Эмили завтракала вдвоем с Шарлоттой. Ей не хотелось никого больше видеть, за исключением, возможно, тети Веспасии, но та за столом не появилась.
— Она ничего подобного не говорила, — тихо произнесла Шарлотта, когда они обе взяли по тонкому тосту и стали намазывать их маслом, а затем налили себе в чашки слабо заваренного чая, — но я уверена, что она продумывает сейчас стратегию защиты.
Эмили не спросила у нее, что имеет в виду сестра. Они обе прекрасно понимали, что сейчас в этом доме идет массированное сопротивление полиции, любому вторжению в жизнь семейства и возможному скандалу. И одним из нежелательных объектов в ходе названного сопротивления была Эмили. Если она окажется виновной, все закончится за несколько дней. Больше не будет никаких расследований. Положенное время все смогут предаваться приличествующей случаю печали, а затем вернутся к своей прежней жизни.
На лице Шарлотты появилась бледная улыбка.
— Не думаю, что даже миссис Марч даст своему языку полную волю при тете Веспасии. Я уже поняла, что между ними особой любви нет.
— Признаюсь тебе откровенно, мне бы хотелось, чтобы убийцей Джорджа оказалась сама миссис Марч, — задумчиво произнесла Эмили. — Я пыталась наскрести хоть какие-нибудь улики против нее.
— И ты преуспела в этом?
— Нет.
— Я тоже. Но ведь существует масса такого, о чем мы не имеем ни малейшего представления. — Шарлотта помрачнела и нахмурилась; создавалось впечатление, будто она чем-то напугана. — Эмили, я сегодня ночью проснулась, и мне показалось, что я слышу, как ты ходишь.
— Извини…
— Нет, на самом деле это была не ты! Звук шагов доносился с лестницы, и когда я пришла туда, то увидела Тэсси. Она поднималась по лестнице и прошла мимо меня, направляясь к себе в спальню. Я ее очень отчетливо видела. Эмили, ее рукава были испачканы кровью, и кровью же был забрызган весь подол юбки. И она улыбалась! В ней была какая-то умиротворенность. Глаза Тэсси были широко открыты и сверкали, но она не видела меня. Я стояла в проходе, что ведет в гардеробную, и она прошла так близко, что я могла даже коснуться ее.
Шарлотте снова сделалось почти дурно, как только она вспомнила тот запах, сладковатый и тошнотворный.
Эмили была потрясена. Услышанное показалось ей просто невероятным. Она дала то единственное объяснение, которое могло прийти ей в голову.
— Тебе просто приснился кошмар.
— Нет, это был не кошмар, — настаивала Шарлотта. — А самая настоящая реальность. — На ее лице сохранялось выражение мрачной растерянности, но она не уступала. — Я сама подумала вначале, что мне все это привиделось, поэтому сегодня утром я спустилась в прачечную и нашла то самое платье в одном из котлов.
— И оно действительно было покрыто кровью?
Шарлотта покачала головой.
— Нет, кровь была уже смыта. Но как же иначе, не могла же она отдать его прислуге в таком виде!
— Но это же абсурд какой-то! — Эмили никак не могла поверить рассказу сестры. — Чья была на ней кровь? И каким образом она на нее попала? Никого же таким образом не убили… — она запнулась, — … по крайней мере, из тех, кого мы знаем.
Другое омерзительное воспоминание всплыло в памяти Шарлотты — о пакетах на кладбище, но она сразу же попыталась от него отделаться.
— Как ты думаешь, у нее может быть что-то с головой? — спросила она, и в ее голосе чувствовалось напряжение.
Это казалось единственным достоверным объяснением, а объяснение нужно было найти во что бы то ни стало, хотя бы ради Эмили.
— Не исключено, — ответила младшая сестра с явным нежеланием признавать факт безумия Тэсси. — Но я уверена, что Джорджу об этом ничего не было известно. Может быть, он обнаружил что-то как раз накануне… Что могло стать поводом для миссис Марч расправиться с ним.
— Ты так думаешь? А Джордж мог сказать кому-то еще?
— Да, конечно! Если она опасна. Ну, а если у нее на платье была человеческая кровь, то она действительно опасна.
Шарлотта промолчала, но лицо ее становилось все более печальным. И Эмили понимала, почему: ей очень нравилась Тэсси. В ней было что-то такое, что с ходу притягивало к ней: искренность, чувство юмора, щедрость…
Но Шарлотта собственными глазами видела, как она поднимается по лестнице в платье, испачканном кровью. Шарлотта содрогнулась. О господи, только не Тэсси!
— Думаю, должно существовать какое-то другое объяснение, — тихо произнесла она. — Какое-то животное? Несчастный случай на улице? Мы ведь ничего не знаем. Мне просто тяжело поверить, что Тэсси… В любом случае, если бы в семье об этом знали, ее бы, конечно, отправили в сумасшедший дом. Ради ее же блага.
— Возможно, им не известна полная мера ее безумия, — предположила Эмили. — Возможно, ее состояние внезапно резко ухудшилось.
— Но, кроме нее, есть же еще Джек Рэдли, — возразила Шарлотта. — О нем нельзя забывать. Есть Сибилла. Да и Уильям может иметь мотивы для преступления. Убийцей мог быть даже сам Юстас. У меня такое ощущение, что Джордж что-то о нем узнал. И ведь нельзя забывать, что это его дом. Возможно, он совершил нечто крайне предосудительное, или в его прошлом есть какая-то тайна, разглашение которой может причинить его репутации непоправимый вред.
Эмили подняла глаза на сестру.
— И какая тайна, например?
— Не знаю. Может быть, незаконнорожденный ребенок или… любовный роман с женщиной гораздо ниже его по положению.
Брови Эмили резко поднялись вверх.
— Любовный роман? У Юстаса? Надо иметь слишком богатое воображение, чтобы такое представить! Ты можешь вообразить влюбленного Юстаса?
— Нет, — согласилась Шарлотта. — Но речь ведь идет не о любви, а о похоти. Похоть может овладевать такими людьми, на которых ты никогда бы не подумала, даже такими высокомерными ханжами средних лет, как Юстас. И ведь это могло случиться не сейчас, а гораздо раньше. Много лет назад, может быть, тогда, когда была еще жива мать Тэсси. Но есть и другие, еще более неприятные варианты. Людьми порой овладевают самые странные мании. Возможно, ей удалось что-то об этом узнать.
— Ты имеешь в виду нечто в самом прямом смысле отвратительное? — медленно переспросила Эмили. — Как, к примеру, ребенок? Или какой-то мужчина? Ты думаешь, что Оливия могла все узнать и он убил ее?
— О… — Шарлотта громко выдохнула. — Я не имела в виду нечто до такой степени низкое… Скорее служанка или девушка из крестьянской семьи. Я слышала об одном очень уважаемом человеке из общества, которому нравились только крупные грязные работницы.
— Какая ерунда! — с отвращением воскликнула Эмили, взяла еще один тонкий тост и стала жевать его явно без всякого удовольствия.
— Вовсе не ерунда. И, конечно же, подобный человек сделает все, чтобы его пристрастия не были преданы огласке.
— Но никто же этому не поверит. По крайней мере, до такой степени, чтобы из-за подобных слухов стоило кого-то убивать.
— Не знаю. Но если предположить, что он на самом деле убил Оливию, значит, было что-то такое, из-за чего стоило пойти даже на самое жестокое преступление.
