— Эй, деревяшка, ты кто?
— Я — Скрипка! — откликнулась та. Она была молода, но уже участвовала во многих концертах. Хозяин любил ее и берег. — Разве ты не видела скрипок?
— Никогда, — ответила Дверь. — Хотя я тоже деревянная. А чем ты занимаешься?
— На мне играют.
— Играют? — удивилась Дверь. — Ты же маленькая. Есть у меня знакомый стол, вот на нем играют. В карты и домино.
— Я играю музыку, — с достоинством ответила Скрипка.
— Музыку? Это такие громкие звуки, которые раздаются из оркестровой ямы перед тем, как я впущу на сцену актеров?
— Это такой язык, он очень важный.
— Да? — недоверчиво скрипнула Дверь. — Вот я — важна. Мимо меня не проходит ни один актер. Если закроюсь на замок, то представления не будет. А ты? Покажи мне хоть немного твоей важной «музыки».
— Я не могу играть без смычка и скрипача, — немного смущенно ответила Скрипка.
— Вот! — торжествующе крякнула Дверь.
— Но я могу попробовать.
Скрипка изогнулась, дернув струны. Но без участия мастера из нее послышался только тихий скрип.
— Скрипеть и я умею, только гораздо лучше, — заметила Дверь. Она поймала сквозняк и сдвинулась с места. «К-р-р-р», — раздался громкий скрип несмазанной двери. — Вот это скрип! Важный язык она знает, а простого звука произнести не может!
Скрипка хотела возразить, но тут вернулся скрипач. Открылся занавес. Музыкант осторожно взял инструмент, положил на плечо и коснулся струн смычком. Полились нежные и чарующие звуки. Зал замер, внимая волшебству мелодии. И только старая дверь продолжала скрипеть на сквозняке. И не было хозяина, чтобы ее смазать.
Мел, который сох без Губки
В школьном кабинете русского языка жил Кусочек Мела. Он был очень аккуратный — белый, стройный, даже завернут в бумагу-юбочку. Мел очень любил писать на школьной доске что-то доброе и без ошибок. В это он вкладывал всего себя. Но дети учились грамоте не очень хорошо и даже тайком писали разные гадости. Спасала только Губка, которая стирала все, что накарябали несносные школьники.
Мел очень любил Губку, несмотря на то, что она стирала все подряд — и хорошее, и плохое. Они были противоположностями — твердый сухой Мел и мягкая влажная Губка; но может быть именно поэтому наш герой сох без Губки. Иногда, ночью, он даже писал на доске стихи для любимой, которые, конечно, не доживали до утра — Губка любила порядок и все стирала.
Губка знала, что ее любит Кусочек Мела. Для этого не было необходимости читать его стихи. Мел старался быть всегда рядом с любимой. А когда ему удавалось коснуться ее, у него кружилась голова, он потел, и некоторое время даже не мог писать. Но Губка на своем веку видела не один кусочек мела, каждый из которых, рано или поздно, исписывался. И всегда появлялись новые. Толстые и тонкие, квадратные и круглые, белые и красные. Иногда даже черные. Она считала, что на ее век мелков хватит и торопиться с выбором не следует. Ее и так носят на руках. Может быть, появится настоящий принц, а не этот невзрачный кусочек карбоната кальция (раньше она стирала доску в кабинете химии) в старой бумажке в клеточку.
Шло время. Мел становился все меньше и меньше. Последними его словами на школьной доске стали «Летние каникулы». Потом последняя крошка Мела скрипнула и наш герой исчез.
Губка была уверена, что скоро появится новый мел. Но время шло, а ничего не менялось. Никто не обращал на нее внимания — ведь когда нет мела, и губка не нужна. Наша героиня ссохлась и потрескалась под лучами летнего солнца. А когда начался новый учебный год, уборщица выкинула ссохшийся комочек и положила новую Губку.
Пара перламутровых пуговиц
Началось наша сказка с морской раковины. Ее выловили, распилили на кусочки и сделали красивые блестящие пуговицы. Пара их украсила манжеты дорогой рубашки. Ее хозяином стал бизнесмен, который купил эту рубашку вместе с костюмом в престижном магазине.
С этого момента жизнь Пуговиц стала сплошным праздником. Костюм одевался для важных переговоров, которые часто проводились в ресторанах и дорогих увеселительных заведениях. Близняшек постоянно окружали яркие огни, красивые женщины, громкая музыка. Им нравилась эта богемная круговерть, и они не представляли другой жизни. «Мы на самой вершине славы», — говорили они друг другу.
Но случился финансовый кризис. Бизнесмен разорился, перестал ходить на переговоры и одевать дорогой костюм. Вместе с остальными вещами прошлой жизни Пуговицы долго томилась в шкафу. А потом жена хозяина срезала их со старой рубашки и пришила на домашний халат. Теперь основное время Пуговицы проводили на кухне. Постепенно грусть по прежней бурной жизни прошла, им стало нравиться наблюдать за готовкой еды. «Теперь мы можем сами стать поварами, так как хорошо разобрались в тонкостях кулинарии», — говорили они друг другу.
Когда халат пришел в негодность, хозяйка сделал из него тряпичного зайца; пуговицы стали его глазками. Пуговицы стали смотреть на жизнь снизу вверх, так как девочка была еще мала и почти всегда носила ушастика на руках. Им было тепло и уютно, поэтому у зайца глазки всегда блестели.
«Мы не знаем, что будет дальше, — говорили они друг другу, — зато знаем другое. Быть пуговицами бизнесмена и веселиться лучше, чем лежать на дне моря. Быть пуговицами домохозяйки и набираться кулинарного опыта лучше, чем смотреть на пустую богемную жизнь. Но лучше всего — находится в руках славной маленькой девочки, быть глазками ее любимой игрушки. Значит все перемены — к лучшему!»
Шоколадный Крем, растопивший Мороженое
Молодой человек сделал заказ в кафе и стал дожидаться девушку. Сначала появилось Мороженое — два больших великолепных розовых шарика. Они бесстыдно выпирали из чашечки на тонкой ножке. Затем рядом приземлился горячий Крем в плоской тарелке-с-аэродром. Весь такой загорелый-загорелый, прямо Шоколадный.
— Вах! — сказал темный горячий Крем, заметив Мороженое. — Ты одна?
— У меня уже есть парень, — ответило Мороженое. — Разве мы на «ты»?
— Как же он мог оставить такую красавицу без внимания! — воскликнул Крем. — Хочу с тобой познакомиться! Я дорогой Шоколадный Крем, меня все тут знают.
— Слушай, дорогой, я вас вижу впервые.
— Я с далекого Юга, — пояснил Крем. — Очень хорош с фруктами и орехами.
— А я — местная, сливки с молоком. Так что отодвиньтесь подальше, нам не по пути.
— Почему ты такая холодная, дэвушка? — Нисколько не смутившись, продолжил Крем. — Хочешь, я тебя согрею?
Оба шарика Мороженого колыхнулись в чашечке.
