Это не моя свадьба (но я здесь главная)

— А хотите посмотреть, как я танцую? — Эмма даже запрыгала от волнения на диване. Селия и Кик рассмеялись.

— Попозже, дорогая, — пообещала Рен. — Нам нужно поработать, а ты побудь здесь и посмотри телевизор. Договорились?

— Ладно, — согласилась Эмма, ангелочек со скромно сложенными на коленях ручками и голубенькими глазками.

Мы свернули в кухню, выпить и перекусить, когда с лестницы донеслись громкие шаги Эммы. Пошла за куклой?

— Чудный ребенок. — Кик посмотрел на потолок, как будто рассчитывал пронзить его взглядом. — Чья она?

— Дочь парня, с которым встречается Мили, — с гордостью сообщила Рен, ждавшая целых четыре года, чтобы назвать Рассела «парнем, с которым встречается Мили».

— С ней будет непросто, — покачала головой Селия. — У меня была похожая проблема с мачехой.

— Не та ли проблема, которую ты закопала на заднем дворе? — пошутил Кик, и мы сдвинули бокалы. Пора за работу.

— Та-да-да! — пропела Эмма, появляясь в дверях. Несколько секунд она кружилась, прыгала, вертелась, пока не потеряла равновесие и не врезалась головой в стеклянную дверь.

— Ух, какая эффектная концовка, — рассмеялся Кик, и Селия ущипнула его за руку.

— Эмма, милая, мы работаем, — крикнула из-за стола Рен. — Будь добра, прорепетируй в доме, а мы позовем тебя, когда освободимся.

— Вы только посмотрите на ее украшение. Очень симпатичное. — Селия тепло улыбнулась, и я поняла, ей хочется детей. На Эмме было белое платьице с блестящей серебристой каймой. Ее белые колготочки, слишком большие для худенького тела, перекрутились на ножках. Балетные тапочки у нее тоже были белые. И вся она сияла, блестела и переливалась. А когда подошла ближе, я поняла, почему.

На шее у нее висело брильянтовое ожерелье. То самое, из вазы в моей спальне. Я увидела его первой. Кик — вторым. Селия, скорее всего, подумала, что это одно из тех игрушечных украшений, которые продаются в комплекте с куклой Барби, но на самом деле «безделушка» была шедевром Гарри Уинстона и тянула на 750000 долларов. Так получилось, что свадебный подарок Кика Лайонса Селии Тайрановой болтался на шее шестилетней девочки.

— Мили… — прошептал Кик, и я прыгнула к Эмми, схватила ее за ручонку и притянула к себе. Селия наблюдала за всем этим широко открытыми глазами и, наверное, не могла понять, с чего такая грубость в отношении бедняжки. С губ моих слетели неприличные слова. В последний момент я бросила взгляд на входную дверь. При моем везении в последнее время именно сейчас здесь должен был появиться Рассел с пойманным окунем в руке. Появиться и увидеть, как я душу его дочурку, удовлетворяя желание, томившее меня с первой минуты нашего знакомства.

Завладев после недолгой борьбы ожерельем, я взлетела по лестнице в комнату. Бархатный мешочек валялся на кровати. Футляр из-под ожерелья лежал открытый, содержимое — у меня в руке. А вот коробочка с кольцом… исчезла.

— Эмма! — завопила я. — Сейчас же поднимись сюда! — Окна были открыты, и Селия с Киком все слышали. Через секунду Кик был уже у двери моей спальни.

— Какого черта, Мили? — Он злился. Даже раскраснелся от злости. — Я же просил позаботиться об украшениях!

— Я спрятала их в вазу! — У меня слезы навернулись на глаза. — Эмма!

Она его спрятала. Спрятала кольцо. Обручальное кольцо Селии пропало.

Ну, девочка, ты у меня будешь спать на чердаке.

Эмма остановилась у порога. Исподлобья посмотрела на нас. Надула губки.

— Я просто играла, — фыркнула она.

