дну океана.
По небу плыли низкие тучи, над берегом клубился туман. Но все опасности уже были позади, и мы радовались и чуть ли не плясали. Взвалив на спину наши нехитрые пожитки, мы зашагали вперед, но доктор вдруг хлопнул себя по лбу и вскричал:
— Стойте, стойте! Ой, как нехорошо и невежливо! Мы же впопыхах забыли попрощаться с Хрустальной Улиткой!
Поворачивать назад нам не хотелось, но все же доктор был прав — было бы некрасиво с нашей стороны уйти и не сказать до свидания Улитке. Как-никак она выручила нас из беды и доставила домой.
Прощание было недолгим — погода стояла отвратительная, мы торопились домой, к очагу, а Улитка спешила скрыться на дне моря, где ни туман, им дождь, ни ветер были ей не страшны. Ее огромная розовая раковина смутно виднелась в тумане и была похожа на волшебный замок. Улитка медленно ползла но песку к воде, а мы стояли на берегу и махали ей руками, лапами и крыльями и кричали:
— Прощай, Улитка! Спасибо за помощь!
Розовая раковина скрылась под водой, и мне захотелось ущипнуть себя — да было ли на самом деле это удивительное путешествие по морскому дну или мне все приснилось?
Мы снова зашагали через луг к Паддлеби.
— Интересно, чем угостит нас на ужин Крякки? — спросил доктор Дулиттл. — Честно говоря, я сильно проголодался.
— Я тоже, — отозвался Бед-Окур. — Хорошо бы, она приготовила бифштекс с жареной картошкой и салат.
И наследник престола Ума-Лишинго облизнулся.
Мы шли по залитому водой лугу и перебирали всяческие вкусности. У меня даже засосало под ложечкой и потекли слюнки. Вдруг из тумана появились две дикие утки. Они описали круг над головой доктора Дулиттла и опустились к его ногам.
— Нас послала к вам навстречу Крякки, — сказали утки. — Поторопитесь домой, а то скоро пойдет дождь и вы промокнете до нитки. Она уже ждет вас и готовит ужин.
— Как хорошо! — обрадовался доктор. — Но откуда она узнала, что мы вернулись?
— Об этом ей сказали мы, — ответили утки. — Еще днем мы полетели через море к Ирландии навестить родственников, а когда возвращались назад, нас захватила гроза. Мы от нее убежали, но она приближается сюда. На берегу мы присели отдохнуть и тут увидели, как вы выходите из Улитки. Тогда мы сразу же отправились предупредить Крякки, чтобы она успела приготовить ужин.
— И вам удалось так быстро слетать ко мне домой и обратно? — удивился доктор. — Мне казалось, что мы вышли на берег всего несколько минут тому назад!
— Так оно и есть, — согласились с ним утки. — Но мы летаем очень быстро.
— Даже плохая погода вам не мешает? — спросил доктор. — Насколько я знаю, птицы в дождь не летают.
— Мы ведь не воробьи, — гордо сказали утки. — Никакой дождь нам не помеха. Это у сухопутных птиц промокают перья, и они в дождь не летают. Мы — дело другое, мы — птицы водоплавающие.
— Оказывается, они еще и водолетающие, — тихонько хмыкнула Полли.
— Кстати, — продолжали утки, — Крякки просила вас по дороге домой заглянуть в лавку и купить фунта два колбасы, немного сахару и полдюжины свечей.
И они хотели уже было улететь, но Полли остановила их.
— Погодите, — сказала она, — не торопитесь. Я хотела попросить вас об одолжении. Мне кажется, не стоит на каждом углу рассказывать, что доктор Дулиттл сегодня вернулся в Паддлеби. Путешествие было долгим и трудным, а если известие о его возвращении разнесется по окрестностям, то к его дому со всех сторон потянутся звери и птицы. У всех у них окажется кашель, насморк и еще уйма болячек. Жили же они как-то без доктора три года, проживут еще пару дней. Знаю я их, они придумают себе любую хворь, лишь бы найти повод посетить доктора Дулиттла. А ему надо бы сначала хоть немного отдохнуть с дороги.
