вспыхнуло пламя разгонных двигателей. Еще немного, и корабль стартует. Он изо всех сил старался быть спокойным. А навигатор сейчас, похоже, впал в ступор.
— Кто отдал приказ улетать? — рявкнул кэп, теряя терпение.
— Вы, командор! — без колебаний ответил навигатор. За его спиной послышался шум, возгласы.
— Как я мог отдать приказ, если я никуда не выходил из ущелья? — завопил Остин.
— Вопрос поставлен неверно, — Чандра мотал головой. — Вы вернулись ровно пять часов назад с экспедицией, были чем-то сильно взволнованы и распорядились немедленно начать предполетную подготовку. Сейчас вы находитесь на мостике этажом выше.
— Я нахожусь у этого проклятого ущелья, и никак не могу находиться на корабле! — рявкнул капитан. — Отставить старт!
— Но, командор… извините, одну секунду… — глаза Рушди забегали, пальцы прыгнули на клавиши, отвечая другому вызову. — Навигатор слушает. Да, капитан… Нет, капитан, то есть… Капитан. — Лицо Чандры как-то странно исказилось и побледнело, глаза метались от одного экрана к другому. Было видно, что еще немного, и у парня поедет крыша. — Происходит что-то непонятное. Вы на двух линиях связи одновременно.
— Что? Как это возможно?! — кричал Остин, пытаясь переорать гул разъяренных двигателей.
— Я не знаю, командор. Так точно, — Рушди ответил другому собеседнику. И теперь ему. — Навожу прямой мост, кэп.
Изображение моргнуло, перекошенное лицо навигатора сменилось другим, очень знакомым Остину, немолодым, иссеченным годами лицом человека с запавшими глазами и суровыми, грубоватыми линиями подбородка, носа, ушей.
Капитан Джеймс Остин смотрел сам на себя. Изображение подрагивало от вибрации взлетающего звездолета, но даже сквозь эту дрожь было видно удивление и решимость, с которой капитан смотрел из рубки на того Остина, что застыл на краю равнины у подножия Змеиного ущелья. Ощущение времени внезапно исчезло, наступило некое помутнение, на фоне которого даже отбытие «Странника» показалось Джеймсу второстепенной проблемой.
— Кто ты? — выдавил он.
— Так вот как это происходит… что ж. Я кто, говоришь? — Остин, фыркнув, ответил: — Я капитан звездолета «Странник», командор федерального флота Джеймс Ф. Остин. А вот ты кто?
— Я — капитан звездолета «Странник»… — тупо повторял Джеймс и пот градом катился с его лба на нос, и с бровей, застилая глаза. — Послушай. Останови взлет.
— Нет, — ответил второй Остин и Джеймс моментально узнал эту интонацию, которая говорила о непреклонной решимости следовать однажды принятому решению. — Однозначно нет. Планета непригодна для колонизации. Мы ошибались.
— Почему? — в голове Джеймса роились сотни вопросов, обрывков фраз, ругательств, но ни одно сейчас не желало складываться во что-то более-менее приемлемое.
— Когда я вернулся из ущелья, то принял решение со временем запечатать эту усыпальницу. Артефакт в дальней комнате нуждается в изучении, и по-моему он слишком опасен. Вначале я хотел сменить место высадки и поставить станцию на обратной стороне планеты. Но потом ко мне прибежал Леонтович и стал с пеной у рта доказывать, что мы подвергаемся серьезной опасности. Даже не знаю, зачем я сейчас тебе это рассказываю… — второй Остин прищурился. — В общем, он объяснил мне, что один кусок этой слюды способен создавать объемное изображение, точную копию какого-нибудь объекта. Мы подвергли этот кусок электромагнитному излучению, сходному по колебаниям с частотой энцифалограммы мозга, за основу взяли мозг Ли. Стекляшка воспроизвела ныне покойных родителей нашего геолога, и те попытались с ним заговорить. Бедняга чуть ума не лишился. В общем, нам не нужна планета призраков. Единственное, что здесь может быть — научная лаборатория. За такие сведения Ассоциация ученых достойно платит, так что шерсти клок мы все-таки урвем.
