Гуюк одним незаметным движением взлетел на лошадь, и через несколько мгновений от него остался только пыльный след. Стас угрюмо смотрел ему вслед, потом опустил взгляд на лук. Интересное было оружие… Длиной чуть более метра, он не напоминал классическую дугу согнутого древка. Форма скорее походила на широкую букву 'М', и сам лук был не цельным, а композитным, состоящим как минимум из пяти частей. В целом он напоминал Стасу современные блочные луки, разве что без блоков и системы натяжки.
Оружие легко и знакомо легло в ладонь левой руки, отдавая теплом живого дерева. Не задумываясь выхватил из колчана стрелу с листовидным плоским металлическим наконечником, привычно положил перо на конопляную тетиву. Натянул, не целясь, отпустил. И – стал стрелой, несшейся над пологой равниной. В ноздри ударил запах полыни и свежего конского навоза, запах затухающего костра и свежесрубленной хвои. Пришло ощущение свободы, скорости, ветра и счастья. Это был его мир, и он был его неотъемлемой частью. Полено в камине почти догорело.
Какой-то не особо информативный предок в этот раз попался. Но радостное ощущение полета над равниной не исчезало, и он почувствовал: что-то изменилось. Появилось чувство причастности к этому миру. Он был его неотъемлемой частью. Не просто жителем планеты Земля, а маленьким кусочком большого живого организма, бьющегося сейчас в мучительной предсмертной агонии.
Позавтракали быстро. Сашка дулась с самого утра и почти не разговаривала, что, впрочем, Стаса вполне устраивало. Выехали часов в шесть, и менее чем за час преодолели лесную зону. Уже выезжая на асфальтовое покрытие, заметил на пригорке, покрытом редкими чахлыми соснами, одинокий силуэт большой собаки. 'Мы вернемся', – мысленно отправил сообщение Стас. В ответ раздался печальный вой.
До города было не больше тридцати километров, но состояние дороги не позволяло развивать хоть какую-то значительную скорость. Живность в окрестных лесах все-таки водилась. Несколько раз дорогу перебегали лисы, как-то раз пришлось даже объезжать медленно и важно шествовавшего ежика. На прогалине Стас заметил пасущуюся корову и рядом с ней теленка. 'Интересно, как это им удалось избежать участи бифштекса', – подумал он.
– Теленочек, – радостно завизжала Сашка. – Коровка отелившаяся, давай остановимся!
– И что ты намерена делать с коровкой?
– Ну, не знаю. Ты доить умеешь?
– Не умею и тебе не советую. Корова, скорее всего, одичавшая, и теленок рядом. Получишь копытом по лбу.
– Почему у тебя всегда все так пессимистично?
– Знаешь, чем отличается пессимист от оптимиста? Оптимист видит свет в конце тоннеля, а пессимист – прожектор идущего навстречу поезда.
– Борода не просто длинная, а уже седая!
– Зато актуально. И приготовься, рядом люди. Километрах в двух впереди.
– Надо прятаться, переждать, – Сашка испуганно схватилась за цевье дробовика.
– Ото всех не спрячешься. Мы ведь за этим и едем – людей искать. Разве не так?
– Здесь дорога. Это наверняка долбаные мотоциклисты. Не люди, поверь.
– Значит, так. Ты сидишь смирно и не делаешь лишних движений. Стрелять только в самом крайнем случае – это понятно? Разговаривать буду я, – Стас проверил 'Мосберг' и, подумав, поставил его на предохранитель.
За поворотом показалась заправочная станция. Два ярких представителя мотоциклетного братства, расположившись на пластиковых стульях, с удовольствием потягивали баночное пиво. Рядом стояли их железные кони – две японских 'Ямахи', хорошие мощные мотоциклы. Из раскрытых дверей магазина показалась девица в ярко-красной бандане, черной 'косухе' и обтягивающих кожаных штанах. Фигурка у девицы была, надо сказать, вполне достойной. Возможно, именно обтягивающие кожаные лосины, выглядевшие второй кожей, придавали ей особую стройность и дорожную экзотику.
