Куприянов, было: «Помочь, по возможности, спасботам огнем с земли и сдувать, черт побери, даже пылинки с Каланина!»
– «Помочь»! – угрюмо передразнил невидимого начальника майор. – Чем помочь-то? Нам самим бы кто помог… Игорь, ты слышал? – От зама у Куприянова давно не было секретов, вот и сейчас он подключил его к своему каналу.
– Реально тревожно как-то, командир, – задумчиво выдал любимую присказку старлей. – Особенно мне непонятно, на кой ляд им теперь этот следак – раньше я думал, что «Паллада» рванет куда-то, где чрезвычайно важна та штуковина, которая находится сейчас в теле капитана. Но сейчас-то она зачем?
– Ты спрашиваешь меня? – невесело отозвался майор. Ему вдруг пришло в голову, что Гарутин решился применить то последнее средство, которым располагала «незабудка». Пожалуй, только этим и возможно было объяснить странную вспышку в небе и гибель самого звездолета. И потом, как отреагировали на это решение другие корабли тсиан? Использовать жизненную энергию «незабудки» и всех тех, кто находился на ее борту, чтобы выплеснуть в окружающее пространство излучение настолько странное, что никто из яйцеголовых[26] даже приблизительно не мог описать его природу, – это был ПОСТУПОК. В одном ученые были солидарны: любой материальный объект искусственного происхождения, оказавшийся на пути этого страшного оружия, подвергался полному уничтожению, и защиты от него не существовало. Правда, и цена, которую требовалось заплатить за использование этого «последнего довода королей», была довольно высока – по самым оптимистичным расчетам, пережить забор энергии, потребной для «выдоха», могли не более тридцати-сорока процентов экипажа «незабудки». Только сейчас майор сообразил, что странное оцепенение его бойцов, скорее всего, являлось побочной реакцией на срабатывание неизвестного оружия, ведь все они также входили в число пассажиров суперлинкора. Знать бы еще, сработал ли этот поистине безумный вариант или нет? – Ладно, похоже, не дадут нам договорить – тут у меня пехота очнулась и лезет снова. В общем, приказ слышал – выполняй! До связи.
Бой загремел с новой силой. «Ярославичи», демонстрируя настоящие чудеса выучки, из последних сил сдерживали яростные атаки, нанося противнику серьезные потери. Но исход боя лично у Куприянова сомнений не вызывал – рано или поздно их просто задавят. К атакующим постоянно подходили подкрепления, чего нельзя было сказать о спецназовцах. А когда между зданиями появились силуэты двух «Рыцарей», майор понял – все, хана! – противостоять тяжелым танкам им было попросту нечем.
Именно поэтому, когда неприятельские танки с грохотом взорвались, а из вечернего полусумрака небес вынырнул десантный челнок, сразу же начавший поливать неприятеля изо всех стволов, Куприянов воспринял это как чудо. Следом, один за другим, пошли косяком спасботы, но приземлялись они чуть дальше от институтского комплекса, на берегу реки. Из них выскакивали «ярославичи» и тут же вступали в бой.
Ситуация кардинально изменилась в одно мгновение. Теперь уже пехотинцы оказались под угрозой окружения. А в условиях, когда над головой хищными тенями ходили вражеские летательные аппараты, яростно вбивающие в землю «по самые ноздри» всех, кто пытался оказать хоть малейшее сопротивление, они достаточно скоро начали разбегаться или поднимать руки. Пленных живо погнали в сторону главного корпуса, а к радостным спецназовцам из группы Куприянова направились несколько человек в штурмовой броне, совершенно не обращая внимания на продолжающуюся перестрелку.
Майор, не желая терять время даром, отправил пару бойцов вниз, к своему заместителю, чтобы они помогли вытащить из тоннеля на поверхность капсулу с Каланиным. Какое-то шестое чувство подсказывало – действовать нужно очень быстро, их успех в любую секунду может обернуться поражением. А проигрывать в бригаде «Ярославль» никто не любил.
Небольшая группка приблизилась к тому месту, где закрепились спецназовцы. Куприянов невольно присвистнул – на тактическом экране шлема высвечивалась отметка самого комбрига. Майор подтянулся и вышел из-за импровизированного укрытия навстречу начальству.
