К барьеру! Беседы с Юрием Мухиным

Дальнейшие изменения были уже кардинальными. Вместо Политбюро ЦК партии полагалось сформировать только Президиум ЦК. Полагаю, что многие считали или даже до сих пор считают Политбюро и Президиум одним и тем же руководящим органом. Действительно, убив Сталина, номенклатура не дала этому органу изменить его суть, а в 1966 году вернула ему и прежнее название — Политбюро. Но мы ведь рассматриваем не то, что сделала партноменклатура после смерти Сталина, а то, что хотел сделать Сталин.

— А в чем реальная разница?

— Бюро — это суверенный руководитель, состоящий из нескольких человек, бюро свои решения ни с кем не согласовывает, это диктаторский орган. А президиум (от латинского praisidare — «сидеть впереди») — это всего лишь представители другого руководящего органа. Президиум лишь часть вопросов может решать самостоятельно, а крупные вопросы, даже если он их и обсудил и вынес решения, обязан после этого утвердить у того, кого он представляет. Скажем, Президиум Верховного Совета СССР мог сам заменить министра СССР, но обязан был это новое назначение утвердить на ближайшей сессии Верховного Совета.

И замена Политбюро на Президиум означала, что партия лишалась тогда органа своей диктатуры, непосредственно руководящего всей страной, а ему на смену создавался орган, призванный руководить только партией и то в перерывах между пленумами ЦК.

Повторяю, что Конституция СССР диктатуру партии и ее вмешательство в дела Советов не предусматривала. И осуществлялось это на практике только потому, что в Политбюро всегда входили оба высших представителя советской власти — Председатель Президиума Верховного Совета и Председатель Совета Министров. От руководителей партии — ее секретарей (5–6 человек) в Политбюро всегда входил генеральный секретарь и еще один-два секретаря, которые менялись в зависимости от их личного авторитета. А от правительства входило еще несколько министров. Таким образом, как я говорил, Политбюро было неким объединением высших должностных лиц государства, которые одновременно являлись товарищами по одной партии. И решения Политбюро были обязательны для исполнения именно потому, что они, по сути, исходили от главы советской власти и главы советского правительства. И для партии они были обязательны, поскольку исходили от секретарей партии.

Сравните, согласно Уставу, принятому в 1939 году на XVIII съезде ВКП(б), высший руководящий орган партии «ЦК ВКП(б) организует для политической работы Политическое бюро, для общего руководства организационной работой — Организационное бюро, для текущей работы организационно- исполнительного характера — Секретариат, для проверки исполнения решений партии и ЦК ВКП(б) — Комиссию партийного контроля».

А в докладе на XIX съезде ВКП(б) о новом Уставе говорилось:

«В проекте измененного Устава предлагается преобразовать Политбюро в Президиум Центрального Комитета партии, организуемый для руководства работой ЦК между пленумами.

…Текущую организационную работу Центрального Комитета, как показала практика, целесообразно сосредоточить в одном органе — Секретариате, в связи с чем в дальнейшем Оргбюро ЦК не иметь» .

Таким образом, функции «политической работы», как было прописано в старом Уставе, т. е. диктаторские функции партии, исчезли. Президиум ЦК должен был руководить только организационной работой в партии в промежутках между пленумами ЦК. Таким образом, Президиум фактически становился преемником не Политбюро, а Оргбюро, которое упразднили.

Состав Президиума ЦК был определен в 25 членов и 11 кандидатов, имевших совещательный голос. По сравнению с 9—11 членами Политбюро это получился очень многоголосый колхоз. Однако не надо думать, что Сталин не понимал, что он тогда делал. Большинство из этих 25 человек являлись не партийными, а государственными деятелями, которые подчинялись Председателю Совета Министров СССР и соответственно Верховному Совету СССР. Таким образом, власть в партии переходила от партийной номенклатуры к советской власти, точнее — к ее номенклатуре. То есть теперь не партия руководила советской властью, а советская власть — партией.

Сталин, подчиняя партию советской власти, восстановливал действие Конституции СССР в полном объеме.

