появились. Следователям удалось кое-что раскопать. Но не всё. Про Аидиного бойфренда они не узнали. Убийцу, правда, тоже не нашли. Михаилу Ивановичу нервы помотали, но он отбился. Любопытно все сложилось. Его любовницу, эту самую Устинкину, тоже застрелили. И вроде вскоре после убийства Аиды.
Подумав об этом, Элла Ревенко остановилась. Надо же, как странно…
Опять припомнился мужчина в ресторане. К чему она об этом? Ах да, у него на мизинце был надет перстень с черным бриллиантом. С чего она взяла, будто украшение принадлежало Аиде? Разве можно в деталях вспомнить, что было два года назад?
Элла лукавила сама с собой и знала об этом. Она очень хорошо рассмотрела камень и тогда, и теперь. Шестигранник в виде сердца, уголок закругленный. Все сходилось. Перстень Аида сама никому подарить не могла, это было не в ее правилах. Значит, его кто-то взял. Тогда почему ни дочь, ни муж Пивоваровой не сообщили о пропаже драгоценности?
Элла внезапно остановилась. Да потому что они вообще не знали, что перстень существует. Эта простая мысль впервые пришла ей в голову. Ну, конечно, как она раньше об этом не подумала! С дочкой Аида виделась от случая к случаю, та жила отдельно, у нее была своя жизнь, а сам Пивоваров… Элла махнула рукой. Ему вообще до жены дела не было. У самой Ревенко во время следствия про исчезнувшую драгоценность никто не спрашивал.
Элла стояла на пустынной улице, прижимая руки к груди. Получается, что она скрыла важный факт. Что же теперь делать?
«В милицию идти!» — шептал внутренний голос.
Приняв решение, женщина облегченно вздохнула. Пусть разберутся, пусть накажут ее, но она должна все сказать. Занятая своими мыслями, она не заметила, что на противоположную сторону улицы из переулка медленно выполз темный «жигуленок». И остановился.
Когда Элла вместе с компанией Козило вышла из клуба, тот же самый «жигуленок» стоял недалеко от входа. Ревенко, конечно, не обратила на это внимания. Иномарка Козилы тронулась, следом за ней — темный «жигуленок», за рулем которого сидел Назаркин.
Решение он принял, еще когда сидел в ресторане. Приятельница Аиды узнала перстень, значит, ему грозит опасность. А если она его и в окне разглядела, тогда и вовсе хана. «Стукнет эта тетка в прокуратуру, и все, пишите письма». Допустить этого он не мог.
…С Аидой Пивоваровой Геннадий Назаркин познакомился в ресторане. Женщина была навеселе и поносила своего муженька с любовницей.
— Неужели я совсем непривлекательная? — пьяно твердила она.
— Мадам, с чего вы взяли? — Назаркин не зря пользовался успехом у дам. Он умел быть галантным и любезным.
Произвести впечатление на разобиженную женщину труда не составило. И уложить в постель. Не таких укладывал. Утром он проснулся в ее объятиях. Она была хорошей любовницей, но предъявляла непомерные требования. Только и слышалось: «Где был, что делал, почему не звонил?» Геннадий за всю свою жизнь не слышал столько вопросов и упреков.
Дотошность и любопытство Аиды раздражали.
«Не о том спрашиваешь, милая, — иногда хотелось ему сказать. — Поинтересовалась бы, в каких не столь отдаленных местах я находился последние три года».
Аида и представить себе не могла, что связалась с уголовником.
Однажды он не выдержал:
— Говоришь, мужик твой любовницу завел? Да при таком круглосуточном контроле любой деру даст. Я бы на его месте гаремом обзавелся, чтобы не обидно было попреки терпеть. Твою бы энергию да в мирных целях использовать.
Ада опешила, не ожидая отпора.
— В мирных, говоришь?.. — Она закусила губу. — Надо подумать.
— Подумай. И кстати, о том, что я тебе не муж, меня по струнке ходить не заставишь!
— Учту. Только Я не привыкла, дружок, чтобы со мной в подобном тоне разговаривали.
— Какое совпадение, я тоже. — Он насмешливо взглянул на нее. — Слушай, птичка моя, не надо раздражаться, со мной эти номера не проходят.
— А что проходит?
— Слушай, какая муха тебя укусила? — Он, не желая ссориться, поймал ее за голую руку и притянул к себе. — Разве нам плохо было вместе?
— Не трогай меня! — дернулась она.
— Почему? — Он насильно усадил ее в постель. Гнев любовницы его забавлял, а сопротивление даже слегка возбудило. Это для кого-то она вице-президент фирмы, а для него — обычная баба. — Иди ко мне.
— Нет!
— А я сказал — да. Подумаешь, фря какая! Я, между прочим, к тебе в любовники не навязывался, сама предложила.
— Как ты смеешь!
— Молча. Другая бы радовалась, что молодого мужика отхватила.
Он не заметил, как побледнела Аида.
— Оставь меня в покое. — Она стала выворачивать цепко схваченную руку.
— А если нет?
— Тогда… Тогда ты пожалеешь об этом. Думаешь, мне про тебя ничего не известно? Я кое-что знаю. Думаю, твоя деятельность может заинтересовать компетентные органы.
Назаркин онемел. Выследила, сука! И он тоже хорош — расслабился.
— Что ты знаешь? — резко спросил он, а в голове уже прокручивались последние делишки, за которые его можно прихватить.
— Гена! — Она открыла рот от удивления.
По ее реакции он понял, что она ничего не знает, и это взбесило его еще больше.
— Ты кого пугать вздумала? — заревел он, отшвырнув ее в сторону.
Он видел, как она перепугалась, но остановиться уже не мог.
— Что ты, я так, пошутила… — лепетала она, только теперь с ужасом понимая, во что вляпалась.
— А я — нет.
Он застрелил ее из ТТ, который носил при себе постоянно. Сама напросилась. Произошло все у нее на даче, и выстрела никто не слышал. Перстень с черным бриллиантом снял с пальца на память. Она говорила, что приобрела его недавно. Значит, колечко никто не видел, подумал он. И ошибся. Не учел бабскую психологию. Женщины любят похвастаться друг перед другом. Приятельница Аиды была у нее незадолго до смерти, значит, могла видеть.
Больше Назаркин ничего брать не стал. Перед тем как исчезнуть, уничтожил собственные отпечатки пальцев. Торопился и забыл про гильзу, которая осталась валяться рядом с трупом. Испугался, когда в прессе появились комментарии. Потом все затихло. Хрен с ней, с гильзой, успокаивал он себя, на ней тоже не было отпечатков пальцев, он позаботился об этом. Чтобы его прихватить, пистолет надо найти.
Когда сегодня в ресторане заметил, что сидевшая за соседним столиком женщина глаз не сводит с перстня, задергался. Не сразу, но узнал ее. Вдруг она прямо сейчас милицию позовет? Шума дамочка поднимать не стала. Как действовать дальше, он уже знал.
Когда женщину высадили в начале перекопанной улицы, Назаркин понял, что сейчас она останется одна. Иномарка отъехала, других помех вокруг не было.
Бросив машину на противоположной стороне улицы, он кинулся вслед за одинокой женской фигуркой. Обогнув строительную площадку, он внезапно вышел навстречу.
— Вы меня не узнаете?
— Да, — медленно произнесла она. — Я вас видела на даче… у Аиды.
Ну почему бабы такие дуры, изумился он, пряча пистолет.
— Можно подумать, что если бы она соврала, ты бы ее пожалел! — приговаривая, издевательски хмыкнул Назаркин.
