Замахнулся на Михаэля, понимаешь ли, нашего Шумахера?
«А не замахнуться ли нам на Вильяма, понимаете ли, нашего Шекспира?» – припомнила Ольга Павловна первоисточник.
Все это было смешно, и она захохотала.
– Какая вы порывистая, – с откровенным неодобрением буркнул Громов.
– Вся в маму, – призналась Оля и вытерла заслезившиеся от смеха глаза.
М-да, все это было бы смешно, когда бы не было так грустно…
Мама-то теперь запытает ее до смерти – чья это машина, что да почему?.. Прям хоть домой не возвращайся!
– Куда едем? – негромко спросил водитель.
– Куда дама спешит! – отмахнулся Громов.
– В городскую среднюю школу номер тридцать один, пожалуйста, – кротко попросила Оля.
– Нам нужно поговорить, – напомнил Громов.
– Давайте поговорим, – согласилась Оля.
– В машине?
Она пожала плечами:
– Хотите, приглашу вас в учительскую.
– Хотел бы, но в другой ситуации, – сердито сказал он.
Неожиданно Ольга Павловна ясно поняла, что без пяти минут олигарх был бы страшно рад, если бы его хоть раз пригласили в учительскую для разговора о хулиганском поведении Фантомаса.
Да он был бы просто счастлив получить от педагога нагоняй за то, что вырастил непослушного озорника!
Оле стало грустно и почему-то совестно.
– Вообще-то, у меня есть минут двадцать, – призналась она. – Может, выйдем, пройдемся до школы по парку? Заодно и поговорим.
– Витя, останови у парка, – распорядился без пяти минут олигарх.
Они вышли из машины и двинулись по аллее с видом людей, которые никуда не спешат, просто прогуливаются, однако со стороны было видно, что оба напряжены и чувствуют себя неловко.
Громов молчал и с независимым видом разглядывал розовые верхушки голых березок. Ольга Павловна покосилась на него и подумала, что без пяти минут олигарх похож на двоечника у доски.
Что ж, такая ситуация была ей привычна.
Ольга Павловна деликатно кашлянула и подсказала:
– Андрей Павлович, вы хотели со мной поговорить.
– Я хотел с вами поговорить, Ольга Павловна, – откликнулся Громов и снова замолчал.
Подождав еще с минуту (березовая аллея закончилась, началась кленовая), Ольга Павловна уже несколько нетерпеливо завела разговор сама, начав с классического:
– Прекрасная сегодня погода.
– Да, чудные нынче погоды стоят! – с преувеличенным энтузиазмом отозвался Громов и всей ногой ступил в лужу.
Свинцовая жижа с готовностью засосала щегольской ботинок из тонкой кожи и сладострастно хлюпнула.
– Зеленя аж взопрели, – одновременно восторженно и злобно закончил фразу Громов, тряся ногой.
– Должно, свекла уродится расчудесно, – пробормотала, поддерживая этот идиотский разговор, Ольга Павловна и не выдержала – захрюкала придушенным смехом.
Громов остановился и гневно воззрился на нее.
– Не… Не серчайте, сударь! – выдавила из себя Оля. – Не извольте гневаться!
– Вам смешно?
– Смешно, – призналась Оля.
– Почему это вам смешно?!
– Да потому, что мы стоим тут с вами, как два идиота! – брякнула она, окончательно выпав из элегического образа барышни-крестьянки. – Серьезные взрослые люди, а ведем себя, как клоуны!
– Это я серьезный и взрослый, а вот вы… – Громов посмотрел на нее искоса.
– А я – клоун, – согласилась она. – Ладно, давайте о деле. Что-то вы подозрительно мнетесь, прямо удивительно, что акула империализма так застенчива!
– Это потому что дело очень личное, – признался Громов.
– Дело личное, – Ольга Павловна доброжелательно улыбнулась и глубоко кивнула, побуждая двоечника продолжать. – И?..
– Я, кстати, и сам себе удивляюсь – обычно я более решителен, – заметил подбодренный ею Громов.
Ольга Павловна снова кивнула:
– Вы себе удивляетесь. И?..
– Нет, с вами невозможно разговаривать! – психанул олигарх.
Ольга Павловна с видом оскорбленной невинности захлопала глазами.
– В котором часу вы заканчиваете?
– Уроки – в три часа, а потом…
– А потом вы подъедете ко мне в офис – я пришлю за вами Виктора, и мы составим контракт.
Олигарх не то шаркнул ножкой, не то топнул ею – в любом случае, создалось такое впечатление, что он все сказал.
– Контракт? – озадаченно повторила Оля.
– Контракт! – Громов повернулся лицом к своей машине. – До встречи, сударыня!
– За сим позвольте откланяться, – пробормотала Оля и снова удивленно повторила, прислушиваясь к звучанию веского слова: – Контракт…
Жемчужно-серая карета сударя Громова юркой рыбкой влилась в поток машин на проспекте.
У Люсинды утро выдалось огорчительно обыкновенным.
С ней самой – с момента пробуждения в родном доме до появления в школьной учительской – ничего занимательного не приключилось, и потому она тешила себя надеждой, что хоть что-нибудь экстраординарное произошло с потенциальными жертвами проклятия завуча – Ксениванной и Ольгапалной..
Ксю безмятежно спала, об этом Люсинде, позвонившей подружке, заговорщическим шепотом сообщила ее маман.
Зато Ольга свет Павловна Романчикова явилась на занятия с таким отсутствующим видом, словно ее совершенно перестали волновать вопросы повышения грамотности подрастающего поколения!
– Ну?! – вместо приветствия воскликнула Люсинда, утащив задумчивую подружку в уголок – в классической манере паука из сказки «Муха-Цокотуха». – Рассказывай!
– А что рассказывать? – вяло процокотала Оля.
– Что было-то? Где ты была вчера после распивочной?
– Рюмочной, – автоматически поправила Ольга Павловна, не сообразив спросить, откуда Люсинда знает о ее вчерашнем вечернем походе в это заведение. – После рюмочной я была в больнице.
– Где-е?! Что он с тобой сделал?!
– Кто? – Ольга Павловна очнулась и внимательно посмотрела на подружку. – Так, так!
