алкоголиков или из многодетных семей, что зачастую одно и то же. Но в конце девяностых их стало невероятно много. Цыгане тоже... Но дети растут, а модель поведения закрепляется. Было много малолетних попрошаек, а теперь много преступников, садистов. Их никто никогда не жалел, и они выросли настоящими бандитами. И продолжают плодиться. А ведь большинство из них имеют умственные отклонения. Можешь себе представить, каких они плодят детей — и помногу! И какая у этих детей наследственность? Никому не посоветуешь усыновить такого ребенка! Это просто какой-то кошмар! Ну, ты как, готова?
— Да, вполне, — мы выходим из квартиры. — И что же теперь с этим делать?
— А ничего. Теперь уже — ничего. Остался только один способ: вытащить их всех на солнышко и перестрелять. Иначе скоро мы по отношению к ним окажемся в меньшинстве.
— Ну, ты это... Ты немного преувеличиваешь, признай.
— Ничуть. Сама посуди: нормальная женщина в наших условиях рожает одного ребенка. Ну, если близнецы, тогда конечно... А планирует одного, потому что понимает: только для одного ребенка они вдвоем с мужем смогут обеспечить питание, лечение, образование и все такое. Она, бедняжка, не может позволить себе большего, потому что даже один ребенок — для большинства семей роскошь. Очень дорогие лекарства, одежда, обучение — да все! Нормальные люди думают о том, как будут растить ребенка, поэтому и не заводят больше одного. А многие женщины страдают бесплодием. Итак, на четыре смерти приходится одно рождение. А те, в подвалах? Разве они думают? Да им с пожарной каланчи плевать на тех, кого они производят на свет. Опять же, подумай: нормальная женщина родит одного и дрожит над ним всю жизнь. А у этих дети мрут один за другим, а у тех, кому удалось выжить, такое здоровье, что... В общем, естественный отбор. Вот и подумай. Кстати, тот приют, который ты открыла, для отказников, туда малышей присылают прямо из роддома. И они живут там, не переезжая, до совершеннолетия. Во всяком случае так задумано. Самым старшим деткам уже по три годика.
— Мне надо туда съездить.
— Обязательно поедем. Послезавтра, хочешь?
— Конечно, хочу. А что там за дети?
— Ну, там совсем другое дело. Они от рождения пребывали в хороших условиях. Ты и еще несколько десятков коммерсантов содержите очень большой штат сотрудников, поэтому детки — просто чудо. Сама увидишь. Это, конечно, не заменит им дом и семью, но им там хорошо, признаю. И, по моему мнению, значительно лучшe, чем было бы с их так называемыми родителями.
— Ничего не помню. Если бы ты знала, как меня это бесит! Все время кажется, что забыла самое важное, что должна куда-то бежать, что-то делать... Не знаю.
— Ничего, все пройдет. Я почему-то верю, что у тебя это скоро случится.
— Не знаю... Так странно. Я не уверена, что... Впрочем, не будем об этом. Может, как-нибудь потом.
Мы подходим к красивому белому строению, которое тянется высоко вверх. Сколько этажей? Один, два, три... ага, четырнадцать— Идем, найдем управляющего, а потом я уеду.
Мы миновали охранника. Холл впечатляет размерами и дизайном. И огромный аквариум, как для крокодилов. Но там спокойно движутся хвостатые оранды. Да, нет тут Макса! Была бы знатная охота. Вернее, рыбалка.
— Мы к управляющему.
Ага, вот кому она это говорит. За небольшой стойкой сидит симпатичный парень. Даже цвет галстука гармонирует с цветом рубашки! И наманикюренные пальцы, тьфу! Это не мужик, а спаниель.
— Подождите пару минут, Виктор Васильевич сейчас выйдет к вам, — он хватается за телефон, а мы садимся в кресла возле аквариума.
— Свет, если тебе некогда, ты езжай.
— Правда? А ты сможешь сама договориться? Тогда ладно, мне и вправду уже пора, мой пациент будет через пятнадцать минут. Оставайся, я тебе позвоню попозже. Вечером, наверное, заеду. Пока.
Она чмокает меня в щеку и стучит каблучками к выходу. Может, и приедешь, если на горизонте не объявится господин доктор. Вдруг на этот раз ей все-таки повезет!
