— Это правда? — медленно спросил граф. — Ты несчастна? Ты… бросила меня?
— Ты больше не хотел меня, — покраснев от смущения, ответила Каро.
— Как ты могла такое подумать?
— А почему я должна была думать по-другому? Харриет очень ясно дала понять, как близко вы с ней знакомы. Она рассказывала леди Фенвик о твоих постельных играх с ней, догадываясь, что я все слышу.
— Я никогда не прикасался к ней, Каро, — недоумевая, моргал Кавендиш. — Что бы она ни утверждала, это ложь.
Они торопливо говорили, перебивая друг друга. Кавендиш все опровергал, а Каро все больше выглядела расстроенной и растерянной.
— Почему ты не поговорила со мной, Каро? — Кавендиш опустился перед ней на колени. — Да, Харриет преследовала меня. Я просил ее прекратить это, но она не слушала. Она сводила меня с ума. Чем больше она добивалась меня, тем сильнее я раздражался.
— Прости меня, — заплакала Каро. — Наверное, я сошла с ума. Я подумала, что потеряла твою любовь…
— Никогда. Должен признаться, что боялся прикасаться к тебе из-за страха навредить ребенку. Признаю, меня пугала идея отцовства, Мой собственный отец был жестоким человеком, и я знаю, что отдалился от тебя, тревожась о том, каким стану отцом.
Малыш наконец решил поесть.
— Вам понадобится простынка, милорд, — быстро подала графу простынку Энн.
— Положи себе на плечо, — ухмыльнулся Девон, — пригодится, когда твой сын закончит есть.
После этих слов Энн с Девоном вышли из комнаты и тихо прикрыли за собой дверь.
— Думаешь, моя сестра научилась не делать скоропалительных выводов? — спросил Девон.
— Надеюсь, — прошептала Энн. — Ведь понятно, что они очень сильно любят друг друга. — Энн не понимала, как Каро не заметила очевидного: как сильно муж любит ее.
— Ты простил меня? — приглушенно звучал из-за двери взволнованный голос Каро. — Если бы я не убежала, ты бы присутствовал при рождении…
— Девон говорит, что мужчин в любом случае не пускают в комнату, где рожают. Они сидят где- нибудь поблизости с бутылкой бренди и пьют. Ну конечно, я простил тебя. Но отныне, моя прелестная жена, я не собираюсь выпускать тебя из виду. Ты дала имя нашему сыну, дорогая?
— Я еще не дала ему имя! Мы с Сэриз говорили об этом, и она убедила меня подождать, пока ты не приедешь. Она настаивала, что ты за мной приедешь.
— Это была Сэриз? Должно быть, именно она послала мне письмо, сообщив, где ты находишься.
— Насколько я понимаю, ты автор письма, отправленного моему зятю?
Как только Кавендиш произнес свои слова о ней, Энн уже знала, что Девон устроит ей допрос. Она понимала, что рисковала собственным положением. К счастью, ее план сработал. Если бы Кавендиш не примчался к жене, разве случился бы у этой истории такой счастливый конец?
— Да, — просто ответила Энн.
Девон распахнул дверь в библиотеку. Его лицо не выражало никаких эмоций, и Энн не представляла, чего ждать. Неужели она будет наказана? Интуиция подсказывала, что надо ждать приступа гнева. Любовница не вмешивается в дела семьи своего покровителя. Энн была уверена в этом. Может, она наконец довела его до крайности, и он отпустит ее.
Нащупывая дорогу тростью, герцог подошел к длинному столу.
— Ты не говорила мне об этом. — Повернувшись на звук ее шагов, Девон прислонился к столу.
— Я понимаю, что перешагнула границы дозволенного. Ты собираешься наказать меня?
— Заманчивая идея, — ухмыльнулся герцог. — Вот только за что я должен наказать тебя, ангел мой? Твой план сработал. Очевидно, ничего другого, кроме ребенка, не существует, чтобы свести мужчину и женщину вместе и заставить их честно поговорить друг с другом. Я привел тебя сюда не ради наказания. Я надеялся, ты почитаешь мне, пока моя семья… занята, — с надеждой в голосе, как мальчишка, пробормотал герцог, и у Энн дрогнуло сердце. Она великолепно справится с этим.
