выедем рано утром.
Еще полтора часа ушло на окончательную комплектацию автомобиля. Импровизированную кобуру с Benelli он закрепил на перекладине, разделявшей проемы дверей, пассажирской и водительской. Сами двери теперь отсутствовали, что, конечно, облегчало маневренность, но никак не способствовало обогреву салона. О себе он не беспокоился, а вот его свежепризванный капрал может замерзнуть. Подумав, Стас натянул на задней двери кусок брезента, и еще раз окинул взглядом автомобиль.
Ужинали молча – какое-то время. Минут шесть. Либо женщины вообще молчать не умеют, либо Стасу попался такой индивидуум, истосковавшийся по человеческому общению.
– А я в поселок выходила, – не выдержала наконец Александра.
– И?..
– Собачек видела.
– Они уже успели стать собачками? Мило.
– Там такой здоровый песик, правда, подранный весь, меня у забора ждал и хвостом вилял. Со мной ходил везде. Послушный такой, я ему потом банку тушенки вынесла, но он почему-то есть не стал.
– Он от такой пищи давно отвык. Саша, если вдруг что-то со мной случится, возвращайся сюда. Этот добрый песик – вожак стаи, в которой сейчас более ста голов. Потому тут и сохранилось все так. Это место – его территория, тебя он пустит и будет защищать. Других – нет.
– Это ты с ним что-то сделал? Опять наколдовал?
– Я же говорил – выпили, поговорили, как мужик с мужиком. Слушай, давай камин растопим? Думаю, это уже не опасно. С тебя чай, – Стас встал из-за стола и пошел за дровами.
Огонь в камине успокаивал, создавая иллюзию уюта, а может, и не иллюзию вовсе. Сашка в своем наряде 'а-ля милитари' с удовольствием протягивала к нему ноги, устроившись на тахте рядом.
'Куда я ее тащу? – думал Стас. – Девчонка впервые за два месяца почувствовала домашний уют, отмылась, наелась вдоволь, а что завтра? Разрушенный город, наверняка уже полностью контролируемый бандами молодых сбившихся в стаи подонков. Как там у нашего барда: 'Видишь, как плодятся волки – из бездомных собак'… Смогу ли я защитить это хрупкое создание, познавшее за последнее время столько боли и унижения?'. Стас еще раз взглянул на счастливо щурящуюся Сашку, с удовольствием потягивающую чай с малиной. Одна она здесь не останется. Остаться ему?
Но зачем-то он попал в этот обреченный мир, должна быть какая-то цель. Пусть даже вчерашний спич полоумной старушки был не полным бредом, и Стас получил не разряд молнии в голову, а какую-то память предков и определенные возможности, что это меняло? Что мог сделать пусть даже супермен с миром, с которым уже все сделано, что мог изменить? Опять вопросы, на которые нет ответов.
– Саша, а почему ты до сих пор замуж не вышла? Красивая девчонка, неглупая, да и самостоятельная уже. Врач без пяти минут.
– Ты вроде и не дурак, полковник, а вопросы туповатые задаешь.
– Как-то часто мне об этом говорят последнее время…
– Не знаю, кто тебе и о чем говорит, но разве женщину о таком спрашивают? Может, я такого, как ты, всю жизнь ждала. Или принца на белом коне.
Сашка задумчиво встала, подошла и присела на ручку кресла, погладила его по голове. Стас слегка коснулся ее мыслей. Мысли были о близости с ним. В этом он мог поклясться, но такие сложные, с таким количеством эмоциональных оттенков, что разбираться в них стало просто страшно. Пусть она сначала сама разберется, проблем и без этого хватает. С женщинами ему было всегда непросто. Непросто понять их богатый, многогранный и насыщенный эмоциями внутренний мир. Будучи логиком до мозга костей, он скептически относился к высказываниям типа: 'Я так чувствую' или 'Мне так подсказывает интуиция'. Ну вот, например, что может подсказать интуиция, если надо открутить две заржавевших гайки? 'Это куда-то меня не в ту сторону понесло', – подумал Стас, давая Сашке легкий посыл на сон.
– Иди отдыхать, капрал. Завтра, мне кажется, будет непростой день.
– Дурак ты, колдун. Вроде и немолодой уже, седой вон наполовину, а все равно дурак, – сказала Александра, медленно поднявшись с кресла, и какой-то слегка покачивающей походкой направилась к лестнице. При этом маленькие упругие ягодицы двигались сами по себе в каком-то первобытном соблазнительном танце, явственно ощутимом даже под бесформенными брюками цвета хаки.
– И как это у них получается? – прошептал Стас, сдерживая желание броситься вслед за Сашкой.
Огонь в камине догорал. Редкие языки желтого пламени еще иногда вспыхивали на ярко-алых углях. Стас кинул в топку сухое березовое полено. Береста покрылась облаком дыма и, нагревшись до нужной температуры, полыхнула жаром, обдав его потоком энергии. Не тепла – тело уже достаточно долго не ощущало разницу температур, и он к этому привык. Это было ощущение живой, первозданной энергии огня, и Стас потянулся к языкам пламени.
***
Он сидел на вершине сопки, поросшей редким сосновым лесом, у ярко горевшего костра. По тропе, поднимавшейся извилистой лентой от подножия холма, к нему скакал всадник. Странный всадник, на мелком темном лохматом коне, хвост которого был завязан узлом, и сам мелкий, с черной клиновидной бородкой и узкими раскосыми глазами. Все это Стас рассмотрел, когда воин – а в том, что это именно так, сомневаться не приходилось, – одним прыжком соскочил с коня и, присев на одно колено, склонил перед ним голову.
– И ты тоже родственник? – подозрительно спросил Стас.
– Я твой нукер, нойон, – лохматая лисья шапка приподнялась, и на Стаса уставились хитрющие раскосые глаза.
– Судя по твоей позе, нойон – это что-то вроде барина у вас, а нукер, значит, его холоп.
– Правда твоя, князь.
– Мой небогатый опыт говорит о том, что очередная моя прародительница умудрилась согрешить с тобой. Так ли это, нукер?
– Ты сын Субэдэй-багатура, и не мне, ничтожному, претендовать на родство с тобой.
– Ясно. В целом с дисциплиной, насколько я слышал, у вас всегда все в порядке было. Зовут-то тебя как, нукер?
– Гуюк.
– Так зачем, Гуюк, ты прискакал сюда?
– Ты позвал, нойон.
– Позвал, значит? А чего умного расскажешь? Вот, например, можешь мне, своему великому нойону, объяснить, на кой меня закинули в будущее, оторвав от любимой семьи и заслуженного отдыха, заметь?
– То не ведомо мне, великий Урянхадай.
– Содержательная беседа получается, однако.
– Я привез твой лук, покоритель Тибета.
– Что? Какого еще Тибета? Монголы что, и туда забрались?
– Лук твой храню, как ты и велел, нойон, – с этими словами Гуюк достал из-за спины небольшой композитный лук, покрытый черным блестящим лаком. Подойдя к лошади, снял два колчана со стрелами. – Твой саадак, князь, – сказал, низко кланяясь, нукер.
– Лук, значит, привез? А скажи-ка мне, мил человек, что я должен делать с этим луком?
– Не мне, ничтожному, рассказывать сыну Субэдэя и брату Кукуджу, что нужно делать с оружием предков. Позволь мне, нойон, удалиться. Моя задача выполнена.
– Ну, будь здоров, коли сказать нечего…