— О, кого я вижу! Юлия Павловна, давненько вас не было. Как дела, дорогая?
Невысокий полноватый мужчина с большой лысиной и глазами-бусинами радушно улыбается мне. Черт подери, тут странный стиль общения с клиентами. Хотя я, скорее всего, вхожу в число особых клиентов.
— Здравствуйте, Виктор Васильевич.
— Сдержанна, как всегда. Юлия Павловна, миленькая, вы надрываете мое бедное сердце.
Он смотрит на меня, как на потерянную и вновь обретенную дочь. Это такая игра, я понимаю.
— Я потеряла ключ от сейфа.
— Это плохо, — он посерьезнел, — но не смертельно. У меня есть еще один, но придется немного подождать. Надо написать несколько бумажек, потом получить разрешение на дубликат... Но это мои проблемы. Идемте.
Мы пересекаем холл. Тут ступени, ведущие вниз. Ну, конечно же, подвал. Несколько зарешеченных коридоров, охрана, бронированные двери. Он открывает комнату. В ней только стол и стул.
— Подождите здесь, я сейчас принесу сейф, — дверь закрывается.
Ну, зачем я сказала, что потеряла ключ? Ведь Светланы не было рядом. Меня немного сбили с толку манеры этого человека. Я просто механически повторила то, что хотела сказать при Светлане. Теперь уже ничего не поделаешь.
Прошло еще минут двадцать, и мне принесли сейф — длинный и довольно тяжелый ящик. Что в нем? Сейчас узнаю.
— Вот ключ, — шутливые нотки исчезли из голоса управляющего.
— Спасибо.
Дверь за ним закрывается. Я остаюсь одна. Не спеша, вставляю ключ в щель. Замок легко открывается. Но легкость эта обманчива. Без ключа этот ящик пришлось бы резать автогеном или взрывать. Хотя, конечно, есть и другие методы. И мне почему-то кажется, что мне они известны. Вот только вспомнить не могу. Смешно!
И поднимаю крышку. В ящике кипа каких-то бумаг. Я не могу сидеть над ними здесь. Я не смогу сосредоточиться, быстро устану. Ладно, придумаю что-нибудь. Ой, какая прелесть! Куча денег. Возможно, я даже узнаю, откуда они у меня. А может, и нет! Пусть пока полежат здесь. Потом, когда все закончится, сделаю себе пластику и поеду в путешествие. А это... Это именно то, что надо. Не знаю, как остальное человечество, а я люблю оружие и терпеть не могу изображать мишень для разных ублюдков. Вчера их было только двое, в другой раз... Ладно, разберусь. Так брать с собой этот роскошный «кольт» или пусть подождет меня здесь?
Я с сожалением кладу его на место. Пусть пока подождет. Возможно, я делаю ошибку, но сдается мне, что для него еще не время. А я доверяю своему внутреннему голосу, потому что это говорит со мной та, другая. Та, что сидит у меня в голове. Та, которую звали не так. Та, что видела розовые звезды на серебристых плитах бульвара. Как он назывался? Она знает. Но сейчас это неважно.
Я кладу в сейф драгоценности. Все, кроме невероятно красивого кольца с большим сапфиром в окружении бриллиантового созвездия. Такая штука стоит... Какая разница? Мне просто нравится и не хочется разлучаться с ним. Я еще вечером полюбуюсь, как блестят камешки при свете лампы, которая висит над моей кроватью. А что делать с бумагами? Забрать их отсюда — небезопасно, наверное. Вот если бы сделать ксерокопии, которые я смогу по прочтении безболезненно уничтожить... Это идея! Я нажимаю на кнопку, встроенную в стол. Входит парень из тех, кто дежурит за дверью.
— У вас здесь есть ксерокс?
— Сейчас принесу.
Он быстро возвращается, везет на каталке аппарат. То, что надо.
— Я подсоединил, можете пользоваться. Что-нибудь еще?
— Спасибо, это все.
Я ухожу из банка только через час. Проклятый ксерокс я все-таки освоила, и это хорошо. Люблю новые, собственные впечатления. И навыки, происхождение которых мне известно. Бумаги удобно