— Куда ты положила маленькую коробочку? — Кик шагнул к ней, сжимая кулаки.

— Какую коробочку? — Эмма невинно захлопала ресницами.

— Ту коробочку, которая была в бархатном мешочке, — сказала я тоном человека, дающего понять, что шутки кончились. — И не вздумай вилять. — Не знаю, откуда я взяла фразу «не вздумай вилять», но определенно не из руководства «Как разговаривать с детьми твоего бойфренда».

— Не было там никакой коробочки, — соврала она. — Мили сама ее потеряла.

Кик растерянно посмотрел на меня.

— Ну и ну. Малышка и впрямь сильно тебя невзлюбила.

Поиски со спорами и перемещением мебели не могли не привлекать внимания, и Рен становилось все труднее отвлекать Селию. Выглянув из окна, я увидела, что Рената пытается привлечь внимание гостьи к каким-то картинкам на экране ноутбука, но та, слушая вполуха, посматривает на мое окно. Судя по доносящемуся из комнаты шуму, она вполне могла подумать, что мы с Киком схватились не на шутку. Увидев мою комнату, Селия бы в этом уверилась.

Перейдя в комнату Эммы, мы проверили, просмотрели, перетряхнули и перебрали все: ее игрушечную сумочку, ее шкафчик с одеждой, подушки, одеяло, матрас…

— Эмма, коробочка не Мили, она моя, — сказал Кик. — И я хочу, чтобы ты вернула мне ее.

— Уходите из моей комнаты! — заревела Эмма, всерьез напуганная таким поворотом дела.

— Эмма, где коробочка? — Я сбавила тон, решив испытать мягкий подход. — Кик заплатил за нее очень много денег, и если ты не вернешь футляр, ему придется обратиться в полицию.

И заявить на меня.

Глаза ее забегали, она шмыгнула носом и расплакалась.

— Не знааааю…

Так продолжалось еще с полчаса. Допрос чередовался с обыском. Мы перевернули все вверх дном, добравшись до гостиной внизу. Я слышала, как Рената успокаивает Селию, говоря, что мы с Киком работаем на компьютере. Поверить в это было трудно, поскольку «работа на компьютере» сопровождалась надрывным детским плачем и стуком падающих предметов.

Это был кошмар.

Кольцо словно испарилось.

— Нам с Киком пора, — объявила наконец Селия, поглядев на часы. — Вернемся в город на вертолете и еще успеем к началу шоу.

Кик огляделся, прошел взглядом по книжным полкам. Он еще надеялся найти кольцо.

— Я найду, — пообещала я. — Клянусь.

— Да уж постарайся, — проворчал Кик. — Знаю, Мили, ты не виновата, но я жутко раздосадован. И надо же… пропало именно кольцо…

— Понимаю. — Я взяла его за руку. И тут зазвонил сотовый. Звонил Рассел.

Что еще?

— Мили, мы возвращаемся. — Он вздохнул. — Подружка Чипа, как выяснилось, страдает морской болезнью. — Ах, да, подружка Чипа. Эгоцентричная, полностью сосредоточенная на себе особа двадцати лет, ради которой он оставил жену и детей. Все утро она жаловалась на морской воздух, который якобы сушит ей волосы. Да еще болтала по телефону о какой-то «потрясной» вечеринке. Мы все ее тихо ненавидели. Чипа тянуло к ней магнитом вожделения.

— Да, мы уже закончили, — вздохнула я, и от него это не укрылось.

— Что она натворила? — встревожено спросил Рассел, верно угадав, без кого тут не обошлось.

— Кольцо? — Рассел прошелся по комнате. — И сколько оно стоит?

— Больше ста тысяч. — Я состроила горькую гримасу. — Спрятала его в вазу возле кровати и вот…

— Эмма, иди сюда! — прогремел он, и малышка торопливо предстала перед папочкой, готовая очаровать его невинностью. — Где коробочка, которую ты взяла в комнате Мили?

— Не знаю. — Заложив руки за спину, она покачивалась взад-вперед.