— Он сделал, по сути, то, что и Петр I, который Русскую Православную Церковь сделал структурой государственного аппарата управления.

— Точно. Давайте прикинем, как бы выглядел СССР, если бы Сталин не был убит или если бы Берия сумел расправиться с его убийцами и довести до конца преобразования, намеченные XIX съездом ВКП(б), превратившуюся тогда в КПСС?

В СССР вся власть принадлежала бы только Советам, формируемым прямым и тайным голосованием на альтернативной основе. То есть избиратели выбирали бы в депутаты одного из нескольких кандидатов. В дополнение к КПСС, возможно, появились бы еще партии, имеющие свои взгляды на пути построения коммунизма. Напомню, что КПСС до самого своего развала так внятно и не сообщила народу, как этот самый коммунизм будет выглядеть. И на разнице в видении коммунизма вполне могли появиться новые коммунистические идеологии. Ведь если нормальным считается иметь в стране несколько буржуазных партий, в никакое будущее свои страны не ведущие, то почему нельзя было иметь несколько коммунистических, имеющих общую задачу — вести свои страны в пока еще не понятный коммунизм? При этом СССР оставался бы социалистическим и плановым государством, но со всеми теми демократическими атрибутами, за отсутствие которых его попрекали.

Но! При этом все вожди (руководители, управленцы) в партии и структурах советской власти отбирались бы по принципу ума и трудолюбия, что для вождя очень не просто. А не по принципу услужения начальству, что очень легко. Надо ли это было уже успокоившейся от бурь и тревог и начавшей зарастать жиром партноменклатуре КПСС? Надо ли ей было собственным умом и трудолюбием непрерывно доказывать, что она занимает свои места по праву?

— И за это она Сталина убила?

— Не только его. Думаю, не все члены ЦК в 1953 году догадывались или хотя бы подозревали, что Сталин убит, а не умер своей смертью. Но вот то, что Берия был убит, а дело против него сфабриковано и, чтобы придать этому видимость заговора, убили невиновных людей как «пособников Берии», понимали все члены ЦК. И они простили Хрущеву это убийство по одной-единственной причине — Хрущев ликвидировал решения XIX съезда. Он действовал для общей пользы партноменклатуры, он оставлял практически всех ее участников у государственной власти и соответственно у государственных кормушек.

И уже сталинской партноменклатуре стало елеем на раны, когда в июне 1953 года на пленуме, посвященном так называемому «делу Берии», Хрущев прямо обвинил Берию в том, что тот добивался внедрения в жизнь решений XIX съезда партии: «Помните, тогда Ракоши сказал: я хотел бы знать, что решается в Совете Министров и что в ЦК, какое разграничение должно быть… Берия тогда пренебрежительно сказал: что ЦК, пусть Совмин решает, ЦК пусть занимается кадрами и пропагандой» .

Вот это главное обвинение, предъявленное тогда Берии, поддержал и Каганович: «Партия для нас выше всего. Никому не позволено, когда этот подлец говорит: ЦК — кадры и пропаганда. Не политическое руководство, не руководство всей жизнью, как мы, большевики, понимаем» .

То, что со смертью Сталина были убиты решения XIX съезда КПСС, видно по тому, как быстро партноменклатура, поправ Устав, ликвидировала все основные подвижки, которые произвел в этом Уставе Сталин. Он еще дышал, когда партноменклатура сократила Президиум ЦК до 10 человек, восстановив под этим названием Политбюро. Сократили число секретарей ЦК до 5 человек и назначили секретаря ЦК Хрущева тогда еще «координатором» среди этих секретарей. Через 5 месяцев Хрущев был назначен Первым секретарем (вождем партии), а пресса кинулась нахваливать «дорогого Никиту Сергеевича».

ЦК совершил преступление против рядовых коммунистов. Еще раз вспомним, что высшим руководящим органом партии был съезд, на который рядовые коммунисты избирали делегатов, и этот высший орган отдал приказ ЦК — уйти от государственной власти и заняться пропагандой и подбором кадров. ЦК цинично не выполнил этот приказ.