подробностях, вплоть до того, какими цветами была украшена та или иная шляпка. Поскольку церемония проходила утром, этикет предписывал обойтись без большого количества драгоценностей, так что в основном рассматривали именно наряды.
До полудня в церкви стояла суматоха, которая достигла пика, когда приехала миссис Вандербильт, мать невесты, в сопровождении двоих своих сыновей — это означало, что вот-вот появится и сама невеста. Разумеется, наряд дамы, которая и организовала этот грандиозный праздник, описали не менее дотошно, чем наряд самой невесты — бледно-голубое атласное платье, чьи подол и воротник были отделаны «русскими соболями», приталенное пальто в тех же тонах, «шляпа из кружева и серебря с бледно-голубой эгреткой».
Затем прибыл жених, герцог Мальборо (в тёмно-сером костюме из шотландской шерсти и с бутоньеркой из белых орхидей), в сопровождении шаферов, главным из которых был его кузен. Но и ему, и гостям пришлось ждать ещё двадцать минут, пока не появится невеста со своей свитой.
Наконец в церковь вступили восемь подружек невесты (вернее, шесть подружек и две юные «девочки с цветами») — разумеется, все они были очень красивыми девицами, представительницами лучших семей Нью-Йорка. Их платья были одновременно и очень изящными, и простыми — чтобы подчеркнуть изысканную сложность наряда главной героини праздника. Атлас цвета слоновой кости, относительно короткие юбки — до щиколоток, на юбках и рукавах — оборки из шифона; плечи прикрывали косынки-фишю «в стиле королевы Марии-Антуанетты» из брюссельского тюля, удерживаемые у талии широкими голубыми атласными кушаками. Чёрные бархатные шляпы «в стиле Гейнсборо» были украшены голубыми атласными лентами, и с правой стороны на полях были большие розетки из шифона, а с левой поля резко загибались вверх, и к ним было прикреплено по шесть бледно-голубых страусовых перьев и белой эгретке. На шеях у подружек невесты были голубые бархотки с жемчугом, косынки были сколоты подарками герцога Мальборо — бирюзовыми брошами. Подарками от самой невесты стали бриллиантовые бабочки.
За ними шла Консуэло в сопровождении отца (и, как заметили гости, она была на несколько сантиметров выше, чем он). Подружки невесты, как и шаферы, выстроились по трое с каждой стороны от алтаря, две самые младшие девочки стали прямо за невестой, которую отец с рук на руки передал жениху (теперь гости могли заметить, что невеста выше и жениха, причём значительно — на полголовы; впрочем, это не важно, когда есть любовь, а уж когда её нет — тем более).
После обряда венчания Консуэло, теперь уже герцогиня Мальборо, и её супруг под звуки марша из оперы «Тангейзер» прошли в ризницу, где состоялось подписание брачного контракта.
Всего на венчании присутствовало около четырёх тысяч гостей, но только менее двух сотен из них удостоилось приглашения на свадебный приём в особняк Вандербильтов, на углу Семьдесят второй улицы и Мэдисон-авеню. Большая часть тех «простых зрителей», кто пришёл с утра к церкви и к дому невесты, чтобы взглянуть на Консуэло перед церемонией, так и оставался там в течение всего этого времени, чтобы посмотреть на неё уже в новом качестве, герцогини Мальборо, и покричать «ура».
Гости же тем временем прибывали из церкви. Поскольку роскошный дом был выстроен и отделан совсем недавно, для многих из них «этот праздник дал заодно и возможность в первый раз полюбоваться на изысканный интерьер».
Так же как и церковь, особняк Вандербильтов был убран цветами — пальмы, которые достигали высокого потолка, огромные папоротники, тысячи белых и розовых орхидей; главная лестница была увита аспарагусом, орхидеями и розами. Новобрачные принимали поздравления в гостиной в северной части особняка, стоя под куполом, свитым из белоснежных цветов. В холле стояло два стола, на одном из которых лежали букеты из белых цветов для дам и бутоньерки для джентльменов, а на втором — изящные коробочки с вензелем жениха и невесты, в которых лежали кусочки и свадебного торта, чтобы гости могли забрать их домой.
Был дан свадебный завтрак. Стол, за которым сидели Консуэло с герцогом и шестнадцать самых близких гостей, включая семью невесты, был украшен ландышами и белыми орхидеями; остальные гости сидели за небольшими круглыми столами. Музыкой их развлекал небольшой венгерский оркестр.
