только Ника бросилась искать. А потом одного за другим похитили нас всех – и она без раздумий полезла за нами в подземные глубины… И выручила ведь!
А теперь, когда нужна помощь ей самой, я буду отворачиваться? Нет и нет! Вот только я понятия не имею, что делать. Но это не оправдание, Ника тогда тоже не знала, как быть. Я где-то слышала фразу: если не знаешь, что делать, делай хоть что-нибудь. Думаю, она тогда руководствовалась примерно таким девизом. Наверное, так поступлю и я.
Ага, это легко сказать, но я же не психиатр! Как я могу ей помочь? Я опустилась на скамейку и надолго задумалась. С чего бы моей подруге – умной и трезво мыслящей – сходить с ума и нести всякий бред? Помешалась на почве любви? Или… Бабушка ведь предупреждала о том, что походы к курганам до добра не доведут. Так, может, это там на Нику сумасшествие какое-то нашло? На дороге она видела кого-то, кого нет… А что, если там какие-то ядовитые испарения?
Голова шла кругом. Надо делать хоть что-нибудь. Сходить самой к тем курганам, что ли? Посмотреть, что там да как?
Схожу завтра, выбора нет!
Глава 15
Голос за окном
Я зажгла, наконец, керосинку, но возвращаться к Нике не спешила, просто стояла и смотрела в незашторенное окно.
Голые, низко склоненные ветки яблони колыхались перед окном, навевая смутные воспоминания… И вдруг справа протянулась тонкая, белая рука, унизанная кольцами, и громко постучала в окно.
– А-а!
– Чего ты орешь? Ты вроде за керосинкой пошла?
На пороге кухни стояла Ника.
– Там… рука…
– Открывайте, уснули, что ли? – раздалось снаружи, и я узнала голос Тараса и смех девчонок.
Как выяснилось, напугавшая меня рука принадлежала Гане. Она заметила свет керосинки в окне кухни и решила постучать в него, а не в дверь, чтобы скорее услышали.
Этот вечер мы провели весело. Парни опять притащили музыку, а Тося – роскошный абрикосовый пирог, собственноручно испеченный. Бабушку мы не разбудили, наверное, только потому, что она была слегка глуховата. Что самое удивительное – больше всех веселилась Ника. От ее недавней сонливости не осталось и следа, мешки под глазами исчезли, исчез и мрачный вид. Поначалу она просто весело болтала со всеми, а когда включили музыку – чуть в пляс не пустилась.
Сразу меня это порадовало, и я даже решила было, что ошиблась и на самом деле с Никой все в порядке. Но чем дольше продолжалось такое буйное веселье, тем больше я понимала – ничего с ней не в порядке, слишком уж неестественно все это выглядело. Глаза Ники горели какой-то дикой, неукротимой силой, и казалось, что если на смену этой безудержной радости придет вспышка гнева, то моя ошалевшая подруга, чего доброго, вообще всех поубивает. Теперь я окончательно убедилась – Ника тронулась рассудком.
Когда гости разошлись, мне стало не по себе. Бабушка давно спала, а мне предстояло коротать ночь в одной комнате с Никой… Бр-р! Да и просто оставаться с ней один на один в доме – не радовало. Нику переполняло счастье – она ходила приплясывая и блаженно улыбалась – но причины этой радости оставались неясными.
И напрасно я надеялась, что она ляжет и уснет. Нет, Ника снова уселась читать при керосинке. Я заглянула через плечо – это была та же книжка, открытая на той же страничке с дядькой в клетчатом костюме.
Я облачилась в пижаму и раздумывала – ложиться спать или сидеть караулить?
– Тебе свет мешать не будет? – как и вчера, осведомилась Ника.
– Будет! – ответила я. – Вчера всю ночь мешал, до самого утра. Ложись лучше спать…
– Что ж ты не сказала?
– Отвлекать тебя не хотела от твоего интересного занятия! – съязвила я. – Спать, говорю, ложись, не майся дурью!
– Ладно, не буду тебе мешать.
Ника села в кресло перед столом и погасила керосинку, да так и сидела в темноте.
– Ника, зачем тебе сидеть в темноте? Ложись спать!
– Не хочу.
– Ника!
Она не отвечала. То ли просто не хотела спать, то ли, может быть, ждала кого-то?
Мне было страшно. Кого она могла ждать? Своего давно сгинувшего парня? Ну, в то, что он ни с того ни с сего здесь появится, я никоим образом не верила. Тогда кого? Я вспоминала местные байки, рассказанные ребятами, и мне делалось совсем не по себе. А потом еще припомнились
Я лежала без движения, притворяясь спящей. Решила – раз уж так получилось – прослежу, что она будет делать. Но Ника все сидела и сидела за столом, и минуты тянулись мучительно долго. Долго и страшно. Хотелось вскочить и, как в детстве, убежать к бабушке, но я собрала в кулак всю силу воли и ждала. Ведь Ника же нас тогда не бросила, а ей там еще страшнее было – значит, должна и я ей помочь.
Минуты шли, и мне все труднее было бороться уже даже не со страхом – со сном. Дрема накатывала мягко, но настырно…
– Ника… Ни-и-ика… – еле слышно донеслось до меня, но я уже была слишком сонная, чтобы отреагировать. Смутно помню, как Ника поднялась со своего кресла… а дальше сон окончательно сморил меня.
Когда я открыла глаза, было уже светло. Мигом вспомнив вчерашние события, я вскочила на ноги, бросилась к Никиному диванчику… Моя подруга, как и в прошлый раз, лежала одетая поверх неразобранной постели, и вид у нее был еще хуже, чем вчера. Щеки ввалились, глаза запали, темные круги под ними просто ужасали, а руки были в перчатках.
Господи, что же делать?! А что-то делать надо – долго ли она так протянет?
Я вчера, помнится, храбрилась, на курганы одна сходить собиралась, разведать, что да как… И пойду! Вот сейчас позавтракаю – и в путь-дорогу!
Когда я пришла на кухню, бабушка снова встретила меня грустным взглядом:
– Опять утром дверь была открыта…
– Запри ее завтра на амбарный замок, – предложила я.
Бабушка не ответила, молча возясь с завтраком, и была при этом мрачнее тучи.
Когда я ехала сюда, папа украдкой положил в мой рюкзак электрошокер. Я тогда еще смеялась над родительской «излишней осторожностью», а вот сейчас, вспомнив папу добрым словом, проверила шокер на боеготовность и сунула в карман куртки. Сама себе усмехнулась – словно в разведку собралась!
С такими мыслями я оделась, еще раз проверила – Ника спала как убитая – и вышла за калитку.
Улица была безлюдной, дорога за ней – тоже. Я добросовестно оглядывалась по сторонам, памятуя Никины слова. Кого же она здесь видела – зеленых человечков, призраков или инопланетян? Или это одно и то же? Ох, Ника… Интересно, от безумия вылечиваются?
– Добрый день, доню!
Я вздрогнула и обернулась. У опушки леса, под сенью первых дубов, по-прежнему сидел на поваленном стволе старик-пастух. Или не пастух, а кто он там…
– Здравствуйте, – кивнула я.
Теперь я внимательно присмотрелась к старику. На нем была низко надвинутая шапка-ушанка и овчинный тулуп с высоко поднятым воротником.
– Что-то ты одна сегодня? – поинтересовался дед. – Где ж подружка?
– Постойте, – припомнила я. – Вы вчера что-то хотели ей передать? Я тогда не расслышала…
– А, что уж теперь… Поздно.
Я немного постояла в ожидании, но сегодня старик словоохотливостью не отличался. Он, казалось, уже