— И ты считаешь, что я — призрак?! Ты с ума сошел? — взорвался Остин, — Ты сам-то кто?! Жалкое отражение! Копия! Или может быть ты скажешь, что не трогал зеркало?
Второй Остин внимательно смотрел на Джеймса, источая сомнение. Звездолет медленно, но верно взлетал по вертикали, поднявшись уже на высоту в полкилометра, а пламя его двигателей росло, расширялось и светлело, превращаясь из красного в нежно голубое. Это означало, что «Странник» готов прошить атмосферу одним затяжным, но быстрым прыжком и ворваться в космическое пространство.
— Точечное сканирование того участка где ты находишься, показывает, что там нет ни одного живого существа, — сказал второй Остин, сверяясь с какими-то показателями.
— Ложь! — Джеймс затрясся от ярости. Но что-то заставило его взглянуть на индикаторы жизнеобеспечения. Те молчали. Вместо пульса — прямая линия, дыхание отсутствует, мозговая активность на нуле. Джеймс похолодел, прислушиваясь к себе.
— Это… но как это возможно… — его голос осип. — А как же сигнал связи?
— Не аргумент. Приятель, сквозь тебя камни просвечивают. М-да, вот так феномен, — задумчиво произнес второй Остин и отключил связь. Возможно, Джеймсу показалось, но в глазах второго капитана блеснул странный огонек. Он хотел заорать, затопать ногами, побежать к месту старта, размахивая руками, швырнуть в воздух камень. Бесполезно — это бы уже ничего не изменило.
«Странник» рванул в вечернее небо, уже приукрашенное бриллиантами зажегшихся звезд. На мгновенье равнину озарила вспышка маленького голубого солнца, а затем тело корабля нырнуло в свинцовое озеро, прочертив на нем огненный след.
Рев двигателя постепенно затих, сменяясь завываниями ветра. Пыль медленно оседала на землю.
Едва звездолет скрылся вдали, начало происходить нечто удивительное. Осколки, устилавшие равнину, дружно замерцали внутренними огнями. Этот мягкий свет разливался над равниной как кисель, постепенно выделялся в отдельные сгустки, которые обретали формы, а на них вырисовывались различные очертания, все четче и ясней. В какой-то момент вместо огней над измученной равниной воспарили светящиеся существа. Равнина наполнялась призраками. Призраки появлялись сотнями, тысячами, выстраивались в ряды, в легионы. Мужчины и женщины, люди и нелюди. Существа всевозможных форм и происхождения. Они подходили друг к другу и говорили о чем-то, но чаще смотрели наверх, особенно гоминиды. Многие из людей были одеты как астронавты, но встречались и другие, словно прибывшие сюда из разных временных эпох. В их вытравленных долгими годами глазах читалась тоска и отражалась россыпь звезд. Равнина наводнилась розово-сиреневым сиянием.
Джеймс опустился на колени. Он не мог сдержать слез. Только что он потерял своих друзей. И неизвестно, когда они вернутся. Текли минуты, небо почернело еще больше. С каким-то отупением он уставился на то, что здесь творится, на эти хороводы и песнопения. Посмотрел на руку: действительно, если приглядеться, сквозь нее можно было увидеть каменистую почву. Джеймс снова взглянул на гораздо более прозрачных, сотканных из тонких нитей, призраков. Некоторые из них стали поворачивать головы в его сторону, будто силясь что-то разглядеть среди валунов. Затем Джеймс заметил недалеко от себя маленький кусочек кварца, не больше наперстка, который медленно пульсировал. Раньше его здесь не было.
Человек поднялся и отступил на шаг.
Похоже, этот мир становился для него все менее реальным.
Кто-то из призраков посмотрел ему прямо в глаза. Его заметили. Призрак подался вперед. Оказалось, это стройная, ослепительной красоты женщина с гривой темных волос. Она приглашающее воздела к нему руку.
Джеймс понял — и отшатнулся. Вот уже трое призраков смотрели на него. Краем глаза астронавт заметил, что осколок стал ярче пульсировать.
Дюжина призраков двинулась к нему.
Он хочет жить.
Но улететь отсюда он уже не сможет.
Оставался только один путь.
Назад, к Входу.