– Господин полковник…
– После, майор! Все после! – нетерпеливо перебил доклад подчиненного Гарутин. Его голос в наушниках – Куприянов еще успел удивиться, почему командир не поднимает лицевую пластину своего шлема, – звучал сухо и отрывисто: – Где следователь?!
– Я отправил за ним, – обескураженно ответил майор, пораженный таким приемом. – Сейчас доставят.
– Время, Николай! Время! Давайте его поскорее к моему челноку. Помощь нужна?
– Никак нет, справимся! – Куприянов с видимой обидой козырнул и сорвался с места, решив лично проконтролировать действия своих бойцов. Особого желания и дальше общаться с Гарутиным у него почему-то не наблюдалось.
Комбриг проводил его долгим взглядом. За наглухо закрытым забралом увидеть выражение лица Гарутина было невозможно, но вся его фигура, жесты, походка выражали явное нетерпение. Особенно это бросалось в глаза на фоне застывших, точно изваяния, бойцов его охранения. Никто из спецназовцев, участвовавших в рейде на Каледонию, не мог бы, наверное, объяснить это вразумительно, но все они, прошедшие, казалось бы, огонь, воду и медные трубы, выбираясь из укрытий на открытое место, старались прошмыгнуть мимо начальства как можно незаметнее и быстрее.
Регенерационная капсула с телом Каланина, водруженная для удобства на найденную в тоннеле гравитележку, показалась на поверхности. Гарутин, заметив это, торопливо двинулся к ней. Но не прошел он и пяти метров, как совсем рядом вдруг сильно полыхнуло. Ударная волна смела людей, словно кегли, раскидав их далеко в разные стороны.
Куприянову, случайно оказавшемуся в момент взрыва под защитой тележки, повезло больше: он отлетел всего на пару метров. И хотя его тоже приложило о землю довольно чувствительно, но сознание майор не потерял. В голове, правда, малость шумело, да в уши словно ваты натолкали, но, в целом вполне терпимо, порой бывало и хуже.
«Ярославич» огляделся. Гравитележка опрокинулась набок, но капсула из нее, слава богу, не выпала – как надо сработали замки. Спецназовцев, сопровождавших ее, разбросало, и сейчас они, в зависимости от полученных повреждений, или подавали слабые признаки жизни, пытаясь подняться, или неподвижно лежали на земле.
Майор повернул голову и в полном смысле слова обомлел. Гарутин в сопровождении своих телохранителей целеустремленно приближался к месту падения тележки. Но как это возможно – они ведь находились почти в самом эпицентре взрыва?! Куприянов и его бойцы стояли значительно дальше, и то им досталось будь здоров, а эти словно и не заметили ничего – по крайней мере, по их внешнему виду не скажешь, что они хоть немного пострадали.
Гарутин подошел к нему, немного наклонился и, видимо, что-то спросил. Куприянов слабо мотнул головой, показывая, что ничего не слышит, и тут же скривился – резкая боль молнией ударила в висок. Майор с трудом переборол подкатившую тошноту, машинально отметив, что, судя по симптомам, схлопотал легкую контузию. Странно, но действия лекарств он почему-то пока не ощущал, хотя автоматическая аптечка, входящая в штатный комплект снаряжения, и уколола его несколько раз.
Комбриг разочарованно взмахнул рукой, повернулся и направился к капсуле. Сильные руки подхватили Куприянова и резким рывком подняли на ноги. Майору снова поплохело. То, что происходило дальше, он запомнил не очень хорошо. В памяти остались лишь отдельные стоп-кадры: опустившийся неподалеку челнок, яростная стрельба спецназовцев в темноту по кому-то невидимому, суматошная загрузка на борт тележки с капсулой, лицо склонившегося над Куприяновым офицера со знаками различия военного медика – что-то с ним было не так… но вот что, майор уже не успел понять – очередной укол отправил его в небытие.
7
Сознание возвращалось к Антону медленно, рывками. Ощущения очень смахивали на те, что испытываешь, когда выныриваешь из глубины. В правом боку, в том месте, где к нему прицепилась странная «пиявка», достаточно сильно пекло. Казалось, что жар проникает глубоко в тело, доходя до самого позвоночника. Впрочем, может, так оно и было на самом деле? Каланин не мог сказать точно – в один из самых первых моментов, когда он вновь ощутил себя, капитан понял, что почти целиком находится внутри регенерационной капсулы, а открыто только его лицо.