— Ну конечно, почитаю!
— Мне на ум пришла одна особенная книга. Она называется «Мейфэрский особняк» и стоит на верхней полке в конце южной стены у окон.
Энн толкнула медную лестницу, и та покатилась по рельсу вдоль полок к последней колонне. Девон, ориентируясь на шум, приблизился к лестнице и взялся за ее основание, когда Энн полезла наверх. Перебирая пальцами корешки книг, она пыталась отыскать то, что нужно, как вдруг почувствовала, как сзади поднимаются юбки.
— Девон…
— Повернись ко мне лицом, ангел мой. — Он отпустил юбки, но держал Энн за бедра. — Только осторожно.
Она выполнила его просьбу, слыша стук собственного сердца. Герцог поднял голову, прядь темных волос небрежно падала на бровь, и он был невероятно красив.
— Мне кажется, я не поблагодарил тебя должным образом за заботу о моей сестре во время родов, — мягко сказал Девон. — Я должен поблагодарить тебя за то, что ты помогла помириться моей сестре с мужем, что исцелила ее сердце, что помогла им вновь обрести любовь.
— Тебе не нужно…
— Прибереги эту мысль. Когда я закончу благодарить тебя, ты скажешь мне, по-прежнему ли считаешь, что в этом не было необходимости.
Девон опять поднял ее юбки, собрав их у бедер. Энн онемела, увидев свои голые ноги и завитки волос между бедер. Но Девон запер дверь библиотеки, бояться нечего. За исключением возможности потерять равновесие и упасть, когда он обнял ее бедра и нежно поцеловал завитки волос, прикрывавших ее естество, которое сейчас, когда она стояла на лестнице, находилось как раз на уровне его рта.
— Ч-что ты делаешь? — прошептала Энн.
Девон коснулся языком ее плоти, и она задрожала всем телом. Потом он отступил назад, его взъерошенные волосы и горящие глаза делали его похожим на пирата, вознамерившегося изнасиловать ее.
— Угадай.
Его язык еще раз коснулся плоти Энн, потом он обхватил ее за бедра, чтобы прижать к своему лицу. Он ласкал ее, касаясь языком возбужденного и напряженного бутона. Энн, стоя на ступеньке лестницы, чувствовала, как дрожат у нее ноги и как покалывает ступни.
— Девон, от избытка чувств я могу упасть.
— Не упадешь, — вынужден был прерваться Девон. Она была восхитительной. Прежде ни с одной любовницей он не чувствовал такой близости. Сэриз была уникальной — податливой и уступчивой и, по правде говоря, ничего не просила взамен, кроме надежного прибежища. Она тронула его сердце, как не трогала ни одна женщина, за исключением Розалинды.
А он думал, что больше не пустит в свое сердце женщину.
Но мужчина, черт возьми, не влюбляется в свою любовницу. Щекотливая ситуация, и он должен это помнить. Только секс. Нельзя допустить, чтобы это переросло в нечто большее.
Девон страстно ласкал плоть Энн, упиваясь каждым ее стоном. Доставлять удовольствие — дело безопасное. Энн выгибалась ему навстречу, а он крепко держал ее, чтобы не дать упасть с лестницы, но при этом довести до безумного состояния экстаза. Девон вынужден был признать, что ему нравилось ласкать ее, нравилось доводить ее до оргазма.
Из горла Энн вырвался длинный хриплый стон, восторженные крики эхом отражались от книжных полок, а герцог крепко держал ее, чтобы спасти от падения. Он понял, что она достигла пика, когда услышал ее учащенное дыхание, и снял с лестницы.
— Теперь возьми книгу, любовь моя. Мне хочется заняться любовью с тобой, но сначала я очень хочу, чтобы ты мне почитала.
Когда Сэриз уселась рядом с ним на высоком стуле, Девон услышал шорох страниц, а потом — ее