— Мы будем держать клювы на замке, — пообещали утки. — Но мы не можем ручаться за других птиц, потому что они тоже могли увидеть доктора. А все что ни день спрашивают, когда же вернется доктор. Он никогда прежде не отправлялся в такое долгое путешествие, и мы уже начали за него беспокоиться.
Утки взмахнули крыльями, поднялись в воздух и исчезли в тумане. Слышно было только, как их крылья со свистом рассекают воздух.
— Ну конечно же, — проворчала Полли, — теперь доктору Дулиттлу придется объяснять каждому встречному, будь то улитка или муравей, почему он так долго отсутствовал. Да как он смел! Известность — дело хорошее, но здесь она оборачивается неприятностями. Я очень рада, что не стала звериным доктором. А вот и дождь пошел, не зря нас о нем предупреждали утки. Том, спрячь меня под свою куртку, иначе я промокну до перышка. Я же не водолетающая птица!
Действительно, с неба хлынул дождь. Уже смеркалось, все вокруг затянуло пеленой тумана, и мы не видели даже собственного носа.
— О’Скалли, — позвал доктор пса, — не мог бы ты показывать нам дорогу? Без твоей помощи мы еще долго будем блуждать среди болота.
Джон Дулиттл был прав: хотя до нас доносился колокольный звон со стороны Паддлеби, мы не видели ни зги и то и дело оказывались в трясине. А О’Скалли знал местность как свои пять пальцев, к тому же его вело вперед обоняние. Он чудом умел находить среди луж сухую тропинку.
Овраги по берегам реки Марш быстро наполнялись водой, и, не будь с нами О’Скалли, мы вполне могли бы провалиться в болото и утонуть. Но верный друг пес шагал впереди, обходил стороной опасность, и везде под ногой мы чувствовали твердую почву. То тут, то там дорогу нам перебегали водяные крысы. О’Скалли был прирожденном охотником, и сейчас ему было невтерпеж пуститься вдогонку за ними, но он крепился и только рычал вслед:
— Бегите, бегите, через день-два я вернусь, и мы еще посмотрим, кто кого…
Крысы нахально попискивали в ответ. Наверно, они чувствовали, что сегодня О’Скалли им не страшен.
Мы долго петляли, и наконец пес вывел нас на высокий холм. Оттуда открывалась прямая дорога на мост через реку Марш. Спустя полчаса мы уже входили в предместье Паддлеби.
Позади нас в густом тумане едва виднелся среди бегущих волн призрачный парус лодки, возвращавшейся с моря в порт.
Глава 2. Возвращение путника
На Королевском мосту сквозь пелену тумана нам призывно мерцали огоньки.
Полли, сидевшая у меня под курткой, долго в них вглядывалась, а потом встрепенулась и сказала:
— Я знаю, что вы снова со мной не согласитесь, но я думаю, что лучше было бы отправить за колбасой и прочей дребеденью Тома. А доктор пусть обойдет город стороной, а не то и дети и собаки узнают его, обступят прямо на улице, и домой он больше никогда не попадет.
— Ты, кажется, права, — согласился со вздохом доктор. — Нам действительно будет лучше свернуть здесь на север и окраиной выйти на Воловью улицу.
Полли пересела на плечо к доктору Дулиттлу, и все мои друзья зашагали домой, а я поплелся в город. Мне было очень жаль, что я не увижу, как радостно встретят доктора остававшиеся дома звери, но я понимал, что так и в самом деле будет лучше. Утешало меня одно — я шел через Королевский мост с чувством гордости, словно вернувшийся из дальних стран путешественник, случайно завоевавший полмира. Хоть небольшая, а все же награди за то, что мне пришлось плестись в магазин. В конце концов сам Христофор Колумб после открытия Америки не мог испытывать большей гордости, чем я в тот вечер. Я, Том Стаббинс, сын сапожника!