Безусловно, привлекали внимание и подарки — а как же! И хотя значительная часть подарков с английской стороны была отправлена сразу в поместье жениха, американцам тоже было на что полюбоваться. В газетах прямо писали, что таких подарков не получила за последние годы ни одна американская молодая леди, вышедшая замуж за европейского аристократа. Один из самых драгоценных подарков сделала Консуэло мать — длинная, почти метр, нить огромных жемчужин; это роскошное ожерелье, «одно из лучших в мире в своём роде», миссис Вандербильт нередко надевала на торжественные мероприятия, а теперь передала новоиспечённой герцогине. Тётя невесты преподнесла ей старинное золотое колье с бриллиантами и жемчугом, среди подарков от других гостей были ридикюль из золотой сетки, украшенный бриллиантами и бирюзой, браслет и брошь в виде полумесяца с бриллиантами — от брата, роскошная рубиновая парюра из восьми предметов от свекрови, вдовствующей герцогини, и так далее. Даже в наше время значительная часть фамильных украшений герцогов Мальборо состоит из драгоценностей, которые Консуэло когда-то привезла с собой из Америки в Англию.
После приёма молодые вышли из дома под громкие приветствия — им предстояло отправиться в поместье Вандербильтов на Лонг-Айленде. Без курьёзов всё-таки не обошлось. К примеру, один из шаферов так неудачно бросил горсть риса, которым осыпали молодых, что попал герцогу в затылок, и тот, «наклонив свою вельможную шею, устремился к карете не столько грациозно, сколько быстро». Кто-то из толпы швырнул в карету голубую атласную туфельку и едва не сшиб кучера. Какой-то седовласый джентльмен высунулся из окна соседнего дома и бросил ещё одну туфельку, на сей раз розовую — она приземлилась прямо на нарядный навес, который установили над входом в особняк. Когда после отъезда новобрачных рабочие тут же начали его убирать, им помешала толпа очередных восторженных зрительниц с улицы — всем им хотелось непременно пройтись под этим навесом.
Герцог и герцогиня быстро скрылись от всей этой суеты. На этом месте обычно хочется добавить «вскоре они, наконец, остались наедине», но… Надо думать, что какой бы утомительной ни была для невесты свадьба, на сей раз никакие хлопоты этого дня не компенсировала мысль о том, что осталось потерпеть ещё немного. Ещё немного — и начнётся жизнь вдвоём.
Консуэло Вандербильт, главная героиня одной из самых роскошных свадеб в истории, вовсе её не хотела. И если праздник, пусть и нежеланный, был коротким, теперь ей предстояло выдержать нежеланную семейную жизнь…
Эрцгерцог Франц-Фердинанд и графиня София Хотек
1 июля 1900 года
Эта свадьба увенчала то, что можно назвать «скандалом в благородном семействе». Даже не в благородном, а в благороднейшем — в императорском! Наследник короны пожелал жениться на женщине, которая была ему не ровней… Никто не смог его переубедить. И тот, кто должен был вступить на трон одной из самых богатых и могущественных держав в Европе, сыграл тихую и скромную свадьбу со свой любимой. Однако свадьбе предшествовал настоящий ураган событий.
Франц-Фердинанд-Карл-Луис-Мария, появившийся на свет 18 декабря 1863 года в Граце, был первенцем в семье эрцгерцога Карла-Людвига, и принцессы Дома Бурбонов Марии-Аннунциаты, старшей дочери короля Обеих Сицилий Франческо I. Император Австро-Венгрии Франц-Иосиф приходился ему родным дядей. Поскольку у императора имелся сын — кронпринц Рудольф, — у Франца-Фердинанда не было ни малейших надежд на наследование престола… Но его это и не волновало.
Как и положено, Фран-Фердинанд еще ребенком был зачислен в армию. Когда подрос — служил исправно, военная форма ему оказалась не только к лицу, но и по сердцу: ему нравилось в армии, и, пожалуй, он сделал бы военную карьеру, даже если бы не был одним из Габсбургов, то есть не имел бы изначально преимуществ перед сослуживцами. Франц-Фердинад производил впечатление обычного солдафона, верного долгу, грубоватого, любителя охоты. Ко всему прочему, Франц-Фердинанд был еще и феноменально упрям. Он стоял на своем до конца и никогда не изменял принятому решению.