Картина в целом выглядела совершенно мирной – компания байкеров отдыхает на заправочной станции. Стас и в прошлой жизни изредка сталкивался с этим своеобразным и обособленным народом, не очень общительным и не пускающим чужих в свой замкнутый особый мир. В чем-то он им даже завидовал. Не владельцам 'харлеев' и 'бумеров', выезжавшим на трассу покрасоваться своими машинами, а тем любителям свободы и скорости, для которых мотоцикл является частью души. И идеология байкеров, впитавшая идеи хиппи, рокеров и металлистов, отнюдь не претила Стасу, но все-таки была неприемлема для него. Может, он просто в глубине души всегда боялся свободы, занятый решением каких-то мелких социальных и бытовых проблем.
Картина была бы мирной, если бы на столе не лежал автомат Калашникова АКМС со сложенным прикладом, а из-за пояса одного из парней не торчала рукоять пистолета. Стас медленно подрулил 'Ровер' к стоянке и, не глуша двигатель, вышел и встал рядом с машиной. Оружие в руки брать не стал, отчасти рассчитывая на свои возможности, а может, просто надеясь все решить мирным путем. Сашка, испуганно втянув голову в плечи, судорожно сжала рукоять 'Мосберга'. 'Хорошо, что на предохранитель поставил'.
– Знакомая машинка, – донеслось от столиков.
– И вам здравствуйте, – Стас, стараясь не делать резких движений, передвинулся на три шага вперед и оперся о капот автомобиля.
– Ты из кодлы Крота? – прохрипел здоровый детина в черной бандане.
– Да нет, ребята, я сам по себе.
– Кончил, значит, Крота, или так тачку нашел? Что скажешь?
– Машинку ребята подарили. Добрые люди были, мир их праху.
Дальше диалога не получилось. События стали развиваться стремительно. Но – это со слов Сашки. Для Стаса время застыло. Сначала возникла мысль 'черной банданы', простая такая мысль – убить. Обдумыванием этой идеи парень утруждать себя не собирался, а начал сразу ее воплощать. Его правая рука скользнула куда-то вбок и в сторону, и появилась уже с пистолетом, заряженным и снятым с предохранителя. Стасу было понятно, что байкер разговаривать не будет – он будет сразу стрелять. Здесь, видимо, так было принято – сначала стрелять, а потом уже думать или разговаривать.
Наверное, владелец черной банданы делал все очень быстро. Движения были четкими и отработанными, ничего лишнего, но для Стаса все выглядело будто в замедленной съемке. Все-таки, проигрывая в уме подобные ситуации, он рассчитывал на свои особые возможности – телекинез, например, или умение внушить что-то доброе и светлое.
Оказалось, что его тело может действовать автономно, независимо от отягощенного нормами морали сознания, и главное – невероятно быстро. Обе руки начали двигаться одновременно. Левая потянулась вниз к голенищу сапога, куда был засунут охотничий нож. Правая – назад за пояс, выхватывая пистолет. И когда рука байкера с взведенным оружием только поднималась на линию прицела, в его кадык уже входило широкое лезвие разделочного ножа. Ствол 'ТТ', находясь в горизонтальном положении, уверенно смотрел между голубых глаз второго наездника.
Время вернулось в свое обычное русло. У двери магазина разразилась визгом кожаная девица, выронив из рук упаковку пива. За лобовым стеклом 'Ровера' в немом крике застыла Сашка. Последний участник событий замер с протянутой и почти уже схватившей цевье АКМС рукой.
– Это было быстро. Очень быстро, – медленно проговорил блондин.
– Толкни автомат. Медленно и очень осторожно разоружайся, так, чтобы себя не поранить. Ты, – Стас кивнул девице, – забери все это железо и положи к бензоколонке. Сама сядь за стол и руки положи как в школе, помнишь?
– Откуда ты такой шустрый? – довольно спокойно произнес голубоглазый блондин. – Хоть понимаешь, во что влип?
– Влипнуть можно ногой в говно. Поговорим? Или диалог не состоится?
– Почему не поговорить, если так настойчиво предлагают.
– Как звать?
– Ковбой, – Сашка стояла сзади, судорожно сжимая рукоять дробовика. С предохранителя так и не
