Держите их. Я погляжу… Уходит в дверь направо. Тременс и Дандилио говорят меж собой, окруженные безмолвными, как бы неживыми солдатами.
Тременс. Вот медлит… Спать хочется… Дандилио. Да, выспимся… Тременс. Мы? Полно, тебя не тронут. Смерти ты боишься? Дандилио. Все это я люблю: тень, свет, пылинки в воронке солнца; эти лужи света на половицах; и большие книги, что пахнут временем. Смерть — любопытна, не спорю… Тременс. Элла словно кукла… Что с ней?.. Дандилио. Да, так нельзя. (К солдату.)
Послушай, братец мой, снеси-ка, вот, больную рядом, в спальню, а погодя за лекарем пошлем. Ты что — оглох? Тременс. Оставь его. Не нужно. Меня уложат где-нибудь в сторонке, она и не увидит. Дандилио, ты говорил о солнце… Это странно, мне кажется, мы — схожие, а в чем — не уловлю… Давай сейчас рассудим. Ты принимаешь смерть? Дандилио. Да. Вещество должно истлеть, чтоб веществу воскреснуть — и вот ясна мне Троица. Какая? Пространство — Бог, и вещество — Христос, и время — Дух. Отсюда вывод: мир, составленный из этих трех, — наш мир — божественен… Тременс. Так. Продолжай. Дандилио. Ты слышишь, какой там топот в комнатах моих? Вот сапоги! Тременс.
