— Это все, что ты можешь сказать?
— Боюсь, что так.
— Спасибо, Кэрол. Прости, что я был…
— Я понимаю. — Кэрол пожала ему руку. — Если я могу чем-нибудь помочь, дай мне знать.
Она ушла, а Энди вернулся в палату, чтобы поговорить с Келли.
— Энджи уже сообщили?
— Мы послали двоих констеблей, чтобы подготовить ее. Ханта она знает. Он уже едет к ней.
Трое детей. Зачем Джимми жена и трое детей, чтобы оставить их сиротами? Он не может умереть. Не может.
— Эд Браун не оставил следов? Никаких? — с нажимом спросил Энди.
— Нашли его браслеты, а сам Эд исчез.
— Никто не может просто так взять да исчезнуть. Лодки вдоль побережья проверяли? Заросли на берегу? Грузовой порт? Кто-то же должен был его заметить! — Энди сжал кулаки. — Макейди сказали, что Эд сбежал?
— Мы прямо сейчас посылаем к ней людей.
— Я должен поговорить с ней первым. Дайте мне десять минут.
— Флинн…
— Разрешите мне, сэр. Прошу вас.
— Макейди…
— Я слушаю. — Голос девушки прозвучал невыразительно и отчужденно.
— Мне необходимо поговорить с тобой прямо сейчас.
— Что ж, и тебе добрый день, — сказала она, узнав его.
Энди почувствовал столь огромное облегчение от того, что с Мак все в порядке, что не обратил внимания на холодность ее тона.
Келли предупредил, что ее телефон не отвечал, но в гостиничном номере она была в полной безопасности. Гостиница сейчас самое лучшее место для нее. Маловероятно, что ради нее Эд Браун так скоро обзаведется сотовой связью. Он чертовски занят, спасая собственную шкуру, не так ли? Энди должен удержать Мак в номере до тех пор, пока не объяснит ей положение дел, а чтобы добраться до нее, не нужно много времени. Энди понимал: то, о чем он расскажет Мак, станет самой ужасной новостью, которую он только мог сообщить, и самым правильным будет, если она все узнает именно от него. Энди была невыносима сама мысль о том, что о произошедшей катастрофе Мак расскажет незнакомый констебль или сотрудник полиции, который сейчас ехал в отель, чтобы охранять ее.
— Мне нужно обсудить с тобой кое-что очень важное, — произнес он, изо всех сил стараясь говорить мягко. Он бежал через автостоянку больницы, прижав к уху телефон.
— Ты бежишь? — удивилась Мак.
— Да.
— Я собиралась позвонить тебе позже.
Добежав до своей машины, Энди рывком распахнул дверцу, упал на сиденье и всадил ключ в замок зажигания.
— Я не могу объяснить всего по телефону, — слегка запыхавшись, проговорил он. — Мне нужно сообщить тебе об этом лично. Я уже еду к тебе.
— Энди, через пятнадцать минут я встречаюсь с Лулу. Я уже выхожу из номера.
— Только не выходи на улицу. Никуда не ходи. Я уже подъезжаю. Обещай мне, что дождешься меня… — Он понимал, что его слова звучат безапелляционно, почти грубо. Потом ему придется извиниться перед ней, да и перед Кэрол, которая очень помогла ему в больнице, — тоже.
— Но…
Энди плечом прижал трубку к уху, завел мотор и уже собирался нажать на педаль газа, как вдруг заметил, что прямо перед ним пожилой мужчина сдает свой многоместный автомобиль назад… медленно… медленно… чертовски медленно. Он в отчаянии засигналил, прекрасно понимая, что это не прибавит старику водительских навыков.
— Черт…
— Прошу прощения? — Мак оставалась на линии.
— Извини. Это я не тебе, — пробормотал он, теряя терпение. — Скорее, скорее, старина! Скорее!.. Оставайся в номере. Я приеду через несколько минут, самое большее — через десять…
— Но…
Наконец семейный рыдван убрался с дороги, и Энди, до отказа утопив в пол педаль акселератора, рванул со стоянки, оставляя на асфальте следы покрышек. Телефон у его виска раскалился.
— Энди, ты меня слышишь?
— Мак! — крикнул он. — Мне необходимо, чтобы ты оставалась на месте. Обещай мне, что не двинешься с места, пока я не приеду.
— О'кей.
— Никого не пускай в номер. Неважно, как эти люди представятся. Запри дверь. Закройся на цепочку. Я буду самое большее через десять минут. Не открывай дверь никому, кроме меня, слышишь? Если ты хоть немного меня знаешь, ты поймешь, что я говорю это не зря. Увидимся через десять минут.
И Энди отключил телефон.
Глава 26
Когда Эд Браун подъехал к дому, расположенному по адресу, что дала ему Сьюзи, его охватили дурные предчувствия.
Почти пять минут он просидел в машине Тюремщицы, выключив мотор, все еще в костюме для гольфа и низко надвинутой на лоб бейсболке. Он сложил руки на груди и неторопливо огляделся. Ни на улице, ни у дома движения не замечалось. Чтобы удостовериться, что приехал на условленное место, он вновь сверился с адресом, написанным на бумажке рукой Тюремщицы.
Место оказалось совсем не таким, какое он ожидал увидеть.
Тюремщица велела ему приехать к большому двухэтажному современному семейному особняку в тихом пригороде. Не совсем подходящий дом для одинокой женщины. Наверное, она вдова, предположил он. Она ничего ему об этом не рассказывала. Эд надеялся, что у нее нет бывшего мужа, привыкшего повсюду совать свой нос и способного создать непредвиденные трудности, о котором женщина его не предупредила. Возможно, дом поделен пополам, или она живет здесь не одна. В этом случае ему нельзя здесь задерживаться даже для того, чтобы принять душ и переодеться в новую одежду. Тогда он прихватит, что сможет, из вещей и смоется.
Газоны перед домом выглядели ухоженными. Он заметил, что у одного из соседних проездов стоит трехколесный велосипед. Эду представились семьи, словно сошедшие со страниц глянцевых журналов, шумные вечеринки с одноразовой посудой и золотоволосые детишки, резвящиеся в летние дни на лужайках под струйками водяных фонтанчиков. Все здесь напоминало Австралию 1950-х годов, запечатленную в рекламах моющих средств, и совсем не походило на то окружение, в котором вырос Эд. В его памяти не сохранилось воспоминаний о зеленых лужайках и трехколесных велосипедах. Гораздо больше он привык сидеть взаперти и учить уроки, которые закрепляли с помощью горячего утюга и веревки, а дети после школы норовили расквасить ему нос и насмехались над его манерой говорить. Вот какую Австралию знал Эд.
Эд напомнил себе, что сегодня суббота, уже почти полдень, сейчас высока вероятность того, что часть семей, населявших улицу, находятся дома. Кто-нибудь из них может заметить его в машине Тюремщицы, если он станет мозолить глаза. Необходимо принять решение. Может ли он войти в дом? Эд завел мотор и проехал мимо дома, чтобы еще раз осмотреть его. Никакого движения внутри он не заметил. Задернутые занавески не колыхнулись, когда он проезжал мимо. Он объехал вокруг квартала и подождал
